Яшин, Борис Владимирович

Борис Яшин
Дата рождения:	10 мая 1932(1932-05-10) (91 год)
Место рождения:	Баку, Азербайджанская ССР
Гражданство:	СССР СССР
Профессия:	кинорежиссёр сценарист актёр
Карьера:	1962 — наст. время
IMDb:	0946583

Борис Владимирович Яшин (род. 10 мая 1932, Баку) — советский актёр, кинорежиссёр и сценарист. Член КПСС с 1954 года.

Биография

Борис Владимирович Яшин родился 10 мая 1932 года в Баку. В 1956 году окончил Рижское высшее военно-морское училище, в 1962 году — режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская М. Ромма).

До 1956 года офицер-подводник ВМФ. В 1956—1958 годах работал преподавателем в средней школе. В кино творческий путь начал с роли учёного-физика в фильме Михаила Ромма «Девять дней одного года». С 1964 года — режиссёр киностудии «Мосфильм». Снял ряд сюжетов для «Фитиля».

Соавтор сценария некоторых собственных фильмов.

Фильмография

Актёр

• 1962 — Девять дней одного года — учёный-физик

Режиссёр

• 1962 — Юрка — бесштанная команда
• 1963 — Эй, кто-нибудь! (совместно с А. Смирновым, к/м, по Сарояну)
• 1964 — Пядь земли (совместно с А. Смирновым, по Бакланову)
• 1966 — Шуточка (совместно с А. Смирновым, ТВ, к/м, по Чехову)
• 1967 — Осенние свадьбы
• 1968 — Первая девушка (по Николаю Богданову)
• 1970 — Город первой любви (совместно с Маносом Захариасом)
• 1974 — Ливень
• 1976 — Долги наши
• 1980 — Ожидание
• 1984 — Я за тебя отвечаю
• 1986 — Аэропорт со служебного входа
• 1988 — Скорый поезд
• 1990 — Женский день
• 1992 — Дом на Рождественском бульваре
• 1995 — Мещерские

Сценарист

• 1962 — Юрка — бесштанная команда
• 1963 — Эй, кто-нибудь!
• 1968 — Первая девушка
• 1984 — Я за тебя отвечаю
• 1995 — Мещерские

Литература

• Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С. И. Юткевич Москва, Советская энциклопедия, 1987. — с. 524

Ссылки

• Борис Яшин (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.kinopoisk.ru/name/273010/ Борис Яшин на сайте КиноПоиск]
• [www.km.ru/kino/encyclopedia/yashin-boris-vladimirovich Борис Владимирович Яшин]

Отрывок, характеризующий Яшин, Борис Владимирович

– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.