Ѥ

Ѥ, ѥ — буква кириллических алфавитов некоторых старых письменных славянских языков, в частности старославянского, древнерусского и сербского извода церковнославянского. В старославянской кириллице 35-я по счету, построена как лигатура букв І и Є, выглядит как . В глаголице отсутствует (заменяется буквой для обычной Е), числового значения не имеет. В начале слов и после гласных означает сочетание звуков /je/, после согласных (чаще всего л, н или р) — их смягчение плюс звук /e/. Собственного имени в кириллической азбуке не имеет, описательное название «Е йотированное» — условное.

В русском письме выходит из употребления в XV веке, но у южных славян доживает до эпохи книгопечатания и сохраняется в течение всей истории старой сербской печати (с конца XV века до 1638 года, когда в Венеции была напечатана последняя сербуля). В середине XIX века предпринималась попытка возродить использование этой буквы в болгарском языке, но такое правописание не закрепилось.

В русской письменности роль исчезавшего Ѥ перешла к одному из вариантов буквы Е, впоследствии ставшему старой сербской и украинской буквой Є.

В современных типографских и компьютерных гражданских шрифтах обычно изображается как соединение знаков I и Є (). В шрифтах научных работ XIX века, а также в некоторых книгах болгарской гражданской печати середины того же века встречается в виде лигатур IЕ, ıe.

Таблица кодов

Кодировка	Регистр	Десятич- ный код	16-рич- ный код	Восьмерич- ный код	Двоичный код
Юникод	Прописная	1124	0464	002164	00000100 01100100
	Строчная	1125	0465	002165	00000100 01100101

В стандартных 8-битовых кодировках йотированное «е» не представлено. В HTML прописную букву Ѥ можно записать как Ѥ или Ѥ, а строчную ѥ — как ѥ или ѥ.

См. также

• Є

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Ѥ

Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.