.243 Winchester
| .243 Winchester | |
|---|---|
 | |
| Тип патрона : | Винтовочный / охотничий |
| Страна-производитель: |  США
|
| История производства: | |
| Производитель: | Winchester |
| Годы производства: | 1955 |
| Характеристики: | |
| Длина патрона, мм: | 68,89 |
| Настоящий калибр пули, мм: | 6,2 (0,243 дюйма) |
| Масса пули, г: | 3,6 |
| Длина гильзы, мм: | 51,9 |
| Диаметр шеи гильзы, мм: | 7 |
| Диаметр плеча гильзы, мм: | 11,5 |
| Диаметр основания гильзы, мм: | 12 |
| Диаметр фланца гильзы, мм: | 12 |
| Начальная скорость пули, м/с: | 1237 |
| Энергия пули, Дж: | 2728 |
.243 Winchester (6,2×52 мм) — широко распространённый охотничий патрон.
История
Патрон .243 Winchester был создан в 1955 году известной американской фирмой «Винчестер» (Winchester Repeating Arms Company) для использования в карабинах своей конструкции (Model 70 и Model 88) и был предназначен в первую очередь для варминтинга. Соответственно, и требования к патрону выдвигались те, которые были необходимы для варминтинга — высокая скорость пули, настильная траектория и при этом возможно меньшая отдача.
За основу была взята гильза основного на тот момент армейского винтовочного патрона .308 Winchester, дульце которой обжали до 0,243 дюйма. Получившийся патрон полностью удовлетворил все требования разработчиков и быстро завоевал популярность не только в США, но и в других странах. В наши дни он относится к наиболее распространённым патронам среднего калибра; его легко найти в продаже и в России.
Особенности и применение
Мощность патрона .243 Winchester достаточна для охоты на копытных среднего размера. В США он широко применяется для стрельбы оленей, особенно белохвостого, а также кабанов, пекари и прочей средней дичи. В Великобритании это наиболее популярный патрон среди охотников на оленей и одновременно — минимальный разрешённый калибр для охоты на оленей[1]. В России он может применяться по некрупному кабану, косуле и т. д. Патрон .243 Winchester может использоваться и для африканских охот, по небольшим антилопам, таким, как спрингбок, импала и т. п., причём на открытых пространствах саванны преимущества этого патрона скажутся в полной мере. На близких дистанциях следует проявлять осмотрительность, поскольку пуля при попадании создает мощную кавитацию и может сильно разбить тушку небольшой дичи.
Изредка встречаются любители охотиться с этим патроном на крупную дичь, даже на медведя, но это не следует считать разумным — несмотря на высокую скорость до 1200 м/c и достаточно большой вес (до 7 г), его пуля не обладает мощностью, достаточной для уверенного поражения таких зверей. Нормальным объектом охоты может быть дичь весом не больше 150 кг. Неплохо подходит этот патрон для добычи горных копытных (серн, муфлонов), но на надежное поражение этих довольно крупных зверей можно рассчитывать на дистанциях не далее 200 м.[2]
Это также один из популярных боеприпасов для варминтинга. Он очень подходит и для спортивной стрельбы на дистанциях до 300—400 м[3], особенно с учётом малой отдачи и сравнительной дешевизны.
В военном деле патрон .243 Winchester не нашёл применения, хотя его одно время использовали специальные подразделения полиции Лос-Анджелеса[1].
См. также
Список патронов для нарезного оружия
Напишите отзыв о статье ".243 Winchester"
Примечания
- ↑ 1 2 Kenneth Cobb. [www.theintermountain.com/page/content.detail/id/519830.html?nav=22 The .243 Winchester has been the subject of praise and criticism]. The Inter-Mountain (27 июня 2009). Проверено 3 апреля 2010. [www.webcitation.org/676O1xWZl Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ [www.piterhunt.ru/library/books/patrony_dlya_nareznogo_oruzhiya/patron_243_winchester.htm Патрон .243 Winchester]. «Питерский Охотник». Проверено 2 апреля 2010. [www.webcitation.org/676O2ZSAb Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ [www.weaponland.ru/board/patron_6kh51_243_winchester/9-1-0-219 Патрон 6х51 / .243 Winchester] (рус.). Энциклопедия оружия. Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6Fy8iuc3h Архивировано из первоисточника 18 апреля 2013].
Отрывок, характеризующий .243 Winchester
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
