Последняя футуристическая выставка картин «0,10»

Последняя футуристическая выставка картин «0,10» (ноль-десять) — художественная выставка, проходившая в художественном бюро Надежды Добычиной (Дом Адамини) на Марсовом поле в Петрограде с 19 декабря 1915 года по 17 января 1916 года. На выставке были показаны работы Казимира Малевича и его соратников, представивших новое направление в русском авангарде — супрематизм.

Название

«Последней футуристической» выставка была названа из-за желания организаторов завершить футуристический период в русской живописи и обозначить переход к супрематизму.

«0,10» — это не одно число (одна десятая), а числа ноль и десять, перечисленные через запятую. Ноль означает отсутствие (нулевое количество) предметных форм в супрематизме. Десять означало количество художников, планировавших участвовать в выставке, но, когда участников стало четырнадцать, название не было изменено.

История

Выставка была организована по инициативе Ивана Пуни. Соратники Малевича не были готовы полностью принять супрематизм и признать его наследником футуризма, поэтому Малевичу не разрешили дать своим картинам название «Супрематизм» ни в каталоге, ни в экспозиции. Полотна носили сложные, развёрнутые названия, что было связано с запретом на название «супрематизмом» лишь отчасти. Картины вывешивались в ночь перед открытием лично Малевичем, чтобы никто раньше времени их не увидел. За несколько часов до вернисажа он написал от руки несколько плакатов с надписью «супрематизм живописи» для неподготовленной публики. На вернисаже распространялась книга-манифест «От кубизма к супрематизму. Новый живописный реализм», изданная Михаилом Матюшиным.

В красном углу помещения, где у славян всегда висят иконы, Малевич водрузил «Черный квадрат», указанный в каталоге как «Чёрный четырёхугольник» и ставший благодаря выставке известнейшей картиной русской авангардной живописи, которую затем прозвали «иконой русского авангарда». Были выставлены и другие картины Малевича, в том числе «Чёрный крест», «Чёрный круг», «Красный квадрат», а также полотна его сотоварищей и учеников. 50 % от чистой прибыли поступали в распоряжение Лазарета деятелей искусств.

Критика

Событие имело широкий отклик в художественных кругах. Хотя сейчас выставка считается большинством искусствоведов выдающимся достижением русского авангарда, изначально она вызвала скорее скептическую реакцию. Художник Александр Бенуа резко раскритиковал её и, в особенности, «Чёрный квадрат», многие критики были недовольны тем, что Малевич повесил картину в угол, где обычно висят иконы.

Участники

Многие художники принимали участие ещё на Первой футуристической выставке «Трамвай В», проходившей в марте того же года.

• Казимир Малевич
• Владимир Татлин
• Иван Пуни
• Любовь Попова
• Иван Клюн
• Ксения Богуславская
• Ольга Розанова
• Надежда Удальцова
• Натан Альтман
• Василий Каменский
• Вера Пестель
• Мария Васильева
• Анна Кириллова
• Михаил Меньков

Объединение «0,10»

В апреле 1917 года было создано объединение художников-авангардистов с названием «0,10», состоявшее из участников выставки.

Источники

Литература

• Шатских А. С. Казимир Малевич. — М.: Слово, 1996. — 96 с.
• Стригалёв А. О «Последней футуристической выставке картин „0,10“ (Ноль-десять)» // Научно-аналитический информационный бюллетень Фонда К. С. Малевича «0,10». — 2001, ноябрь.

Ссылки

• [rusculturexpertiza.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=69&Itemid=70&lang=ru Рускультурэкспертиза. Творческие объединения и союзы]
• [www.k-malevich.ru/obshhestva/0-10.html Художественное общество «0,10» — переходим за ноль]

Отрывок, характеризующий Последняя футуристическая выставка картин «0,10»

Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.