Я — беглый каторжник

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Я — беглый каторжник
I Am a Fugitive from a Chain Gang
Жанр

криминальный триллер

Режиссёр

Мервин Лерой

Продюсер

Хэл Б. Уоллис

Автор
сценария

Браун Холмс
Говард Дж. Грин

В главных
ролях

Пол Муни

Оператор

Сол Полито

Кинокомпания

Warner Bros.

Длительность

93 мин.

Бюджет

196 тыс. $

Страна

США США

Год

1932

IMDb

ID 0023042

К:Фильмы 1932 года

«Я — беглый каторжник» (англ. I Am a Fugitive from a Chain Gang) — остросюжетный фильм режиссёра Мервина Лероя по автобиографическому произведению Роберта Эллиотта Бёрнса «Я — беглый каторжник из Джорджии». Главную роль исполнил Пол Муни. Премьера состоялась 10 ноября 1932 года.

Лента получила три номинации на премию «Оскар» — за лучший фильм, лучшую мужскую роль (Пол Муни) и лучшую запись звука (Натан Левинсон), а в 1991 году была включена в Национальный реестр фильмов.



Сюжет

Сержант Джеймс Аллен возвращается с Первой мировой войны. Семья считает, что он должен быть благодарен за скучную конторскую службу, и обрушивается на Аллена, когда он объявляет, что хочет стать инженером. Аллен уходит из дома в поисках работы. Бродяжничая и погружаясь в нищету, он случайно попадается на ограблении; его приговаривают к десяти годам каторги, отличающейся на юге особой жестокостью.

Аллен сбегает и добирается до Чикаго, где достигает успеха в строительном бизнесе. Он заводит роман со своей квартирной хозяйкой Мари Вудс, которая, узнав его тайну, шантажирует его. Позже Аллен встречает девушку по имени Хелен. Когда он просит жену о разводе, она выдаёт его властям. Ему предлагают помилование в случае добровольной сдачи; Аллен соглашается, не подозревая, что это всего лишь приманка. Ему снова удаётся бежать…

В ролях

  • Пол Муни — Джеймс Аллен
  • Гленда Фаррелл — Мари Вудс
  • Хелен Винсон — Хелен
  • Ноэль Фрэнсис — Линда
  • Престон Фостер — Пит
  • Аллен Дженкинс — Барни Сайкс
  • Бертон Черчилл — судья
  • Эдвард Эллис — Бомбер Уэллс

Напишите отзыв о статье "Я — беглый каторжник"

Ссылки


Отрывок, характеризующий Я — беглый каторжник

– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.