Audio Interchange File Format

Эта статья включает описание термина «AIFF»; о футбольной федерации AIFF см. Всеиндийская футбольная федерация.

Audio Interchange File Format

Тип формата	Аудио файл

Audio Interchange File Format (AIFF) — формат аудиофайлов, применяемый для хранения звуковых данных на компьютерах и других электронных устройствах.

История

AIFF был разработан компанией Apple Computer в 1988 году, на основе формата IFF компании Electronic Arts, и чаще всего используется в компьютерах Apple Macintosh.

Описание

Звуковые данные в стандартном файле формата AIFF представляют собой несжатую импульсно-кодовую модуляцию. Также существует и сжатая версия формата AIFF, которую называют AIFC (изредка AIFF-C), в которой для сжатия могут быть использованы различные кодеки.

AIFF, наряду с CDA и WAV, является одним из форматов используемых в профессиональных аудио и видео приложениях, так как в отличие от более популярного формата MP3 в нём звук не имеет потерь в качестве. Как и любые несжатые файлы, файлы AIFF занимают намного больше дискового пространства чем их сжатые аналоги: одна минута стерео звука с частотой дискретизации 44,1 кГц и размером выборки 16 бит занимает около 10МБ.

Стандартное расширение файлов: .AIFF или .AIF, для сжатого варианта должно применяться расширение .AIFC.

AIFF Apple Loops

Несколько лет назад Apple, на основе AIFF, создала формат Apple Loops, который используется в GarageBand и Logic Audio.

Apple Loops использует те же расширения, что и AIFF: .aif и .aiff.

См. также

• Apple Lossless
• FLAC
• WAV
• RIFF
• OSTYPE
• FourCC

Ссылки

• [muratnkonar.com/aiff/index.html Подробности про формат файлов AIFF]
• [www.onicos.com/staff/iz/formats/aiff.html Формат файлов AIFF - Byte order: Big-endian]
• [www.cnpbagwell.com/aiff-c.txt Audio Interchange File Format AIFF-C - Проект 08/26/91 - Apple Computer, Inc. - AIFC спецификация]
• [aifftagging.blogspot.com/ AIFF Tagging]

Отрывок, характеризующий Audio Interchange File Format

– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.