1-й Офицерский генерала Маркова полк

1-й Офицерский генерала Маркова полк «Марковцы»
Годы существования	17 ноября 1917 год - 1922 год
Страна	Россия
Входит в	Добровольческой армии
Тип	пехота
Участие в	Гражданская война
Командиры
Известные командиры	См. список.

1-й Офице́рский генера́ла Ма́ркова полк — первая из войсковых частей Добровольческой армии (впоследствии В. С. Ю. Р. и Русской Армии), получивших именное шефство одного из основоположников Белого движения на Юге России Генерального штаба генерал-лейтенанта С. Л. Маркова.

История

Дата образования — 4 (17) ноября 1917 года — день посещения генералом Алексеевым в Новочеркасске лазарета № 2 по Барочной улице, после чего из первых добровольцев была организована Офицерская рота.

С началом Первого Кубанского похода в станице Ольгинской было произведено переформирование Добровольческой армии путём сведения мелких частей в более крупные соединения.12(25) февраля 1918 года, полк был сформирован из 1-го, 2-го и 3-го Офицерских батальонов, Ударного дивизиона Кавказской кавалерийской дивизии, части 3-й Киевской школы прапорщиков, Ростовской офицерской и Морской рот, как Сводно-офицерский полк, получивший в дальнейшем именное шефство своего первого командира генерала Маркова. Первоначально состоял из 4 рот и команды связи и подрывников при 13 пулемётах. В середине марта 1918 в полк вторым батальоном был включён Особый Юнкерский батальон (5-я и 6-я роты).

Уже в ходе Ледяного похода Сводно-Офицерский полк стал называться Офицерским, с середины марта 1918 года он входил в состав командуемой генералом Марковым 1-й пехотной бригады. 27 мая (9 июня) 1918 года был переименован в 1-й Офицерский полк.

25 июня 1918 года, в самом начале Второго Кубанского похода, в бою у станции Шаблиевка был убит генерал Марков, командовавший к этому времени 1-й пехотной дивизией Добровольческой армии. На построении полка его командир полковник Тимановский сказал:

«Отныне каждый чин полка носит имя первого командира. Не будет с нами генерала Маркова, но он будет жить в сердцах всех нас и незримо вести нас, руководить нами. Мы увековечим его память своей жертвенной любовью к Родине, непоколебимым духом, своими делами, пример которых он показал нам. Мы в рядах полка его имени будем выполнять свой долг с полной верой, что Россия снова будет Великой, Единой и Неделимой. Чтобы укрепить нашу духовную связь с Шефом, устанавливается день полкового праздника в день его Ангела — 25 сентября, день, посвящённый Святому Сергию Радонежскому».

На чёрных, марковских погонах отныне был вензель генерала Маркова: «М» и вензель — «Г. М.» для 1-й роты полка — «роты генерала Маркова».

Приказом от 25 июля 1919 года началось формирование 2-го Офицерского генерала Маркова полка. Окончательно он был сформирован 27 августа 1919 года в Харькове на базе 4-го и запасного батальонов и офицерского кадра 7-й роты Марковского полка.

16 октября 1919 года был сформирован 3-й Офицерский генерала Маркова полк. Его формирование велось с сентября и проходило в Харькове на базе 9-й офицерской роты 1-го полка.

Приказом Главнокомандующего ВСЮР от 27 октября 1919 года 1-я пехотная дивизия, куда входили все три Марковских полка, была разделена на Корниловскую ударную и Офицерскую генерала Маркова пехотные дивизии. Помимо марковских полков в состав образованной дивизии вошла Артиллерийская генерала Маркова бригада, сформированная 28 октября 1919 года на базе 1-й артиллерийской бригады, а также 1-я отдельная инженерная генерала Маркова рота. Весной-осенью 1919 года были созданы запасные батальоны Марковской дивизии — один на всю дивизию и по одному на каждый полк, кадры которых шли на пополнение боевых частей. Батальоны были расформированы в начале 1920 года. В таком составе дивизия входила в состав 1-го армейского корпуса.

31 декабря 1919 года в ходе отступления ВСЮР Марковская дивизия в Донбассе попала в окружение в селе Алексеево-Леоново и потеряла две трети личного состава. После восстановления своей численности, в январе 1920 года, успешно держала оборону южнее Ростова-на-Дону. Но при отступлении армии Деникина вглубь Кубани вновь потерпела поражение 29 февраля в бою у станицы Ольгинская, после чего 1 марта дивизия была переформирована в Офицерский генерала Маркова полк. Командующим был назначен полковник А. Н. Блейш. Артиллерийская бригада была сведена в Отдельный артиллерийский генерала Маркова дивизион, конные сотни — в Конный дивизион.

Перед эвакуацией марковских частей из Новороссийска в Крым, 26 марта 1920 года дивизия была восстановлена. В Крыму она вошла в состав образованного 1-го армейского корпуса. 11 мая 1920 года после переименования ВСЮР генералом П. Н. Врангелем в Русскую армию, Офицерская генерала Маркова дивизия была переименована в Пехотную генерала Маркова дивизию (в соответствии с этим переименованием стали называться полки дивизии, а также артиллерийская бригада). Летом 1920 года в составе дивизии были вновь созданы запасные батальоны полков и дивизии (последний предназначался для развёртывания в 4-й полк, формирование которого было начато в октябре). В составе 1-го армейского корпуса Марковская дивизия участвовала в боях в Северной Таврии, Заднепровской операции. В последнем сражении марковцы, не получив поддержку дроздовцев дрогнули и начали отступать. Полковник Третьяков застрелился. Бригада из 1-го и 3-го Марковского пехотных полков, которой руководил полковник П. Я. Сагайдачный, участвовала в последних боях Русской армии генерала Врангеля в Крыму в ноябре 1920 года.

В начале ноября 1920 года дивизия вместе с другими частями Русской армии эвакуировалась из Крыма. 27 ноября в Галлиполи остатки дивизии были сведены в Марковский полк и Марковский артиллерийский дивизион. Для чинов полка в эмиграции был установлен нагрудный знак в виде чёрного мальтийского креста с белой узкой каймой, в центре — чёрный прямоугольник с пересекающимися по диагонали линиями, окружённый серебряным терновым венком; на концах креста даты: «12», «фев», «19», «18». В 1922 году после переезда в Болгарию прекратили своё существование как отдельные войсковые части.

Командиры полка (до формирования в дивизию)

• генерал-лейтенант С. Л. Марков (12 февраля — середина марта 1918 г.)
• генерал-майор А. А. Боровский (середина марта — 20 апреля 1918 г.)
• полковник Н. Н. Дорошевич (20 — 21 апреля 1918 г.)
• полковник И. К. Хованский (21 — 27 апреля 1918 г.)
• полковник Н. С. Тимановский (27 апреля — 13 (16) октября 1918 г.)
• генерал-майор Н. Н. Ходаковский (9 (22) октября — 26 октября (8 ноября) 1918 г.) (в октябре 1918 ранен)
• полковник Наркевич (врио, октябрь — 19 ноября 1918 г.)
• полковник ГШ К. И. Гейдеман (14 (27) ноября — 19 ноября (2 декабря) 1918 г.) (3 декабря 1918 убит в бою)
• полковник А. С. Булаткин (врио, 19 ноября — 13 декабря 1918 г.)
• полковник ГШ Д. Н. Сальников (27 ноября 1918 — март 1919 г.) (снят с должности из-за конфликта с личным составом)
• полковник А. Н. Блейш (июль — ноябрь 1919 г.)

Командиры полка (после формирования в дивизию)

• полковник И. П. Докукин (врио) (ноябрь 1919 г.)
• полковник Д. А. Слоновский (ноябрь — декабрь 1919 г.)
• капитан (полковник) Д. А. Марченко (4 января 1920 — 12 октября 1920 г.)
• полковник Д. А. Слоновский (12 октября — середина октября 1920 г. )
• подполковник Г. А. Лебедев (середина октября — 3 ноября 1920 г.) (убит)
• капитан В. В. Коломацкий (врио) (ноябрь 1920 г.)
• полковник Д. А. Марченко (с 21 октября 1920 г. — до эвакуации из Крыма)

Командиры полка (в эмиграции)

• полковник И. П. Докукин (и.д.) (декабрь 1920 г.)
• генерал-майор М. А. Пешня (ноябрь 1920 — 1936)
• полковник Д. А. Марченко (с 1936)
• генерал-майор Г. В. Жданов (1936 — после 1943)

Начальники дивизии

• 10.11.1919 — 18.12.1919 — генерал-майор Н. С. Тимановский (умер от тифа) (начальник штаба полковник А. Г. Биттенбиндер)
• 18.12.1919 — 22.12.1919 — полковник А. Г. Биттенбиндер (врио)
• 22.12.1919 — 06.01.1920 — полковник А. Н. Блейш (врио)
• 06.01.1920 — 29.02.1920 — генерал-лейтенант П. Г. Канцеров
• 29.02.1920 — 18.03.1920 — полковник А. Н. Блейш (умер от тифа 24 марте 1920)
• март 1920 — полковник П. Н. Машин (врио) (несколько дней в марте 1920 г. замещал полковника Блейша)
• 08.04.1920 — 27.10.1920 — генерал-майор Н. А. Третьяков (застрелился)
• 27.10.1920 — 03.11.1920 — генерал-майор В. В. Манштейн (врио)
• с ноября 1920 — генерал-майор М. А. Пешня (в Галлиполи)

См. также

• Белая Гвардия
• Марков, Сергей Леонидович
• Павлов, Василий Ефимович
• Блейш, Александр Николаевич
• Тимановский, Николай Степанович
• Боровский, Александр Александрович
• Битенбиндер, Артур Георгиевич
• Сагайдачный, Пётр Яковлевич

Библиография

• Павлов В. Е. Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 1917—1920 годов (в 2-х книгах). Париж: 1962—1964.
• [moreandr.narod.ru/lib_ru/markovtsi Марков и марковцы. М.: НП «Посев», 2001].

Ссылки

• [dobrovolec.stjag.ru/article.php?nid=36 Марковцы]
• [www.dk1868.ru/muzik/05%20-%20Track%20%205.mp3 Марш Марковского полка (MP3)]

Отрывок, характеризующий 1-й Офицерский генерала Маркова полк

– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.