No. 6
| No. 6
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;"> </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Лайт-новел</th></tr><tr><th style="">Автор</th><td class="" style=""> Ацуко Асано </td></tr><tr><th style="">Иллюстратор</th><td class="" style=""> Тору Кагэяма </td></tr><tr><th style="">Издатель</th><td class="" style=""> Коданся </td></tr><tr><th style="">Публикация</th><td class="" style=""> 10 октября 2003 года — 14 июня 2011 года </td></tr><tr><th style="">Томов</th><td class="" style=""> 9 </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Манга</th></tr><tr><th style="">Автор</th><td class="" style=""> Ацуко Асано </td></tr><tr><th style="">Иллюстратор</th><td class="" style=""> Хиноки Кино </td></tr><tr><th style="">Публикуется в</th><td class="" style=""> Aria </td></tr><tr><th style="">Аудитория</th><td class="" style=""> сёдзё </td></tr><tr><th style="">Публикация</th><td class="" style=""> 28 января 2011 года — 30 ноября 2013 года </td></tr><tr><th style="">Томов</th><td class="" style=""> 9 </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Аниме-сериал</th></tr><tr><th style="">Режиссёр</th><td class="" style=""> Кэндзи Нагасаки </td></tr><tr><th style="">Студия</th><td class="" style=""> Bones </td></tr><tr><th style="">Телесеть</th><td class="" style=""> Fuji Television (noitaminA) </td></tr><tr><th style="">Премьерный показ</th><td class="" style=""> 7 июля 2011 года — 15 сентября 2011 года </td></tr><tr><th style="">Серий</th><td class="" style=""> 11 </td></tr> </table> No. 6 (яп. ナンバー・シックス намба: сиккусу) — серия лайт-новел Ацуко Асано, публиковавшаяся с 2003[1] по 2011 год. По сюжету произведения под руководством режиссёра Кэндзи Нагасаки студия Bones создала аниме-сериал, трансляция которого прошла в июле-сентябре 2011 года в программном блоке noitaminA телекомпании Fuji Television[2][3]. Начиная с января 2011 года в сёдзё-журнале Aria издательства «Коданся» выходит манга-адаптация лайт-новел; художником выступает Хиноки Кино[4]. СюжетДействие сюжета разворачивается в 2013 году. Накануне своего двенадцатилетия Сион, проживавший в элитной Зоне № 6, встречает находящегося в бегах мальчика по имени Нэдзуми. Он кормит его и разрешает остаться в доме на ночь. На следующий день Нэдзуми скрывается, а Бюро общественной безопасности наведывается в дом к Сиону и его матери Каран. За помощь преступнику семью лишают некоторых льгот и переселяют жить в менее комфортабельный район. Четыре года спустя в Зоне № 6 начинают происходить странные смерти, вызванные мгновенным старением. Сион предполагает, что в этом виновны власти, за инакомыслие его арестовывают и объявляют преступником, но по дороге в тюрьму юношу спасает Нэдзуми. Вдвоём они начинают жить за границами Зоны № 6 в Западном районе. Со временем они решают положить существованию Зоны № 6 конец, для чего проникают в исправительное учреждение. ПерсонажиСион (яп. 紫苑 букв. Сиреневый цветок) — главный герой, мальчик (в первой серии — 12-летний, в остальных — 16-летний), которого всю жизнь воспитывали как представителя элиты (его гражданский номер — Qw-55142). Дата рождения — 7 сентября 2001 года. Проживал в топ-районе No. 6. В свой двенадцатый день рождения спас юношу, называющего себя Нэдзуми и сбежавшего из-под надзора городской Зоны Повышенной Охраны. Спустя четыре года Сион начинает замечать, что в 6-й Зоне творится что-то неладное, за недоверие городу его арестовывает Бюро общественной безопасности, но юношу спасает Нэдзуми. Вдвоём они убегают за пределы города в Западный район. В теле Сиона обнаруживается паразит, ранее погубивший жизнь его коллеги, Нэдзуми успевает его вырезать, однако цвет волос и глаз Сиона меняются, а также остаётся след по всему телу. Нэдзуми (яп. ネズミ букв. Крыса) — главный герой (двенадцати лет в первой серии, шестнадцати — в остальных), единственный выживший представитель лесного народа (народа, поклоняющегося Эриуриас), объявленный преступником VC и сбежавший из-под охраны (его номер — VC-103221). Случайно встретился с Сионом, когда тот во время шторма открыл окно: юноша накормил его и приютил на ночь. После этого Нэдзуми исчезает на четыре года, но постоянно наблюдает за Сионом. Позже спасает его от агентов Бюро общественной безопасности и начинает жить вместе с ним в Западном районе. У него есть крысы, которые шпионят для него или доставляют письма матери Сиона. Зарабатывает на жизнь, играя в театре женские роли под псевдонимом Ева. Любит читать книги (больше всего увлекается Шекспиром) и цитировать отрывки из них. Сафу (яп. サフ) — подруга детства Сиона, влюблённая в него (её номер — SSC-000124GJ). Дата рождения — 12 июня 2001 года. Жила с бабушкой, уехала в 5-ю Зону, но возвратилась, когда узнала о её смерти. Узнав, что Сион объявлен преступником, собиралась отправиться за ним в Западный район, но была схвачена Бюро общественной безопасности для проведения опыта с Эриуриас. Каран (яп. カラン) — мать Сиона. После того как её и сына изгнали из города Кронос Зоны № 6 за помощь Нэдзуми стала содержать булочную лавку. Узнаёт о судьбе сына благодаря Нэдзуми, чьи крысы передают ей сообщения от него. Инукаси (яп. イヌカシ букв. «Сдающий в наём собак») — женщина, воспитанная собакой. У неё много собак, которые понимают настроение и выполняют приказы хозяина. Держит гостиницу для бедных и обездоленных, сдавая своих собак, как грелок. С помощью собак узнаёт информацию, которую продаёт заинтересованным лицам. Взяла Сиона на работу мойщиком животных. Рикига (яп. リキガ) — oдин из жителей Западного района. Промышляет сутенёрством, сдавая девушек высокопоставленным чиновникам Зоны № 6, что позволяет ему жить роскошней других. Ему очень нравится Ева, сценический образ Нэдзуми. Проявляет к Сиону родительскую заботливость из-за того, что любил Каран — мать Сиона. Аниме-сериалОткрывающая музыкальная композиция — «Spell» (исполняет Lama), закрывающая — «Rokutōsei no Yoru» (яп. 六等星の夜) (Aimer).
Отзывы и критикаПо мнению рецензента журнала «АниМаг» с первого же эпизода No. 6 начинается плотный поток событий — «сюжетные узлы, хоть и следуют с удивительной быстротой, сохраняют стройность и линейность», а анимация сериала напоминает другую работу студии Bones — Darker than Black[7]. Среди всех новинок летнего аниме-сезона 2011 года в телевизионном рейтинге сериал No. 6 оказался на втором месте после другого аниме блока noitaminA — Usagi Drop со средним результатом в 2,1 % аудитории[8]. Напишите отзыв о статье "No. 6"Примечания
Ссылки
| ||||
|---|---|---|---|---|
Отрывок, характеризующий No. 6
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.
Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
