Я — это любовь

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Я — это любовь
итал. Io sono l'amore
Жанр

мелодрама

Режиссёр

Лука Гуаданьино

Продюсер

Лука Гуаданьино

Автор
сценария

Лука Гуаданьино
Барбара Альберти

В главных
ролях

Тильда Суинтон
Габриэле Ферцетти
Мариза Беренсон

Оператор

Йорик Ле Со

Композитор

Джон Адамс

Длительность

114 мин

Бюджет

10 млн $

Сборы

10 397 974 $

Страна

Италия Италия

Язык

итальянский

Год

2009

IMDb

ID 1226236

К:Фильмы 2009 года

Я — это любовь — итальянская мелодрама 2009 года. Премьера фильма прошла 5 сентября 2009 года на Кинофестивале в Венеции, также фильм был показан на кинофестивалях в Сандэнсе и Торонто.





Сюжет

В фильме показана история одной буржуазной семьи.

Эмма — замужняя женщина среднего возраста. Она замужем за влиятельным Танкреди, глава многовековой семьи. Но Эмма чувствует себя несчастной в этом браке. Однажды её сын Эдуард решает вместе с другом Антонио открыть ресторан на деньги полученные в наследство. Он знакомит Антонио со своей семьёй после чего Эмма влюбляется в него и у них завязывается роман.

В ролях

Награды и номинации

Номинации

Кассовые сборы

По состоянию на 2 декабря 2010 года фильм собрал на территории Северной Америки $5 005 465 и в остальном мире (от 28 ноября 2010 года) $5 392 509, что в общей сложности составляет $10 397 974.[1] Фильм окупил свой бюджет.

Напишите отзыв о статье "Я — это любовь"

Примечания

  1. [www.boxofficemojo.com/movies/?id=iamlove.htm I Am Love (2010)]. Box Office Mojo. Internet Movie Database. Проверено 12 декабря 2010. [www.webcitation.org/6AvqsyA86 Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012]. (англ.)

Ссылки

Отрывок, характеризующий Я — это любовь

Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?