Я лечу

Я лечу
Жанр	мелодрама, комедия
Создатель	Константин Кикичев
В ролях	Владислав Галкин Мария Горбань Андрей Лебедев Костя Дзямко Владимир Стеклов
Страна	Россия
Количество серий	47
Производство
Продюсер	Александр Роднянский, Вячеслав Муругов
Режиссёр	Кира Ангелина, Ольга Перуновская
Сценарист	Игорь Осипов, Алексей Каранович
Хронометраж	47 мин.
Трансляция
Телеканал	СТС СТС International СТС Love СТБ К1
На экранах	с 18 апреля 2008 года 8 марта 2010 года

Я лечу́ — российский телесериал от компании «Костафильм», по сценарию Игоря Осипова и Алексея Карановича. Сериал повествует о студентах-медиках, третьекурсниках, впервые попавших на практику в реальную больницу, где им приходится сталкиваться со всеми превратностями своей профессии. Премьера состоялась 18 апреля 2008 года по телеканалу СТС. Повторный показ — в 2009 году под названием «Я лечу. Пересмотр дела.»

Герои

Валерия Чехова — студентка 3-го курса, 20-21 год, приёмная дочь главврача хирургического центра Олега Викторовича Лобова. Девушка с добрым и отзывчивым сердцем, мечтает излечить брата Дениса от опухоли головного мозга и именно поэтому решает посвятить свою жизнь нейрохирургии. В свободное время углубляет свои познания, читает медицинскую литературу. Лера считает, что смерть родителей семь лет назад в автокатастрофе не была случайной, и пытается самостоятельно расследовать подробности этого дела, чтобы найти доказательства.

Александр Николаевич Гордеев — талантливый хирург «от Бога», которого назначают руководителем практики студентов. 37 лет. Строг, крайне язвителен, упрям, вспыльчив, нетерпелив к невежеству студентов и некомпетентности коллег, особенно в том, что касается его обожаемой хирургии, но справедлив. Его не интересует карьера, он просто предан своему делу, не может жить без своей работы и сутками торчит на ней. Готов отстаивать свою точку зрения до конца, из-за чего имеет постоянные проблемы с начальством, но даже при таком раскладе вызывает у руководства невольное уважение своей честностью и прямолинейностью.

Владимир Рудаковский (Пинцет) — студент 3-го курса, бывший одноклассник Леры и её лучший друг, тайно влюблённый в неё с самого детства. Пошёл в мединститут вслед за Лерой, хотя больше ладил с информационными технологиями. Классический долговязый растяпа и неудачник, на которого всегда можно рассчитывать. Стремится защищать Леру от всевозможных неприятностей и потенциальных конкурентов.

Валентина Шостко — студентка 3-го курса. Староста группы. Неимоверно ответственная, пунктуальная, педантичная и строгая привереда небольшого роста с комплексом неполноценности и полным отсутствием личной жизни. «Железная» Шостко свято чтит букву закона, будь то приказ из деканата или больничные правила, и никому не простит нарушения. Хотя порой прикрывает одногруппников по старой дружбе.

Николай Фролов (Фрол) — студент 3-го курса, по совместительству подрабатывает фельдшером скорой помощи по ночам и мечтает получить диплом, чтобы стать настоящим врачом. Уже взрослый и вполне состоявшийся мужчина, имеет собственную семью: женат на Марине Фроловой, есть маленькая дочь Вероника и теща, с которой сложились очень сложные отношения. Постоянно испытывает финансовые трудности из-за того, что вынужден обеспечивать семью. Никогда не высыпается из-за ночных дежурств и всё время засыпает, иногда даже прямо на лекциях доктора Гордеева и в палате больных, которых курирует.

Анатолий Смертин — студент 3-го курса. Новичок с неизвестным прошлым, переехавший в другой город и только что переведённый в группу. Красив, галантен и обходителен с девушками, прирождённый Дон Жуан.Влюблён в сокурсницу Вику Алькович. К практике в больнице относится небрежно, любит пошутить над одногруппниками и руководством, однако не всегда его шутки доводят до добра.

Вика Алькович — студентка 3-го курса, лучшая подруга Леры. Красивая, волевая и самостоятельная девушка, ранимая в душе. Любит детей и хочет иметь собственную полноценную семью. Её не заботят мелкие условности вроде пунктуальности или рабочей формы, но если речь идёт о чём-то серьёзном, она всегда поступает по справедливости, даже если это идёт вразрез с её собственными желаниями и интересами. Влюблена в однокурсника Анатолия Смертина.

Рудольф Новиков (Рудик) — студент 3-го курса. «Ботаник», ходячая медицинская энциклопедия, считает нужным проконсультировать своих несведущих одногруппников и руководителей, особенно если его не просят об этом. Уязвим, угрюм, не терпит насмешек над собой и своими познаниями, любит поумничать во всеуслышание, чем доводит друзей и коллег до белого каления.

Маша Капустина — студентка 3-го курса. Простодушная и безобидная рыжая девушка из деревни, целевая студентка, по окончании института должна вернуться в родную деревню и работать там врачом. Забалтывает пациентов жизнеутверждающими историями про родственников и знакомых в терапевтических целях. Отлично готовит, печёт вкусные пироги и знает всё о народных средствах лечения болезней.

Глеб Лобов — студент 3-го курса, сын главврача Лобова и сводный брат Леры. Тайно влюблён в Леру и пытается добиться её взаимности всеми доступными способами, постоянно устраивая неприятности своим конкурентам. Не хочет быть врачом, его судьбу за него определили родители. Выглядит безответственным нахалом под покровительством папочки, но на самом деле неплохой человек, тщательно скрывающий свои истинные чувства и порядочность.

Олег Викторович Лобов — главврач хирургического центра и его руководитель. Приёмный отец Леры и Дениса, родной отец Глеба. Когда-то был неплохим хирургом, но уже давно утратил квалификацию и превратился в бюрократа из-за постоянной текучки мелких хозяйственных проблем больницы. Немолодой, вспыльчивый, крикливый, одышливый мужчина. Всегда отстаивает интересы родного заведения, часто ругается с Гордеевым из-за несовместимости позиций, но уважает его как человека и как профессионального хирурга. Закупает лекарства у фармацевтической фирмы своей жены Аллы, что доставляет ему немало хлопот и косых взглядов.

Алла Евгеньевна (Вячеславовна) Лобова — директор и владелец фармацевтической фирмы. Жена Олега Викторовича Лобова, приёмная мать Леры и Дениса, родная мать Глеба. Жёсткая, решительная и расчётливая бизнес-леди, сама сколотившая состояние и устроившая свою жизнь во всех отношениях. Безумно любит Глеба и защищает его прежде всего, к присутствию Леры и Дениса в семье относится как к неизбежной данности, с которой нужно смириться.

Фёдор Ильич Анкушев — загадочная личность, невесть откуда взявшийся шантажист с тёмным прошлым. Постоянно названивает Алле с угрозами и преследует Леру, пытаясь что-то рассказать ей о смерти её родителей.

Семён Аркадьевич Степанюга — коллега Гордеева по хирургическому отделению. В отличие от оного, весьма посредственный хирург, халатно относящийся к работе и вследствие чего постоянно допускающий серьёзные врачебные ошибки. Отчаянно завидует более молодому, опытному и талантливому Гордееву. Презрительно относится к пациентам, с которых нечего взять, и лебезит перед теми, кто готов щедро раскошелиться. Типичный скользкий карьерист — берёт на себя заслуги других там, где это выгодно, и сваливает вину и ответственность на других, где это можно сделать. Благодаря невероятной изворотливости и везению выкручивается из опасных для него ситуаций и до сих пор держится на своём рабочем месте.

Ирина Васильевна Ковалец — заведующая хирургическом отделением, уже немолодая женщина с профессиональной хваткой и хорошим чувством юмора. Отличный квалифицированный хирург и неплохой руководитель, пекущийся о своём отделении. Покровительствует Гордееву, с которым у неё сложились дружеские отношения как на профессиональной, так и на личной почве, прикрывает его перед начальством — Лобовым — и по мере своих возможностей ограждает от интриг Степанюги.

Лидия Гавриловна Жукова — заведующая хирургическом отделением, пришедшая на смену Ковалец после её повышения в должности. Спокойная и тихая, но вызывающая уважение своей компетентностью женщина средних лет, ответственно подходит к наведению порядка во вверенном ей заведении.

Вадим Георгиевич Куратов — врач-гастроэнтеролог, хороший друг Гордеева и его бывший однокурсник. Приятный, чуть полноватый мужчина с густым басом, прекрасный врач. Имеет отлично обустроенную дачу, которую частенько предоставляет Гордееву в безвозмездное пользование.

Денис Чехов — брат Леры, серьёзный и вполне самостоятельный юноша. Обожает свою сестру. Страдает опухолью (каверномой) головного мозга, из-за которой у него часто болит голова, но тщательно скрывает недомогание от сестры, чтобы не расстраивать её.

Нина Алексеевна Старкова — врач-терапевт, любовница Гордеева. Прекрасная и чувственная женщина, желающая обрести своё тихое семейное счастье, хороший специалист. Плетет интриги вместе со студентом Глебом Лобовым против Леры.

Евгения Борисовна Гордеева — жена Гордеева, с которой он всё ещё формально состоит в браке. Тоже бизнес-леди, однако более мягкая и привлекательная, чем Алла. После большого перерыва в отношениях хочет вернуть мужа обратно.

Сюжет

Главная героиня — Лера — студентка мединститута, вместе со своими сокурсниками попадает на практику в реальную больницу, где встречается с Гордеевым — хирургом от Бога. В день годовщины гибели своих родителей Лера узнает, что гибель её родителей не была случайной и начинает собственное опасное расследование. Но в её жизни появляется новая любовь и планы отодвигаются на будущее.

Подробный сюжет

Студенты медицинского ВУЗа направляются в больницу для прохождения медицинской практики. По распоряжению зав.отделением Ирины Васильевны Ковалец руководителем группы студентов-практикантов назначают ведущего хирурга больницы Александра Николаевича Гордеева. Гордеев совсем не в восторге от такого обстоятельства, но вынужден согласиться взять студентов к себе на практику. Первое знакомство не радует ни Гордеева, ни студентов. Особо сложные отношения складываются у него с Валерией Чеховой и её сводным братом — Глебом Лобовым, сыном глав.врача больницы Олега Викторовича Лобова. Впоследствии Гордеев узнаёт, что Лера — не родная дочь Лобова, а её родители погибли семь лет назад. После того, как Лера спасает больного Игнатьева, отношения между Гордеевым и Лерой несколько налаживаются. Лера узнает из разговора отчима и мачехи, что смерть её родителей не была случайной, и начинает собственное расследование.

Любовница Гордеева, врач-терапевт Нина Алексеевна Старкова, замечает, что между Гордеевым и Лерой зарождаются чувства. Нина начинает ревновать его к ней, и объединив свои усилия вместе с Глебом Лобовым, лично заинтересованном в этом деле, пытается интриговать против Леры. Гордеев понимает, что влюбился, то же чувствует и Лера. Но стоит их отношениям взлететь в гору, как из Москвы приезжает бывшая (а по паспорту — настоящая) жена Гордеева — Женя, и всё летит под откос. Женя предлагает Гордееву работу в Москве, он соглашается, но в последний момент скрывается от всех на даче своего лучшего друга Вадима Куратова. Лера продолжает своё расследование, ей помогает её сокурсник — Володя Рудаковский (Пинцет). Позже Лера узнает местонахождение Гордеева и приезжает к нему.

Гордеев остаётся на даче, а Лера вынуждена ехать в больницу. Когда она возвращается домой, на неё нападают хулиганы, нанятые Инной, девушкой Глеба, которая ревнует его к Лере. Глеб заранее узнает о нападении и спасает Леру, но сам получает ножевое ранение. Раненый Глеб признается Лере в любви. На скорой Глеба доставляют в больницу. Дежурным хирургом в тут ночь оказалась Ковалец, и Лера срочно едет за Гордеевым. Гордеев входит в операционную в тот момент, когда Глеба уже начала оперировать Ирина Васильевна, и сменяет её. Все понимают, что только благодаря Гордееву операция прошла успешно.

После операции Глеба Гордеев решается на серьёзный шаг. Он едет в Москву, где разводится со своей женой, а когда возвращается, делает Лере предложение. Они подают заявление в ЗАГС, а Лера переезжает жить к Гордееву. Алла перестает строить козни Лере. Тогда же Валерия вспоминает о своем расследовании и вместе с Гордеевым она просматривает документы своего отца. Они узнают о проведении незаконных испытаний несертифицированного медицинского препарата на детях.

Близится «Экватор» — студенческий праздник. Студенты решают отметить его на даче Куратова. Во время праздника Дениске, который пришёл с Лерой, становится плохо, и мальчик впадает в кому. Лера достает больничную карту Дениса и находит там упоминание препарата, фигурирующего в записях отца. В ходе расследования Лера узнает, что в смерти её родителей виновен бизнесмен Григорий Анатольевич Емельянов. А тем временем в больницу приезжает нейрохирург Попов с целью осмотреть Дениску. Попов видит Гордеева и признает в нём своего бывшего ученика-кудесника, пропавшего два года назад. Гордеев собирается оперировать Дениса, но вскоре под давлением врачей отказывается и куда-то уезжает. Через день он возвращается вместе со своими московскими коллегами и оперирует Дениса.

Мачеха Леры рассказывает ей всю правду. Оказывается, что и она (мачеха), и Емельянов, и странный незнакомец причастны к гибели родителей Леры.

Лера: "И вы пожертвовали моей семьей чтобы спасти свою".
Алла: "Я не знала, что так получится..."
Лера: "Вы не знали или не хотели знать?"

Гордеев: «Я буду оперировать Аллу Евгеньевну.»
Лера: «Я с тобой.»
Гордеев: «Ты только что сказала, что она причастна к смерти твоих родителей…»
Лера: «Это сейчас не важно потому что Алла больная, а я врач. Будущий врач…»
Гордеев: «Ты врач.»

В ролях

Студенты

• Лера Чехова — Мария Горбань
• Анатолий Смертин — Юрий Горбач
• Вика Алькович — Ксения Баскакова
• Рудольф Новиков — Александр Пурис
• Мария Капустина — Елена Нетёсина
• Владимир Рудаковский (Пинцет) — Николай Потапов
• Валентина Шостко — Анна Кузминская
• Глеб Лобов — Игорь Шмаков
• Николай Фролов — Егор Рыбаков

Работники больницы

• Александр Николаевич Гордеев (ведущий хирург больницы) — Владислав Галкин
• Олег Викторович Лобов (главврач больницы) — Владимир Стеклов
• Лидия Гавриловна Жукова (новая заведующая отделением, сокурсница Степанюги) — Татьяна Лютаева
• Семен Аркадьевич Степанюга (коллега Гордеева) — Андрей Лебедев
• Нина Алексеевна Старкова (врач, терапевтического отделения) — Алёна Ивченко
• Галина Алексеевна Тертель (старшая медсестра) — Елена Ласкавая
• Тоня Лебедева (медсестра хирургистического отделения) — Ольга Бынкова
• Ирина Васильевна Ковалец (заведующая отделением) — Елена Бушуева
• Вадим Куратов (врач, друг Гордеева) — Василий Фролов

Прочие

• Алла Евгеньевна Лобова (жена Олега, мать Глеба) в нескольких сериях Вячеславовна — Алёна Яковлева
• Денис Чехов (младший брат Леры) — Константин Дзямко
• Евгения (бывшая жена Гордеева) — Лада Аукштыкальнис
• Григорий Анатольевич Емельянов (бизнесмен) — Георгий Мартиросян
• Вадик (одноклассник Леры и Пинцета, компьютерный гений) — Артем Крестников
• Юрий Иванович Бармин — Владимир Чуприков
• Василий Смирнов — Игорь Мулев
• Елагин (пациент, пытавшийся косить от армии) — Вячеслав Чернышов
• Гера (знакомый Глеба, племянник Березняковой) — Назар Ас-Самаррай
• Сухоруков (нейрохирург) — Вадим Померанцев

Съёмочная группа

Режиссёры Ольга Перуновская Кира Ангелина

Сценаристы Игорь Осипов Екатерина Башкатова Вячеслав Дусмухаметов Игорь Ткаченко Алексей Троцюк Виталий Шляппо

Операторы Анна Меликова Вячеслав Сотников

Композитор Сергей Мильниченко

Художники Сергей Бржестовский Светлана Дубина

Художник по гриму Гусейнова Карина

Продюсеры Александр Роднянский Вячеслав Муругов Константин Кикичев Дмитрий Табарчук Дмитрий Гуляев Сергей Арланов Александр Карчевский

Сериал снимали в реальной больнице в подмосковном городе Реутов..

Ссылки

• [lovekinozal.ru/news/2009-09-20-1156 Просмотр сериала онлайн]
• [www.ya-lechu.net Я лечу — содержание серий]
• [ruskino.ru/mov/11084 Я лечу] на сайте RUSKINO.RU
• [www.kp.ru/daily/24085/318060/ Сериал «Я лечу»: Владислав Галкин взял в руки скальпель] газета «Комсомольская правда», 22 апреля 2008

См. также

• Клиника (телесериал)
• Доктор Хаус
• Анатомия Грей
• Скорая помощь (телесериал)

Отрывок, характеризующий Я лечу

– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.