Я и мои ожидания

</td></tr> </td></tr>

Я и мои ожидания
Студийный альбом Татьяны Зыкиной
Дата выпуска	16 ноября 2011
Записан	2011
Жанр	экспериментальная музыка, электронная музыка, трип-хоп
Длительность	49:17
Продюсер	Татьяна Зыкина
Страна	Россия
Лейбл	Navigator Records
Хронология Татьяны Зыкиной
Пиано-весна_live (2011) Я и мои ожидания (2011) Химия EP (2014)
Синглы из Я и мои ожидания
«Оба неба (радиоверсия)» Выпущен: 1 февраля 2011 «Я хочу стать частью этой осени» Выпущен: 30 сентября 2011

К:Альбомы 2011 годаЯ и мои ожиданияЯ и мои ожидания

«Я и мои ожидания» — третий студийный альбом российской певицы Татьяны Зыкиной, выпущенный 16 ноября 2011 года.

Об альбоме

Звучание альбома разительно отличается от предыдущих работ певицы. В интервью журналу Афиша Зыкина рассказала о резких изменениях в звучании своих песен: «Мы понимали, что будем писать живую музыку, с живыми инструментами, но не было конкретной картины: здесь виолончель, здесь духовые. Я вот скрипки вообще не люблю, и когда мне сказали — мол, давай попробуем взять скрипача, есть классный чувак, я ответила, что мне это сложно представить. Но когда он пришел и сыграл — меня вставило. Это скорее такая удача шаровая».

При записи диска помимо традиционных баса и барабанов были задействованы валторна, вибрафон, виолончель, скрипка, таблы и множество клавишных — рояль, старинный орган, Rhodes Piano, клавинет, Wurlitzer и синтезатор. При этом — ни одной гитары. «Мы перестали экспериментировать и записали именно то, что требовали песни, именно в том звуке, который я для себя хотела ещё давно. В музыке, как и в жизни, самая большая роскошь — быть самим собой. Мне кажется, это внутренний долг каждого автора».

История создания

Весной 2011 года певица представила живую пластинку Пиано-весна_live по которой уже можно было немного судить о будущем релизе. Пластинка получилась по максимуму клавишной. Как признаётся сама Татьяна на концерте в ЦДХ, сначала она «хотела сделать Я и мои ожидания исключительно клавишным альбомом, но потом большинство песен обросло новыми инструментами».

Стараюсь мыслить позитивно: мой самый любимый во всём мире альбом - Boys for Pele - пластинка, которая изменила мою жизнь. Она по происхождению тоже как раз такая, насколько я поняла из интервью.

Татьяна Зыкина говорит об альбоме Тори Эймос Boys for Pele, вдохновившем её на перемены в творческом ключе

Зыкина говорила, что написала 10 песен про разного рода страсть, от счастливой любви до разъедающей ревности, потери, глубокого горестного разочарования. «Все эти истории в моей жизни произошли потому, что я не получала ожидаемого. Я поняла, что дело не в том, что люди не такие, или, что жизнь чего-то не дает. Вся проблема только в тебе и твоих нелепых планах. А когда ты ничего уже не ждешь, то учишься радоваться малому. Это не отменяет боли, ты по-прежнему внутри знаешь, как должно было быть. Но все же чуть легче двигаться дальше, не виня никого, а осознавая, что источник проблемы — внутренний, твои личные ожидания от жизни. И, стало быть, если что-то идет не так, виноват ты сам».

В записи альбома также участвовал пианист Оскар Чунтонов, вместе с которым Зыкина играла концерт «Пиано-весна». Для записи клавишных партий был задействован тот же рояль, который участвовал в концерте: «на этом рояле записано пол-альбома. Под его крышкой режиссёр выставляет сто микрофонов, которые ловят не только звуки струн, но и все кряхтения пианиста и звук того, как нога нажимает и отпускает педаль. Оскар записывал свои партии босиком, чтобы сильно не греметь кедами. Тем не менее, физиология самого инструмента очень чувствительная, и в этом его прелесть. Поэтому на альбоме в некоторых местах слышно, как отпускается педаль рояля - мы любовно оставили эти призвуки».

Релиз и продвижение

Презентация альбома прошла 15 октября в Санкт-Петербурге в клубе «Космонавт», 30 октября в Москве в клубе «Ikra» и 16 ноября в Москве в Центральном доме художника. Анна Брагина с портала Life Delights писала о концерте в ЦДХ, что это «был очень праздничный день. И для самой Татьяны, с большим удовольствием и гордостью представившей новую пластинку, на которую было потрачено почти два года творческой жизни. И для зрителей, получивших полтора часа очень простой, по-человечески понятной, живой, местами пронзительной музыки».

Портал Группа быстрого реагирования писал, что «ЦДХ знаком многим, в этот день он был отдан Зыкиной. Таня была одета в красивое зелёное атласное платье в пол, которое, как выяснилось позже, скрывало её сильно округлившийся живот – честь и хвала исполнительнице, которая в положении так активно ведёт концертную деятельность! Концерт начался с исполнения новых композиций в том порядке, каком они идут на пластинке. Кстати, именно в ЦДХ можно было впервые ознакомиться с альбомом на физическом носителе».

На одну из композиций альбома — «Я хочу стать частью этой осени» — был снят клип, презентация которого состоялась в сентябре на видеохостинге Vimeo.com. Автор видео — Алексей Гречишкин — молодой режиссёр, фотограф, один из авторов сценария «Евровидения-2009», прежде работавший на Первом канале и ТНТ. Зыкина отмечала, что «клип полностью концептуален, так как воплощает идею режиссёра, он сам снимал и лошадь, и весь остальной материал. Нам изначально понравилась находка с видео-проекциями, и мы дали автору полный карт-бланш. Я считаю, нельзя соваться в работу человека, которому ты творчески доверяешь».

В отличие от предыдущего альбома, «Я и мои ожидания» был выпущен на физическом носителе лейблом «Navigator Records». Татьяна Зыкина это объяснила тем, что «физические носители появились исключительно по той причине, что в течение 3 лет мне всё время пишут, где можно купить ваши диски. У меня музыка в голове, в компьютере, и на полке мне коробочка не нужна. Поверьте, никакой более или менее существенной прибыли музыканты с продажи дисков не получают».

Критика

Рецензии
Оценки критиков
Источник	Оценка
InterMedia	[www.intermedia.ru/news/232451?page=1 ссылка]
NEWSmusic.ru	[www.newsmusic.ru/news_2_20994.htm ссылка]
Афиша	[www.afisha.ru/cd/1994/ ссылка]
Коммерсантъ Weekend	[kommersant.ru/doc/1815550?stamp=634593617635840741 ссылка]

В целом, альбом был положительно оценен критиками. Гульнара Хузина из Apelzin писала, что «певица выпустила, пожалуй, свой самый женский альбом. Большинство песен на нём — это результат сложных внутренних переживаний певицы, связанных, видимо, с её непростой личной жизнью. Отдельные треки с альбома — «Здесь и сейчас», «Твой дом», «Причин нет» — это манифест женщины, которую отношения с человеком загнали в тот угол, из которого существует два выхода — сорваться или написать об этом песню. Татьяна выбрала второе и записала не одну, а 10 песен, которые составили идеальный женский альбом, наполненный и горечью любви, и радостью от того, что ей было суждено пережить «эту силу, эту слабость — так любить».

Журнал Коммерсантъ Weekend писал, что «на этом альбоме Татьяна Зыкина выглядит музыкантом, который точно знает, чего хочет, с кем говорит и где нужно остановиться. Она придумала аранжировки с отчетливым уклоном в модный звук зарубежных певиц, сидящих за клавишными. Даже не поминая всуе Тори Эймос, можно обнаружить множество ориентиров, и нашей певице здесь совершенно нечего стыдиться».

Издание газеты Российская культура также отмечало, что «новый диск певицы звучит сдержанно, даже камерно и романтично, в аранжировках использованы редкие инструменты, много клавишных. Кажется, нет ни единого лишнего звука или неоправданного вокального украшения, при том, что поет Зыкина весьма непросто».

Алексей Мажаев из Intermedia писал, что «после неудавшейся командировки в рок-звезды национального масштаба (перепродюсированный альбом Ощущение реальности, клипы, ротации, громкие презентации) Татьяна Зыкина вернулась в тихую заводь культовой популярности, где беседа с поклонниками ведется интимным полушепотом, а пасторальные клавишные иллюстрируют какие-то русалочьи песни. Татьяна, к слову, вроде бы не очень-то думает о зрителях, напрямую к ним практически не обращается, зато щедро открывает им свой внутренний мир. Разумеется, не всем, а тем, кто хочет услышать интересную поэзию и сильные эмоции среди ровных нежных интонаций Зыкиной и изобилующих клавишными аранжировок».

Список композиций

Слова и музыка всех песен — Татьяна Зыкина. 

№	Название	Длительность
1.	«Здесь и сейчас»	4:43
2.	«Оба неба»	4:17
3.	«Не тревожь меня до весны»	4:05
4.	«Твой дом»	4:41
5.	«Mr. Foxy»	4:43
6.	«Причин нет»	6:23
7.	«Правильный человек»	4:05
8.	«Я хочу стать частью этой осени»	5:25
9.	«Лун»	6:17
10.	«Мечтаю»	4:54

Участники записи альбома

• Татьяна Зыкина — слова, музыка, голос, гитара
• Оскар Чунтонов — рояль (2, 4 — 6, 8), родес (3, 6, 7), вурлицер (1, 10), орган (3, 7, 8), клавинет (7), moog (5), синтезатор (2 — 5, 9)
• Дмитрий Симонов — бас-гитара (2, 4, 6 — 9), безладовый бас (3, 5), треугольник (6)
• Пётр Ившин — барабаны

Также в записи принимали участие:

• Сергей Асташонок — виолончель (8)
• Сергей Дорохов — валторна (6)
• Геннадий Лаврентьев — скрипка, таблы (9)
• Алексей Шубин — вибрафон (10)

• Виктор Булатов — запись и сведение (Music Street Studio)
• Владимир Роздин — запись клавиш (Vintage Sound Studio)
• Станислав Карякин — мастеринг (студия В. Осинского)

Оформление:

• Денис Изотов и Татьяна Зыкина — дизайн
• Алексей Гречишкин — фото

Отрывок, характеризующий Я и мои ожидания

– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.