Я больше не ревную

«Я больше не ревную»
Сингл Аллы Пугачёвой с альбома «Как тревожен этот путь»
Сторона «А»	Я больше не ревную
Сторона «Б»	Беда
Выпущен	1982
Формат	7", 33 об./мин
Записан	осень 1980
Жанр	поп-музыка
Длительность	10:22
Продюсер	—
Лейбл
Мелодия	Г62—09279-80 С62—17917-8
Хронология синглов Аллы Пугачёвой
«Дежурный ангел» (1981) «Я больше не ревную» (1982) «Миллион роз» (1982)

«Я бо́льше не ревну́ю / Бе́да» — сингл Аллы Пугачёвой, выпущенный в СССР фирмой «Мелодия» в 1982 году; релиз был издан в формате твёрдой (стерео) и гибкой (моно) пластинки в преддверии пятого студийного альбома певицы «Как тревожен этот путь». Согласно официальной дискографии Пугачёвой данный релиз является её 12-м синглом.

О сингле

Заглавная песня «Я больше не ревную», близкая по стилю к диско, написана Аллой Пугачёвой на стихи Осипа Мандельштама и стала третьим обращением певицы к творческому наследию поэта после песен «Ленинград» и «Музыкант» (вышли на миньоне «Вот так случилось, мама» и альбоме «Поднимись над суетой»). В текст песни внесены некоторые изменения по сравнению с оригинальным произведением: в частности, в песню не вошло последнее восьмистишие стихотворения.

На оборотной стороне релиза разместилась песня Владимира Высоцкого «Беда», которая в начале 1980-х годов часто исполнялась Аллой Пугачёвой на сольных концертах, в частности в концертной программе «Монологи певицы». Высоцкий написал «Беду» для своей жены Марины Влади в 1973 году; именно тогда возник замысел их совместного альбома. В 1974 году при участии ансамбля «Мелодия» под управлением Георгия Гараняна этот альбом был записан в одной из московских студий, но не увидел свет по цензурным соображениям. Лишь в 1987 году совместный альбом выпустили в СССР, а годом позже он вышел во Франции. Таким образом, запись Аллы Пугачёвой стала первым широко известным исполнением песни.

Кавер-версию песни «Беда» в 1997 году записала группа «Парк Горького» для трибьюта «Сюрприз от Аллы Пугачёвой», а в 2013 году на ежегодной премии имени Владимира Высоцкого «Своя колея» её исполнила Ольга Кормухина.

Обе песни, изданные на релизе, вошли в пятый студийный альбом Аллы Пугачёвой «Как тревожен этот путь», который был выпущен в сентябре 1982 года.

Список композиций

Аккомпанемент во всех записях: инструментальный ансамбль «Рецитал», руководитель Александр Юдов

Сторона 1 (Г62—09279)
№	Название	Слова	Музыка	Длительность
1.	«Я больше не ревную»	Осип Мандельштам	Алла Пугачёва	5:15
5:15

Сторона 2 (Г62—09280)
№	Название	Слова	Музыка	Длительность
1.	«Беда»	Владимир Высоцкий	Владимир Высоцкий	5:07
5:07

Участники

Музыканты

• Вокал — Алла Пугачёва
• Аккомпанирующий состав — группа «Рецитал» под управлением Александра Юдова

Технический персонал

• Звукорежиссёр — А. Штильман
• Редактор — В. Рыжиков
• Художник — Л. Воробьёв, Б. Соловьёв (только на издании Ленинградского завода)
• Фотографы — Вячеслав Манешин, Альфред Тульчинский (только на издании Ташкентского завода, на конверте не указан)

Заводы-изготовители

Гибкая пластинка:

• Московский опытный завод «Грамзапись»
• Тбилисская студия грамзаписи

Твёрдая пластинка:

• Апрелевский завод:
  • первый вариант
  • второй вариант
• Ленинградский завод
• Ташкентский завод

Отрывок, характеризующий Я больше не ревную

– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.