Comic Book Archive

Поделись знанием:
(перенаправлено с «.cb7»)
Перейти к: навигация, поиск
Comic Book Archive
Расширен из

RAR, ZIP, 7z, TAR, ACE

Comic Book Archive (или ComicBook Reader) — псевдоформат архива, содержащего упакованные изображения (обычно это сканированные страницы комиксов) и пригодного для просмотра этих изображений специализированными программами (комиксочитателями). Идея формата была предложена популярным комиксочитателем CDisplay, а сейчас этот формат поддерживают многие другие программы. Используются изображения, как правило, в формате PNG (сжатие без потерь) или JPEG (сжатие с потерями).



Формат

Это архив другого, более известного формата, чьё расширение переименовано после создания (псевдоформат). Используются следующие расширения:

  • CBR — переименован из архива в формате RAR;
  • CBZ — переименован из архива в формате ZIP;
  • CB7 — переименован из архива в формате 7-Zip;
  • CBT — переименован из архива в формате TAR;
  • CBA — переименован из архива в формате ACE;

Некоторые приложения при обработке таких архивов могут читать мета-информацию (сведения о художниках и пр.) из вложенного XML-файла или используют возможность комментирования ZIP-архивов.

Программы

Первой программой, поддерживающей формат файлов Comic Book Archive была CDisplay. Так же для платформы Microsoft Windows разработаны программы CDisplayEx, ComicRack (возможна каталогизация комиксов), Comical, HoneyView, MangaMeeya, STDU Viewer, Sumatra PDF и Coview. Для пользователей GNOME существует Comix, программа для просмотра и каталогизации комиксов, также формат поддерживается просмотрщиком документов Evince. Для пользователей Mac OS X есть FFview, Simple Comic, и ComicBookLover. Для создания файлов с расширением CBZ есть программа Comics2Reader. Sumatra PDF для Windows, начиная с версии 1.5, читает также и файлы форматов CBR и CBZ.

Напишите отзыв о статье "Comic Book Archive"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Comic Book Archive

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.