Я, Франкенштейн

Я, Франкенштейн
I, Frankenstein
Жанр	Городское фэнтези
Режиссёр	Стюарт Битти
Продюсер	Кевин Гревье Гэри Луккеси Крис Пэттон Том Розенберг
Автор сценария	Комикс: Кевин Гревье Сценарий: Кевин Гревье Стюарт Битти
В главных ролях	Аарон Экхарт Билл Найи Ивонн Страховски Миранда Отто Джай Кортни Сократис Отто
Оператор	Росс Эмери
Композитор	Джонни Климек Райнхольд Хайль
Кинокомпания	Lionsgate Lakeshore Entertainment Hopscotch Features
Длительность	93 мин.
Бюджет	65 млн. долл.
Сборы	71 154 592 долл.
Страна	США США Австралия Австралия
Язык	английский
Год	2014
Выход фильма «Я, Франкенштейн» (оригинальное название — I, Frankenstein)

К:Фильмы 2014 года

«Я, Франкенштейн» (англ. I, Frankenstein) — фильм в жанре городского фэнтези режиссёра Стюарта Битти по одноимённому графическому роману Кевина Гревье, в главной роли Аарон Экхарт. Премьера в США состоялась 24 января 2014 года, в России — 23 января 2014.

Сюжет

Фильм начинается с того, что Франкенштейн (Аарон Экхарт) возвращается с Крайнего Севера, неся на руках тело своего создателя, Виктора Франкенштейна (Аден Янг). Согласно фильму, Виктор создал монстра зимой 1795 года, но затем решил избавиться от него, сковав цепями и бросив в реку с моста. Франкенштейн уцелел и, мстя учёному, убил его жену Элизабет (Виржини Лебрен). Преследуя Франкенштейна, Виктор загоняет его на Крайний Север, где погибает от холода.

Когда Франкенштейн пытается похоронить тело Виктора на семейном кладбище его атакуют демоны. Франкенштейн убивает одного из них, а остальных демонов убивают гаргульи, слетевшие с ближайшей церкви.

Гаргульи забирают Франкенштейна в Собор Парижской Богоматери, где находится штаб-квартира Ордена Гаргулий, созданного по приказу Архангела Михаила для борьбы с легионом демонов, выпущенных в мир при падении Люцифера. Многие века гаргульи ведут борьбу с демонами с помощью оружия, на которое нанесены знаки Ордена, а также креста и святой воды.

Гаргульи знают, что Франкенштейн нужен главе демонов, принцу Набериусу (Билл Найи). Военачальник гаргулий по имени Гидеон (Джай Кортни) считает, что Франкенштейна надо убить, однако королева гаргулий Леонора (Миранда Отто) приказывает освободить Франкенштейна. Она также приказывает спрятать найденный на могиле дневник Виктора Франкенштейна, содержащий записи о создании монстра. Королева гаргулий даёт главному герою библейское имя Адам.

В арсенале герой выбирает себе оружие (пару палиц) и уходит на Север, долгое время скрываясь и от гаргулий, и от демонов. Однако демоны продолжают преследовать Франкенштейна, и он решает охотиться на них. Уже в наши дни он приезжает в Париж, чтобы найти Набериуса.

Тем временем Набериус с помощью доктора-электрофизиолога Терры (Ивонн Страховски), не подозревающей о том, кто её работодатель, ставит опыты по оживлению мёртвой плоти. Им даже удаётся оживить крысу, но они по-прежнему очень далеки от оживления человека.

Гаргульи, узнавшие о том, что разъярённый Франкенштейн, вернулся в Париж и бесконтрольно убивает демонов, хватают его и заточают в Собор Парижской Богоматери. Демоны же проводят дерзкую атаку чтобы выкрасть столь нужного им для проведения опытов Франкенштейна. Во время боя демоны захватывают Леонору и предлагают Гидеону обменять её на Франкенштейна. Однако во время боя сочувствующие Адаму гаргульи освободили его, поэтому Гидеон предлагает демонам забрать дневник Виктора Франкенштейна.

Преследуя демона, забравшего дневник, Адам видит подземелье, в котором Набериус собрал тысячи мёртвых тел, ожидающих оживления. Он понимает, что Набериус планирует вселить в бездушные тела души демонов, сделав их одержимыми, покончить с гаргульями, а затем уничтожить род человеческий.

Пробравшись во дворец Набериуса, Адам забирает дневник у Терры, уводит её с собой и раскрывает ей страшный план Набериуса. Пока Адам спит, Терра знакомится с дневником Виктора Франкенштейна и говорит, что поняла суть его метода.

Демоны выманивают Терру в лабораторию, и заставляют её начать процесс оживления её бывшего коллеги Карла. При этом они подключают компьютер в лаборатории к компьютеру в подземелье, так что Терра, сама на зная того, запускает процесс оживления армии Набериуса.

Адам предлагает гаргульям сделку — дневник в обмен на то чтобы они отнесли его и Терру на Север. Однако гаргульи решили забрать дневник и убить Адама. Когда он понимает это, то сжигает дневник и выманивает гаргулий ко дворцу Набериуса. В финальном поединке Адама с Набериусом, тот пытается вселить демона в главного героя но не может — выясняется, что у Адама появилась душа. Адам наносит священный знак Ордена на тело демона, и тот умирает. А гаргульям удаётся остановить начатый процесс оживления мёртвых.

В конце фильма Адам даёт обещание продолжить борьбу с демонами.

В ролях

Актёр	Роль
Аарон Экхарт	Адам Франкенштейн / Чудовище Франкенштейна Адам Франкенштейн / Чудовище Франкенштейна
Ивонн Страховски	Терра Уэйд Терра Уэйд
Билл Найи	Чарльз Уэссекс / Принц Набериус Чарльз Уэссекс / Принц Набериус
Миранда Отто	Леонор Леонор королева гаргулий
Джай Кортни	Гидеон Гидеон предводитель армии гаргулий
Сократис Отто	Зуриил Зуриил
Кэйтлин Стэйси	Кезия Кезия
Махеш Джаду	Офир Офир
Кевин Гревье	Декар Декар
Дениз Акдениз	Варахиил Варахиил
Стив Музакис	Хелек Хелек
Николас Белл	Карл Эйвери Карл Эйвери
Аден Янг	Виктор Франкенштейн доктор Виктор Франкенштейн
Виржини Лебрен	Элизабет Франкенштейн Элизабет Франкенштейн

Создание

В 2010 году Кевин Гревье продал первоначальный сценарий, основанный на его одноимённом графическом романе Darkstorm Studios, независимой продюсерской компании Lakeshore Entertainment, производящей серию фильмов «Другой мир». В начале 2011 года Lakeshore Entertainment наняла Стюарта Битти переписать сценарий и снять фильм. В ноябре 2011 года было подтверждено, что съёмки пройдут в Мельбурне, Австралия и, что производством фильма также будет заниматься австралийская компания Hopscotch Features.

7 октября 2011 года было объявлено, что главную роль сыграет Аарон Экхарт. В ноябре 2011 года к актёрскому составу присоединились Ивонн Страховски в качестве главной героини — ученого, воскрешающего мёртвых и Миранда Отто в качестве королевы гаргулий. Билл Найи, играющий злодея фильма, охарактеризовал своего персонажа, как «злобного типа, являющегося одним из ангелов, низвёргнутых вместе с Сатаной».

Съёмки начались 27 февраля 2012 года в Мельбурне на киностудии Docklands Studios Melbourne. В течение десяти недель съёмки проходили в штате Виктория (Австралия). Фильм обеспечил более 500 рабочих мест.

Первоначально премьера фильма в США была назначена на 22 февраля 2013 года, но за пять месяцев до этого её перенесли на 13 сентября 2013. В феврале 2013 было объявлено, что фильм будет выпущен в формате 3D. В апреле дату премьеры вновь перенесли — на 24 января 2014.

Ссылки

• [www.ifrankensteinfilm.com ankensteinfilm.com] (англ.) — официальный сайт фильма «Я, Франкенштейн»
• [www.afisha.ru/movie/215197/ Страница фильма "Я, Франкенштейн" на сайте Afisha.Ru]. Афиша (журнал). Проверено 3 мая 2014. [www.webcitation.org/6PIhNo34v Архивировано из первоисточника 3 мая 2014].

Отрывок, характеризующий Я, Франкенштейн

– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.