Я вижу незнакомца
| Я вижу незнакомца | |
| I See a Dark Stranger | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Сидни Гиллиат |
| Автор сценария |
Сидни Гиллиат |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Уилки Купер |
| Композитор |
Уильям Элвин |
| Кинокомпания |
General Film Distributors |
| Длительность |
112 мин (Великобритания) |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Я вижу незнакомца» (англ. I See a Dark Stranger) — фильм британского режиссёра Фрэнка Лондера. «Шпионский» детектив с элементами комедии. Великобритания — США, 1946 год.
Содержание
Сюжет
Май 1944 года, Ирландия (Во время войны Ирландия формально соблюдала нейтралитет, но её территория была настоящей базой для антибританской деятельности нацистской разведки[1]). Молодая женщина Брайди Куилти живёт романтическими идеалами независимости своей страны, привитыми ей отцом, участником Войны за независимость. Ей исполняется 21 год, и девушка едет в Дублин. Там она находит боевого товарища отца Майкла Каллагана и просит помочь ей вступить в Ирландскую республиканскую армию. Тот пытается отговорить её от излишних экстремистских действий, так как на его взгляд политическая ситуация в стране улучшается. Чуть ранее, в поезде по дороге в Дублин она знакомится с Джеем Миллером. Он — секретный агент, посланный освободить из британской тюрьмы в Девоншире нацистского шпиона Оскара Прайса. По абсолютной случайности он снова встречается с Брайди и вербует её для выполнения своей задачи. Миллер устраивает её на работу в паб. Там она знакомится с одним из охранников, который непреднамеренно сообщает ей, что заключённого скоро перевозят в Лондон. Для Мюллера это хороший шанс выполнить задание.
В город пребывает лейтенант Дэвид Бейнс, британский офицер в отпуске. Поскольку в военное время в курортном Девоне мало приезжих, Мюллер предполагает в нём контрразведчика. Он поручает Брайди увлечь Бейнса и в день переправки заключённого увезти его из города. Мюллеру удаётся освободить Прайса, оба они смертельно ранены, но Прайс Мюллеру, а тот Брайди успевают сообщить место, где спрятан блокнот с некой секретной информацией. Не зная как поступить, девушка решает вернуться домой. В поезде неожиданно для неё она встречает лейтенанта Бейнса и, передумав, отправляется с ним на остров Мэн к шпионскому тайнику. Прочитав зашифрованную информацию, Брайди понимает, что она касается места, времени и деталей дня «Д», военной операции, связанной с высадкой союзников в Нормандии. Получение её нацистами приведёт к гибели тысяч солдат, среди которых будут и ирландцы. Девушка сжигает документы. Она открывается Дэвиду, тот признаётся ей в любви. Пара не может быть вместе: для британских властей девушка — носитель секретной информации и, потенциально, нацистский шпион. Но по радио влюблённые узнают, что высадка в Нормандии состоялась. Секретные сведения, тяготившие Брайди Куилти, перестали быть актуальными для обоих разведок. Полиция с помощью лейтенанта Бейнса арестовывает шпионов. После войны влюблённые женятся, но их брак находится под угрозой, когда для брачной ночи Дэвид выбирает гостиницу «Доспехи Кромвеля»[К 1].
В ролях
- Дебора Керр — Брайди Куилти
- Тревор Ховард — лейтенант Дэвид Бейнс
- Рэймонд Хантли — Джей Миллер
- Майкл Ховард — Хоукинс
- Норман Шелли — Человек в шляпе, немецкий шпион
- Лайам Редмонд — дядя Тимоти
- Брефни Орок — Майкл Каллаган
Художественные особенности
Хотя сюжет содержит в себе сразу несколько жанров кино: шпионского триллера, кинокомедии, динамичного приключенческого детектива, элементы нуара здесь также хорошо представлены. Во-первых, картина выглядит гротескной, так как большая её часть снята с использованием контрастного освещения. Работа оператора и монтажёра также заслуживает особого внимания, особенно в душераздирающей (но комической) сцене в купе поезда, где девушка должна установить контакт с неизвестным ей шпионом. Или в ситуации, когда неопытная Брайди пытается избавиться от тела Мюллера и возит его по улицам городка в инвалидной коляске под видом дедушки на вечерней прогулке[2].
Награды
За роли Брайди Куилти из представленного фильма и сестра Клоды из «Чёрного нарцисса» Дебора Керр была признана Сообществом кинокритиков Нью-Йорка лучшей актрисой года[3].
Дополнительные факты
- Сам факт выхода фильма удивителен: с 1921 года тема любых проявлений ирландского национализма находилась под строжайшим запретом британской цензуры[1].
- Британский институт кино в своём обзоре отмечает сильное влияние на картину фильма Хичкока «Леди исчезает», в работе над которым Фрэнк Лондер принимал участие в качестве соавтора сценария. Кассовый провал ленты там же объясняется неготовностью зрителя к подаче материала о недавно пережитой трагедии в столь лёгком ключе[1].
Напишите отзыв о статье "Я вижу незнакомца"
Комментарии
Примечания
- ↑ 1 2 3 Brooke, М. [www.screenonline.org.uk/film/id/485233/ I See A Dark Stranger (1946)] (англ.). BFI. Проверено 8 октября 2015.
- ↑ [www.noiroftheweek.com/2008/05/i-see-dark-stranger-1946.html I See a Dark Stranger (1946)] (англ.). Film Noir of the Week. Проверено 8 октября 2015.
- ↑ Martin, D. [www.nytimes.com/2007/10/19/movies/19kerr.html?_r=2& Deborah Kerr, Actress Known for Genteel Grace and a Sexy Beach Kiss, Dies at 86] (англ.). The New York Times (19.10.2007). Проверено 8 октября 2015.
Ссылки
- «Я вижу незнакомца» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.tcm.com/tcmdb/title/66832/I-See-A-Dark-Stranger/ Я вижу незнакомца] на TCM (англ.)
- [www.allmovie.com/movie/v24132 Я вижу незнакомца] (англ.) на сайте allmovie
- [www.rottentomatoes.com/m/cook_the_thief_his_wife_and_her_lover/ Я вижу незнакомца] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
Отрывок, характеризующий Я вижу незнакомца
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
