Я готов целовать песок
| Я готов целовать песок | |
| Исполнитель | |
|---|---|
| Альбом |
Трудное Детство |
| Дата выпуска |
1991 |
| Жанр | |
| Длительность |
2:22 |
| Лейбл | |
| Трек-лист альбома «Трудное Детство» | |
Мне бы жизнь твою, как кинопленку
Прокрутить лет на восемь назад.
Чтоб была ты стройною девчонкой,
Чистой-чистой, как весенний сад.
«Я готов целовать песок» — песня в исполнении Владимира Маркина. Стала известной после того, как была исполнена в Алуште на съёмках выпуска телепередачи «Утренняя почта» (начало 80-х годов).
В реестре Российского авторского общества автором слов названа Марина Могилевская (настоящее имя — Марта Магилевская). Авторами музыки названы Владимир Маркин и музыкант-аранжировщик Эльбрус Черкезов.
Между тем, стихотворение, которое легло в основу песни, написано поэтом Игорем Кобзевым и опубликовано в его сборнике «Московский май» в 1960 году, за два года до рождения Марины Могилевской[1]. В этом стихотворении, однако, нет тех строк, которые вошли в припев песни и стали крылатыми.
Припев был заимствован неведомыми создателями песни из стиховорения «Память», написанного другим поэтом — Владимиром Павлиновым (1933 — 1985). Опубликовано оно было в №1 журнала «Молодая гвардия» за 1965 год.
Что же касается Марины Могилевской, то ей, возможно, принадлежит вторая строфа песни: «А когда весенними ночами, Часто думая, что я влюблен...». Таким образом, у текста этой песни, по меньшей мере, три автора.
Напишите отзыв о статье "Я готов целовать песок"
Примечания
- ↑ В некоторых источниках стихотворение датировано 1963 годом.
Ссылки
- Душенко Константин. [www.dushenko.ru/quotation_date/121742/ Я готов целовать песок...] // Читаем вместе. — 2009. — № 10 (декабрь).
- [chanson.ru/about/news/istoriya_pesni_ya_gotov_tselovat_pesok История песни: «Я готов целовать песок»]. Радио Шансон (22 декабря 2014).
- Сайт, посвящённый творчеству Игоря Кобзева. [www.ikobzev.ru/], [translate.google.ru/translate?hl=ru&sl=en&tl=ru&u=http%3A%2F%2Fwww.ikobzev.ru%2F].
Отрывок, характеризующий Я готов целовать песок
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
