Я женился на ведьме

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Я женился на ведьме (фильм)»)
Перейти к: навигация, поиск
Я женился на ведьме
I Married a Witch
Жанр

мистическая комедия

Режиссёр

Рене Клер

Продюсер

Рене Клер
Престон Стёрджес

Автор
сценария

Роберт Пирош
Марк Коннели

В главных
ролях

Вероника Лейк
Фредрик Марч

Оператор

Тед Тецлафф

Композитор

Рой Вебб

Кинокомпания

Paramount Pictures

Длительность

77 мин.

Страна

США США

Язык

английский

Год

1942

IMDb

ID 0034881

К:Фильмы 1942 года

«Я женился на ведьме» (англ. I Married a Witch) — американская мистико-романтическая комедия 1942 года, снятая Рене Клером по роману Торна Смита и Нормана Матсона «Влюбившаяся ведьма», опубликованному в 1941 году.





Сюжет

Пролог. Средние века, 1670-е годы. Инквизиторский суд под председательством пуританского священника Джонатана Вули приговорил к сожжению на костре колдуна Дэниэла и его дочь-ведьму Дженнифер. Объявлено о погребении их праха под деревом, чтобы заточить там их злые души. После исполнения приговора Вули в ужасе признаётся, что ему явилась ведьма Дженнифер во всей своей обольстительной красоте и наслала проклятие на него и его потомков мужского рода, что они все будут несчастливы в браке, и это будет продолжаться, пока один из них…

Проходят столетия. Мелькают разнообразные сцены с потомками Вули, наглядно демонстрирующими качественно работающее проклятие ведьмы. 1770-й год, некий Вули с подругой сидят под деревом, он рассказывает ей о захороненном здесь прахе колдунов, а затем делает ей предложение. Ветки дерева слегка колышутся, слышен довольный женский смех… 1861-й, семейная сцена в резиденции очередного Вули в присутствии большого количества гостей… 1904-й год, Вули со своей новой супругой выясняют отношения по дороге в автомобиле…

Наконец, настоящее время, 1942-й год. Резиденция Уоллеса Вули (его играет тот же актёр, что и давишнего инквизитора и последующих потомков, что указывает на их родственную и духовную связь). Вули баллотируется в губернаторы и собирается жениться на Эстель  — стервозной и избалованной дочери своего влиятельного покровителя Мастерсона (его невесту играет та же актриса, что и жён его предков). Отношения между женихом и невестой складываются в полном соответствии с заклятием и не предвещают на будущее никаких оптимистических прогнозов. Вули перед собравшимися в доме гостями произносит предвыборную речь. Снаружи гроза, периодически гаснет свет.

Очередная молния расщепляет дерево, и оттуда вылетают два дымка  — Дэниэл и Дженнифер. Они влетают в дом и прячутся в пустых бутылках из-под спиртного. Причем бутылка Дэниэла оказывается не совсем пустой, что вскоре сказывается на его состоянии. Дженнифер уговаривает отца дать ей тело, чтобы она могла помучить ненавистного Вули. Согласно установленным правилам, для осуществления колдовства по обретению тела нужно непременно устроить пожар, и для этого они выбирают здание крупного отеля. При этом они убивают двух зайцев: Дженнифер обретает себе тело, а проезжавший мимо и застрявший в пробке Вули спасает её из огня. Находясь вдвоём с Вули в горящем здании, она ведёт себя весьма легкомысленно и с интересом примеряет наряды, так как ей нужна какая-нибудь одежда. Из больницы она прилетает на метле в дом Вули. В доме развешаны портреты его предков, которые падают со стены от её взгляда.

Дженнифер пытается соблазнить Вули без применения своих магических способностей, но ей не удаётся уговорить его отложить женитьбу. Вули вместе с невестой и будущим тестем уезжает на студию радиовещания, а Дженнифер с отцом-колдуном, представшим в образе огня в камине, варит в котле любовное зелье, которым предстоит напоить Вули. Дэниэл тоже хочет обрести тело, Дженнифер уговаривает его не сжигать этот дом, и он улетает Вули возвращается и сообщает, что выступление по радио не состоялось из-за передача отменена из-за неожиданного возгорания на студии.

Вули пытается выгнать Дженнифер, а она  — напоить его приготовленным зельем. Но планы колдунов рушатся: в самый ответственный момент она неудачно взглянула вверх  — и на неё обрушился портрет одного из предков Вули. Вули, пытаясь привести её в чувство, поит её предназначавшимся для него напитком.

Вули уезжает на процедуру бракосочетания. Появляется Дэниэл в новом телесном обличии. Дженнифер в ужасе признаётся, что выпила зелье, и просит помочь обрести любимого. Дэниэл в ярости, ненавидит всех Вули, а заклятие действует на их род до тех пор, пока один из Вули не женится на ведьме. Колдуны прибывают в церковь расстраивают процедуру бракосочетания, устров сильнейший сквозняк. Однако у Дэниэла свои планы — пытается инсценировать собственное убийство, чтобы впоследствии Вули сожгли на электрическом стуле, как предок Вули сжёг Дэниэла на костре. Лежащий пистолет стреляет сам собой, дух Дэниэла вылетает из простреленного тела и тут же ныряет в рядом стоящую бутылку. Однако с ним происходит фиаско: налакавшись, он спьяну попадает обратно в покинутое тело через пулевое отверстие. Дэниэл безуспешно пытается превратить Вули в лягушку и, оступившись, выпадает окно. Появившихся рядом полицейских он пытается превратить в крыс, отчего они приходят в ярость и увозят неспособного к колдовству Дэниэла. Тем временем, Эстель, потерявшая терпение, поднимается наверх, обнаруживает жениха в объятиях Дженнифер, свадьба окончательно расстраивается, её разъярённый папаша обещает скомпрометировать кандидатуру Вули во всех своих газетах.

Вули признаётся, что любит Дженнифер, и они покидают город на машине, тем более, что ему здесь больше ловить нечего. По дороге в тумане она предлагает остановиться и заночевать  — непонятно где. Но туман рассеивается, обнаруживается гостиница, гостеприимная хозяйка говорит, что у неё есть свободная комната, но только одна. Заодно оказывается, что её муж судья, который тут же регистрирует брак Вули и Дженнифер.

Дженнифер признаётся, что она ведьма, но Вули это мало беспокоит. Тогда она обещает устроить ему победу на выборах, к чему он относится весьма скептически.

На следующий день выборы, в городе происходит всеобщая истерия  — и Вули выбран единогласно. Даже его соперник проголосовал за него.

Протрезвевший Дэниэл убегает из тюрьмы, лишает свою дочь колдовских способностей и обещает ровно в полночь заточить её обратно под то дерево. Дженнифер в панике бежит к Вули, прерывает его победную речь и умоляет увезти куда-нибудь. Они пытаются бежать, но водителем такси оказывается Дэниэл, который поднимает машину в воздух и прилетает на ней как раз к этому дереву. Ровно в полночь душа Дженнифер отлетает, оставляя на руках Вули безжизненное тело. Вули относит тело в дом. Дженнифер предлагает отцу полететь посмотреть на страдания Вули, что вызывает радость у её отца, отметившего, что теперь его дочь стала настоящей ведьмой. Дух Дэниэла ныряет в одну из стоящих бутылок, а дух Дженнифер  — в её тело. Дэниэл поёт свою любимую песню со словами «я сегодня весел, а завтра снова буду трезв», на что воскресшая Дженнифер восклицает: ну уж нет!  — и затыкает бутылку пробкой.

Эпилог. Действие в их доме через несколько лет. У них царит идилия, в семье несколько детей. Гувернантка жалуется, что младшая дочка опять катается на метле. Дженнифер в ужасе  — боится наследственных рецидивов. При этом слышно злорадное хихиканье  — и показана стоящая в нише за семью замками бутылка с Дэниэлом.

В ролях

Съёмки

Фильм «Я женился на ведьме» создан на киностудии Paramount Pictures. Первоначальное название, под которым шли съёмки, было «Он женился на ведьме». Режиссёр фильма Рене Клер искал новык проект после своего первого американского фильма Нью-орлеанский огонёк, и его агент предложил ему роман «Влюбившаяся ведьма». Клер показал его Престону Стёрджесу, который предложил кандидатуру Вероники Лейк на главную роль.

В написании сценария приняли участие несколько авторов, включая Далтона Трамбо, который оставил работу из-за разногласий со Стёрджесом. Стёрджес, в свою очередь, ушёл из-за художественных несогласий с Рене Клэром, и не захотел, чтобы его упоминали среди работавших над сценарием. Клэр, также принимавший участие в сценарии, тесно работал с Робертом Пирошем.

Джоэл Маккри первоначально был назначен на главную мужскую роль, но отклонил предложение из-за нежелания работать совместно с Вероникой Лейк, с которой они не поладили на съёмках фильма Путешествия Сулливана. У Марча с Лейк тоже были проблемы из-за его высказывания перед съёмками в её адрес типа безмозглая сексуальная блондинка, неспособная к актёрской работе, на что Лейк в ответ назвала его пижоном. Во время съёмок ситуация не улучшилась, так как Лейк устраивала с Марчем розыгрыши типа прикрепления к себе под платьем 18-килограммового утяжелителя перед сценой, когда тот должен был носить её на руках, или нанесению ему многочисленных ударов ногой в пах, когда он, в соответствии со сценарием, держал её в воздухе за талию.[1]

На роль Эстель рассматривалась Патриша Морисон, а на роль Дудли  — Уолтер Абель. Также рассматривалась кандидатура Маргарет Хайес, с которой проводили кинопробы.[1]

Съёмки фильма «Я женился на ведьме» начались 15 апреля 1952 года[2] и был одним из фильмов, проданных компанией Paramount компании United Artists в сентябре из-за избытка работ у первой из них и недостачи  — у второй.[1]

Фильм был выпущен на видеокассете 18 июля 1990 года.[3]

Награды

Фильм «Я женился на ведьме» был выдвинут на соискание «Оскара» за «лучшее музыкальное сопровождение в драмах и комедиях» (работа композитора Роя Вебба).[4]

См. также

Напишите отзыв о статье "Я женился на ведьме"

Примечания

  1. 1 2 3 Stafford, Jeff [www.tcm.com/tcmdb/title.jsp?stid=78841&category=Articles «I Married a Witch» (TCM article)]
  2. IMDB [www.imdb.com/title/tt0034881/business Business data]
  3. TCM [www.tcm.com/tcmdb/title.jsp?stid=78841&category=Misc%20Notes Misc. notes]
  4. IMDB [www.imdb.com/title/tt0034881/awards Awards]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Я женился на ведьме

Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.