Юс большой

Большой юс (Ѫ, ѫ, болг. Голям юс, Голяма носовка) — буква исторической кириллицы и глаголицы. Звук, изображаемый этой буквой, в польском языке передаётся буквами ą и ę, стоящими перед твёрдыми согласными. Используется в церковнославянских календарных таблицах (в так называемом ключе границ Пасхалии): там разные годы отмечены разными буквами, в зависимости от того, на какой день приходится праздник Пасхи; большой юс отмечает те редкие годы, в которые Пасха приходится на 24 апреля (ст. ст.): последний раз это было в 1888 году и снова будет только в 2051 году.

В старославянском глаголическом алфавите большой юс имеет вид и считается 36-й буквой по порядку, в кириллице выглядит как и занимает 37-ю позицию. Числового значения ни в глаголице, ни в кириллице не имеет. Иногда упоминается при перечислении букв церковнославянской азбуки; при этом место в алфавите может быть различным (часто не только после юса малого, а сразу за Ю). Глаголическое начертание происходит из лигатуры глаголических букв О и Ѧ ( и ) — в некоторых древнейших памятниках встречается соответствующее раздельное написание. Кириллическую форму обычно объясняют как повёрнутую по часовой стрелке на четверть круга глаголическую.

Название «большой юс» условное; из древности пришло только самое слово «юс», используемое в нынешних названиях четырёх букв (Ѧ,Ѫ,Ѩ,Ѭ).

Фонетическое значение и варианты начертания

Первоначально большой юс обозначал носовой гласный [ɔ̃]. С X—XI вв. носовое произношение пропало: в древнерусском и древнесербском языке большой юс стал обозначать звук [у] и был заменён на букву У: рѫка — рука, дѫбъ — дубъ, в большинстве болгарских диалектов совпал с вариантами обычных гласных звуков, а в некоторых носовое произношение распалось на гласную + [н]/[м] (см. карту). Собственно носовые гласные звуки и буквы сейчас из всех славянских языков остались только в польском языке: ręka, dąb, хотя часто носовое произношение гласных и там исчезло или распалось на чистую гласную + [n]/[m]. С середины XII века большой юс исчез из русского письма, временно появился под влиянием болгарско-румынской книжности в XV веке (иногда рассматривался как вариант буквы Ю, причём как вариант предпочтительный из эстетических соображений), в XVII веке исчез окончательно.

В некоторых русских и болгарских надписях XI—XIII веков отмечено редчайшее начертание — юс большой без средней вертикальной черты. Причём по крайней мере у ряда писцов это был не вариант юса большого, а особая буква — это очевидно из новгородской берестяной грамоты [gramoty.ru/index.php?no=778&act=full&key=bb № 778], представляющей собой азбуку. В этой грамоте юс без средней черты («полый юс большой») занимает своё собственное алфавитное место рядом с обычной буквой Ѫ.

Большой юс использовался в румынской кириллице (применявшейся до 1860-х годов), обозначая звук [ы]. От него отпочковалось инициальное ↑-образное начертание (со сжавшейся до нуля верхней частью, но выросшей под строку средней ножкой), которым передавали предлог и приставку în- (îm-), см. «ын (кириллица)».

Новое время. Гражданский шрифт

В гражданском шрифте Петра I большого юса не было, так как эта буква в русском языке не употреблялась. На всякий случай соответствующие типографские литеры, впрочем, изготовлены были.

Однако в болгарском варианте гражданского шрифта конца XIX — первой половины XX века большой юс присутствует. Это связано с тем, что, хотя в болгарской письменности эта буква (называемый «голям юс», «голяма носовка», «широко ъ», «ъ-кръстато») одно время вышла из употребления, но вернулась в XIX веке (вместе с йотированным вариантом), когда создавали новый литературный болгарский язык и письменность для него, беря за образец старые пергаментные рукописи: «много полезно бы было Български-тѣ списатели дабы ся свѣстили ѿ прелесть-та, въ която сѫ паднали! И дабы ѡбърнали вниманіе-то си да изслѣдватъ Българскі-атъ языкъ, не вече въ печатаны-те церковны книгы, (които сѫ исправени по Русско-то произношеніе), но въ кожены-те стары рѫкописы, въ които є погребенно сѫкровище-то на днешный атъ Български языкъ». В современной болгарской письменности большой юс просуществовал до реформы 1945 года, хотя гласный к этому времени давно перестал быть носовым. Правила употребления несколько раз менялись; существовали списки слов, пишущихся через большой юс.

Полноценные болгарские гражданские шрифты с большим юсом возникли очень поздно; вплоть до 1870-х годов болгарские книги часто печатались шрифтом русского образца, к которому механически добавлялся юс подходящего размера из полууставной кириллицы.

Интересно, что, несмотря на отмену юса в болгарском правописании, он ещё как минимум 40 лет (до середины 1980-х) продолжал включаться в «комплект букв алфавитов русской графической основы народов СССР» и в «суммарный алфавит, принятый в СССР».

Альтернативные названия

В церковнославянской азбуке большой юс могут называть просто «юс» (при этом малый юс называют «я»).

В литературе по филологии, палеографии и т. п. иногда для краткости вместо словосочетания «большой юс» используют условное написание «ѫс» (аналогичным образом вместо «малый юс» — «ѧс» и т. п.).

В некоторых хорватских источниках словом «юс» (jus) называют букву Ю, тогда как «настоящие» юсы именуются «эн» (малый), «ен» (малый йотированный), «он» (большой) и «ён» (большой йотированный) — en, jen, on, jon.

Таблица кодов

Большой юс в стандартных 8-битовых кодировках отсутствует. Наличествует только в юникоде:

Регистр	Десятич- ный код	16-рич- ный код	Восьмерич- ный код	Двоичный код
Прописная	1130	046A	002152	00000100 01101010
Строчная	1131	046B	002153	00000100 01101011

В HTML прописную букву Ѫ можно записать как Ѫ или Ѫ, а строчную ѫ — как ѫ или ѫ.

См. также

• прочие юсы: юс малый, юс малый йотированный, юс большой йотированный;
• Ын (кириллица).

Отрывок, характеризующий Юс большой

В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.