.375 Н&Н Magnum
| .375 Н&Н Magnum | |
|---|---|
 Патроны .375 H&H Magnum с оболочечной и экспансивной пулями | |
| Тип патрона : | Винтовочный / охотничий крупнокалиберный |
| Страна-производитель: |  Великобритания
|
| История производства: | |
| Конструктор: | Holland & Holland |
| Время создания: | 1912 |
| Годы производства: | 1912 — настоящее время |
| Характеристики: | |
| Длина патрона, мм: | 91 |
| Настоящий калибр пули, мм: | 9,53 (0,375 дюйма) |
| Масса пули, г: | 16,2…22,7 |
| Длина гильзы, мм: | 72,4 |
| Диаметр шеи гильзы, мм: | 10,3 |
| Диаметр плеча гильзы, мм: | 11,4 |
| Диаметр основания гильзы, мм: | 13,0 |
| Диаметр фланца гильзы, мм: | 13,5 |
| Начальная скорость пули, м/с: | 680…800 |
| Энергия пули, Дж: | 5500…6000 |
.375 H&H Magnum (по-русски произносится как «триста семьдесят пять Голланд-Голланд магнум», или, часто, просто «триста семьдесят пятый») — один из наиболее популярных в мире калибров для охоты на среднюю и крупную дичь.
История
Этот патрон был разработан в Великобритании фирмой Holland & Holland (в России это название по традиции произносится с буквы г) и запущен в широкое производство в 1912 году. Предназначался в первую очередь для британцев, отправлявшихся на сафари в африканские и азиатские колонии.
Первоначально патрон выпускался в двух вариантах: с фланцевой гильзой для стрельбы из штуцеров и с бесфланцевой — для магазинных карабинов. Бесфланцевая гильза возле самого донца получила особый поясок-утолщение, игравший двойную роль — во-первых, усиливалась прочность конструкции, во-вторых, поясок фактически выполнял роль фланца в бесфланцевой гильзе, обеспечивая её точную фиксацию в патроннике и надёжный накол капсюля.
Впоследствии такой поясок стал непременным атрибутом большинства патронов высокой мощности («магнум»). Отечественная промышленность боеприпасов такого рода никогда не производила, поэтому для гильз с пояском специального технического термина в русском языке не существует. В английском они называются Belted case — гильзы с пояском. От фланцевого варианта патрона постепенно отказались.[1]
Особенности и применение
Патрон почти сразу приобрёл широкую популярность во всём мире, поскольку сочетал ряд факторов, которые, взятые вместе, делали его одним из наиболее удобных патронов, поистине универсальным боеприпасом. Из-за своей популярности он послужил прототипом некоторых современных патронов.[2]
Его мощность достаточна для поражения практически любой крупной дичи, не исключая даже слона. При охоте на сравнительно мелкую дичь также достигается хороший результат, поскольку пуля наносит туше зверя минимальные для такого калибра повреждения. Мощность пули (6 кДж максимум), впрочем, порой может быть недостаточной для слона, носорога, или очень крупного буйвола. Тем не менее, .375 Н&Н Magnum считается пригодным для охоты на всю «большую пятёрку» и является минимально допустимым для этого калибром (во всех странах, где разрешена охота на «большую пятёрку», минимальный калибр для этого прописан в законодательном порядке).
В Европе, Северной Америке и России он вполне подходит для охоты на лося, крупного кабана и медведя.
Аналогом патрона .375 Н&Н Magnum и его «конкурентом» считается немецкий патрон 9,3×64 мм, однако этот патрон распространён гораздо меньше.
Удачная форма гильзы обеспечивает удобное заряжание и извлечение из магазина. Благодаря длинной гильзе происходит более медленное сгорание пороха, что делает отдачу мягче.
Благодаря всем вышеуказанным причинам патроны .375 Н&Н Magnum до сих пор пользуются неизменной популярностью среди охотников. Сейчас это, видимо, наиболее распространённый крупнокалиберный охотничий патрон[3].
В настоящее время патроны .375 Н&Н Magnum выпускаются всеми ведущими оружейными фирмами. В продажу поступает широкий выбор патронов этого калибра, с разнообразными пулями (цена одного патрона в США составляет 2-5 долл, в России от 6 долл).
Отдача при стрельбе патронами .375 Н&Н Magnum невелика по сравнению с отдачей от других патронов для охоты на крупного зверя (что является ещё одной причиной большой популярности данного патрона). Это, однако, не означает, что она слабая — неподготовленному стрелку следует проявлять некоторую осторожность.
См. также
Напишите отзыв о статье ".375 Н&Н Magnum"
Примечания
- ↑ [www.worldweapon.info/patron-375-hh-magnum Патрон .375 H&H Magnum]. Энциклопедия вооружения (18 октября 2009). Проверено 7 апреля 2010. [www.webcitation.org/66rBmfRRZ Архивировано из первоисточника 12 апреля 2012].
- ↑ [www.piterhunt.ru/library/books/patrony_dlya_nareznogo_oruzhiya/patron_375_holland_holland_magnum.htm Патрон .375 Holland & Holland Magnum]. «Питерский охотник». Проверено 7 апреля 2010. [www.webcitation.org/66rBoCZm8 Архивировано из первоисточника 12 апреля 2012].
- ↑ Ganyana. [www.cybertorpedo.com/africanhunter/classcart/375_hh_magnum_01.htm The .375 H&H Magnum Classic African Cartridges Part X]. African Hunting Magazine Big Game Hunting Guide (6 декабря 1999). — African Hunter Vol.5 No.6 December 1999. Проверено 7 апреля 2010. [www.webcitation.org/66rBpkr5y Архивировано из первоисточника 12 апреля 2012].
Ссылки
- [webpages.charter.net/375magnum Сайт, посвящённый патрону .375 Н&Н Magnum]
- [www.hollandandholland.com Сайт компании «Холланд энд Холланд»]
Отрывок, характеризующий .375 Н&Н Magnum
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
