Я, Франциск Скорина…

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Я, Франциск Скорина...»)
Перейти к: навигация, поиск
Я, Франциск Скорина
Жанр

драма
исторический фильм
фильм-биография

Режиссёр

Борис Степанов

Автор
сценария

Николай Садкович

В главных
ролях

Олег Янковский
Николай Гриценко

Оператор

Виталий Николаев

Композитор

Владимир Чередниченко

Кинокомпания

Беларусьфильм

Длительность

101 мин.

Страна

СССР СССР

Год

1969

К:Фильмы 1969 года

«Я, Франциск Скорина» — историко-биографический фильм о Франциске Скорине, жившем в первой половине XVI века белорусском издателе и просветителе, основателе первой белорусской типографии в Вильне, авторе фундаментальных исследований в области лингвистики[1].





Сюжет

Сюжетная линия отображает некоторые биографические сведения о великом первопечатнике.

Георгия Скорину принимают в Ягеллонский университет в Кракове, благодаря его познаниям делая для него исключение — ведь он православный, а туда принимают только католиков. Он принимает имя Франциск в память святого Франциска Ассизского. Протестуя против практики доносительства и методов преподавания в университете, Скорина переезжает в Падую. По окончании университета он получает степень доктора медицины. Вернувшись на родину, он занимается врачебной практикой, открывает больницу для бедных. Параллельно Скорина налаживает книгопечатание в Вильне, но козни врагов вынуждают его перебраться в Прагу. Здесь ему наконец удаётся реализовать свою мечту — свободно напечатать книги на родном языке. И хотя книги из его типографии публично сжигают инквизиторы, они всё-таки доходят до людей.

Динамичный сюжет и качественная актёрская работа, натурные съёмки в Праге делают фильм образцовым опытом превращения исторического персонажа в поп-икону для последующих поколений.[2]

В ролях

Актёр Роль
Олег Янковский  Франциск Скорина Франциск Скорина
Николай Гриценко  Рейхенберг Рейхенберг
Гедиминас Карка  монах-иезуит монах-иезуит
Гунта Виркава  Маргарита Маргарита
Янис Грантиньш  Глаговский Глаговский
Ростислав Янковский  Иван Скорина Иван Скорина
Борис Гитин  Вацлав Вацлав
Стефания Станюта аббатисса аббатисса
Владимир Дедюшко мессер мессер
Абрам Треппель шинкарь шинкарь
Владимир Цоппи ректор Ягеллонской академии ректор Ягеллонской академии
Владимир Золотухин (нет в титрах) школяр школяр
Аркадий Трусов (нет в титрах) зачинщик расправы над умалишенной зачинщик расправы над умалишенной
Алексей Барановский, Юрий Багинян (в титрах Баганян),
В. Былинский, Александра Зимина,
Мария Захаревич, Николай Зорин,
Игорь Лаптинский, Здислав Стомма,
Юрий Смирнов, Светлана Турова,
Леонид Милявский, Тамара Муженко (нет в титрах),
Арнольд Помазан (нет в титрах),
Аркадий Трусов (нет в титрах)
эпизод эпизод

Съёмочная группа

Автор сценария Николай Садкович
Режиссёр-постановщик Борис Степанов
Оператор-постановщик Виталий Николаев
Художник-постановщик Владимир Дементьев
Композитор Владимир Чередниченко
Звукооператор Василий Дёмкин
Режиссёр Юрий Филин
Оператор Леонид Пекарский
Монтажёр В. Коляденко
Художник по костюмам А. Ковецкая
Художник-гримёр С. Михлина
Комбинированные съёмки — художник И. Коваленко
Комбинированные съёмки — оператор Л. Аксёненко
Редактор Самсон Поляков
Ассистент режиссёра В. Светлов,
М. Давидович
Ассистент оператора Михаил Комов,
В. Сущенко
Ассистент художника И. Рогатень,
С. Болденков
Ассистент художника по костюмам Т. Филоненко
Консультатнт С. Марконис,
А. Комаров
Государственный симфонический оркестр БССР
Дирижёр
Виталий Катаев
Директор В. Поршнев

Интересные факты

  • Братья Олег и Ростислав Янковские сыграли в этом фильме братьев Франциска и Ивана Скорина.

См. также

Напишите отзыв о статье "Я, Франциск Скорина…"

Примечания

  1. [kino.br.by/film3195.html Я, Франциск Скорина на kino.br.by]
  2. [www.belgazeta.by/20030707.25/010042252/ ЗОЛОТАЯ ДЕСЯТКА БЕЛОРУССКИХ ФИЛЬМОВ/БелГазета, 07.07.2003]

Отрывок, характеризующий Я, Франциск Скорина…

– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.