Яшкин, Дмитрий Алексеевич
Поделись знанием:
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.
Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
(перенаправлено с «Яшкин, Дмитрий»)
 | |||||||||||||||
 Дмитрий Яшкин в составе «Сент-Луис Блюз». | |||||||||||||||
| Позиция | |||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Рост |
190 см | ||||||||||||||
| Вес |
90 кг | ||||||||||||||
| Хват |
Левый | ||||||||||||||
| Гражданство | |||||||||||||||
| Родился | |||||||||||||||
| Драфт НХЛ |
В 2011 году выбран во 2 раунде под общим 41-м номером клубом «Сент-Луис Блюз» | ||||||||||||||
| Карьера | |||||||||||||||
|
| |||||||||||||||
| Игровая карьера | |||||||||||||||
| |||||||||||||||
Дмитрий Алексеевич Яшкин (чеш. Dmitrij Jaškin; 23 марта 1993, Омск, Россия) — профессиональный чешский хоккеист русского происхождения, крайний нападающий клуба НХЛ «Сент-Луис Блюз». На драфте НХЛ 2011 года выбран во 2 раунде под общим 41-м номером клубом «Сент-Луис Блюз». На драфте юниоров КХЛ 2010 года выбран в 1 раунде под общим 1-м номером клубом «Сибирь».
Содержание
Игровая карьера
Отец Дмитрия — Алексей Яшкин, был профессиональным хоккеистом. Играл на позиции защитника, за воскресенский «Химик» в Чемпионате СССР, а позже в составе «ХК Всетин» из Чешской экстралиги. В 1993 году, когда Дмитрию было восемь месяцев, семья переехала жить в Чехию. Свою карьеру на юниорском уровне, Дмитрий, как и его старший брат Михаил, начал в системе «ХК Всетин», за который оба брата играли до 2008 года, пока не перешли в «ХК Славия». На профессиональном уровне, Дмитрий, отыграл за «ХК Славию» два сезона с 2010 по 2012 года.
В 2012 году его задрафтовывает команда «Монктон Вайлдкэтс», выступающая в Главной юниорской хоккейной лиге Квебека (англ. Quebec Major Junior Hockey League сокр. QMJHL). Дмитрий принимает решение играть за «Диких Котов», чтобы набраться опыта и увеличить шансы на попадание в основной состав «Блюзменов».
3 апреля 2013 года Дмитрий подписывает трёхлетний контракт с «Сент-Луис Блюз». В НХЛ дебютировал 9 апреля 2013 года. Свой первый гол в НХЛ забил в сезоне 2013-14, 28 декабря 2013 года в ворота Антти Раанта, в матче против «Чикаго Блэкхокс».
Личная Жизнь
6 сентября 2015 года женился.
Статистика
Регулярный сезон и плей-офф
| Регулярный сезон | Плей-офф | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Сезон | Команда | Лига | И | Г | П | О | Ш | И | Г | П | О | Ш | ||
| 2010–11 | ХК Славия | Чешская экстралига | 33 | 3 | 7 | 10 | 16 | 17 | 2 | 1 | 3 | 31 | ||
| 2011–12 | ХК Славия | Чешская экстралига | 30 | 1 | 1 | 2 | 16 | — | — | — | — | — | ||
| 2012–13 | Монктон Уайлдкэтс | QMJHL | 51 | 46 | 53 | 99 | 73 | 5 | 1 | 2 | 3 | 16 | ||
| 2012–13 | Сент-Луис Блюз | НХЛ | 2 | 0 | 0 | 0 | 0 | — | — | — | — | — | ||
| 2013–14 | Сент-Луис Блюз | НХЛ | 18 | 1 | 1 | 2 | 8 | — | — | — | — | — | ||
| 2013–14 | Чикаго Вулвз | АХЛ | 42 | 15 | 14 | 29 | 28 | 9 | 4 | 5 | 9 | 10 | ||
| 2014–15 | Сент-Луис Блюз | НХЛ | 54 | 13 | 5 | 18 | 16 | 6 | 0 | 1 | 1 | 2 | ||
| 2014–15 | Чикаго Вулвз | АХЛ | 18 | 4 | 11 | 15 | 31 | — | — | — | — | — | ||
| 2015–16 | Сент-Луис Блюз | НХЛ | 65 | 4 | 9 | 13 | 26 | 6 | 1 | 1 | 2 | 5 | ||
| 2015–16 | Чикаго Вулвз | АХЛ | 3 | 1 | 1 | 2 | 4 | — | — | — | — | — | ||
| Чешская экстралига всего | 63 | 4 | 8 | 12 | 32 | 17 | 2 | 1 | 3 | 31 | ||||
| НХЛ всего | 139 | 18 | 15 | 33 | 50 | 12 | 1 | 2 | 3 | 7 | ||||
Международные турниры
| Год | Команда | Турнир | И | Г | П | О | Ш |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 2011 | Чехия | ЮЧМ | 6 | 4 | 1 | 5 | 10 |
| 2012 | Чехия | МЧМ | 6 | 1 | 1 | 2 | 4 |
| 2013 | Чехия | МЧМ | 6 | 3 | 3 | 6 | 12 |
| 2016 | Чехия | КМ | 3 | 0 | 0 | 0 | 0 |
| ЮЧМ всего | 6 | 4 | 1 | 5 | 10 | ||
| МЧМ всего | 12 | 4 | 4 | 8 | 16 | ||
Напишите отзыв о статье "Яшкин, Дмитрий Алексеевич"
Ссылки
- [www.eliteprospects.com/player.php?player=65564&lang=en Дмитрий Яшкин] — статистика на [Eliteprospects.com Eliteprospects.com] (англ.)
- [www.nhl.com/ice/ru/player.htm?id=8476436 Дмитрий Яшкин] — профиль на сайте НХЛ
|
||||||
Отрывок, характеризующий Яшкин, Дмитрий Алексеевич
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.
Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
