№ 1 (шхуна, 1795)
«№ 1» — парусная гребная шхуна Черноморского флота России, участник войны с Францией 1798—1800 годов[2][4].
Описание судна
Одна из двух номерных парусных гребных шхун, построенных для Черноморского флота. Длина шхуны составляла 23,8 метра, ширина — 7,3 метра, а осадка по сведениям из различных источников от 2,9 до 3 метров. Судно имело гафельные паруса. Вооружение шхуны состояло из восьми орудий[2][3][4][5].
История службы
Шхуна «№ 1» была заложена в Севастопольском адмиралтействе 3 (14) июня 1794 года, была спущена на воду 18 (29) августа 1795 года, а в 1797 году вошла в состав гребной флотилии[2]. В том же году выходила в крейсерство в Чёрное море[3].
Принимала участие в войне с Францией 1798—1800 годов. В сентябре 1798 года вышла из Севастополя в направлении Средиземного моря, к 22 ноября (3 декабря) вошла в состав эскадры вице-адмирала Ф. Ф. Ушакова и присоединилась к блокаде Корфу[4].
18 февраля (1 марта) шхуна № 1 и бриг «Панагия Апотуменгано» подошли к острову Видо с южной стороны вплотную к берегу и огнём расчистили путь для высадки десанта[6].
В апреле 1799 года доставила в Бриндизи 50 солдат, присоединилась к отряду капитана 2-го ранга А. А. Сорокина и заняла там военный пост, после чего перешла в Корфу. 24 июля (4 августа) в составе эскадры адмирала Ф. Ф. Ушакова вышла из Корфу и через Мессину 15 (26) августа прибыла в Палермо. 19 (30) августа в составе отряда А. А. Сорокина вышла из Палермо для блокады Неаполя. 21 декабря 1799 (1 января 1800) года в составе эскадры Ф. Ф. Ушакова шхуна ушла от Неаполя и через Мессину к январю 1800 года вернулась в Корфу[3].
С июля по октябрь того же года с эскадрой Ф. Ф. Ушакова совершила плавание из Корфу в Севастополь[3], куда прибыла 7 (19) октября. Через четыре года судно вновь выходило в Средиземное море, а в 1806 году вернулось в Севастополь[2].
В 1810 году шхуна «№ 1» была разобрана[2][5].
Командиры шхуны
Командирами шхуны № 1 в разное время служили[3]:
- Д. А. Лукин (1797 год).
- П. М. Макшеев (1798—1799 годы).
- М. И. Миницкий (до октября 1800 года).
Напишите отзыв о статье "№ 1 (шхуна, 1795)"
Примечания
- ↑ Чернышёв, 2002, с. 137.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 [randewy.ru/nk/shhunachf.html Шхуны Черноморского флота] (рус.). randewy.ru. Проверено 15 октября 2013.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [sailing.shipmodelsbay.com/06/nomernaya/index.html Шхуны типа «Номерная»] (рус.). «Военная Россия». Проверено 20 февраля 2014.
- ↑ 1 2 3 Чернышёв, 2002, с. 136—137.
- ↑ 1 2 А. Б. Широкорад, 2007, с. 355.
- ↑ [militera.lib.ru/h/garmash_pe/05.html Корабли штурмуют бастионы] (рус.). «Военная Литература». Проверено 26 октября 2013.
Литература
- Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат, 2002. — Т. 2. — 480 с. — (Корабли и суда Российского флота). — 5000 экз. — ISBN 5-203-01789-1.
- Широкорад А. Б. 200 лет парусного флота России / Под ред. А. Б. Васильева. — 2-е изд. — М.: «Вече», 2007. — 448 с. — ISBN 978-5-9533-1517-3.
|
||||||||||||||
Отрывок, характеризующий № 1 (шхуна, 1795)
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
