1-й американский шахматный конгресс

Первый американский шахматный конгресс прошёл в Нью-Йорке с 6 октября по 10 ноября 1857 года. Инициатором и организатором турнира выступил американский шахматист Даниел Фиске. В качестве места проведения конгресса, кроме Нью-Йорка, рассматривались также Филадельфия, Чикаго, Вашингтон и Новый Орлеан. Турнир проходил по нокаут-системе до трёх побед без учёта ничьих. Финальный матч игрался до пяти побед без учёта ничьих. Так как в то время ещё не использовались шахматные часы, то партии сильно затягивались.

Всего в турнире приняли участие 16 шахматистов. Фаворитами турнира считались первый чемпион США Чарлз Стэнли и, приехавшие из Германии, Теодор Лихтенхайн и Луи Паульсен. Однако победителем стал двадцатилетний Пол Морфи, обыгравший в финале Луи Паульсена. В матче за третье место победу одержал Теодор Лихтенштейн.

Результаты

	1/8 финала				Четвертьфиналы				Полуфиналы				Финал
	П. Морфи	3
	Дж. Томпсон	0
					П. Морфи	3
					А. Мик	0
	У. Фуллер	2
	А. Мик	3
									П. Морфи	3
									Т. Лихтенхайн	0
	Х. Нотт	2
	Ф. Перрин	3
					Ф. Перрин	0
					Т. Лихтенхайн	3
	Т. Лихтенхайн	3
	Ч. Стэнли	2
													П. Морфи	5
													Л. Паульсен	1
	Б. Рафаэль	3
	Х. Кенникотт	2
					Б. Рафаэль	3
					Н. Мараш	2
	Д. Фиске	2
	Н. Мараш	3
									Б. Рафаэль	0
									Л. Паульсен	2			Третье место
	С. Кэлтроп	0
	Л. Паульсен	3
					Л. Паульсен	2							Т. Лихтенхайн	3
					Х. Монтгомери	0							Б. Рафаэль	0
	У. Эллисон	1
	Х. Монтгомери	3

Финальный матч

В финальном матче встретились Пол Морфи и Луи Паульсен. Оба шахматиста довольно легко прошли своих соперников. Первая половина матча прошла в равной борьбе. Морфи выиграл первую партию, во второй была зафиксирована ничья, а в третьей победу одержал уже Паульсен. Четвёртая игра также завершилась ничьей. Однако во второй половине матча наступил перелом. Морфи одержал четыре победы подряд и, таким образом, выиграл матч.

Игроки	1	2	3	4	5	6	7	8	Очки
Пол Морфи	1	½	0	½	1	1	1	1	5
Луи Паульсен	0	½	1	½	0	0	0	0	1

Из-за того, что в то время ещё не было шахматных часов, время на обдумывание было не ограничено. Морфи играл достаточно быстро, а Паульсен, отличавшийся своей медлительностью, тратил большое количество времени. Из-за этого партии между ними продолжались по 10-11 часов. А вторая партия, завершившаяся вничью, длилась 15 часов, из которых около 12 часов потратил на обдумывание Паульсен.

	a	b	c	d	e	f	g	h
8									8
7									7
6									6
5									5
4									4
3									3
2									2
1									1
	a	b	c	d	e	f	g	h

Позиция после 17. Фa6. Морфи играет 17. … Ф:f3!!

Наиболее примечательной стала шестая партия в матче. 1. e4 e5 2. Кf3 Кc6 3. Кc3 Кf6 4. Сb5 Сc5 (современная теория отдает предпочтение 4.…Cb4 или 4.…Кd4) 5. 0-0 0-0 6. К:e5 Лe8?! (этот ход позволял белым добиться преимущества) 7. К:c6?! (сильнейший ход Кf3!) dc 8. Сc4 b5 9. Сe2 К:e4 10. К:e4 Л:e4 11. Сf3 Лe6 12. c3? (Каспаров называет этот ход «безобразным», так как белые позволяют поставить чёрного ферзя на d3. Паульсен планировал продвижение d2-d4, и не заметил 12.… Фd3! Продвижение можно было осуществить с помощью d3-c3-d4) Фd3! (этот ход парализует ферзевый фланг белых, и в частности препятствует развитию ферзевого слона) 13. b4 Сb6 14. a4 (Паульсен вскрывает линию a, чтобы освободить ферзевую ладью) ba 15. Ф:a4 Сd7? (Морфи допускает ошибку, убирая контроль с поля a6. Лучшим продолжением было 15.…Cb7 и если 16. Лa2 Лae8 17. Фd1 Сa6 с преимуществом черных) 16. Лa2? (решающая ошибка Паульсена. Ему следовало выбить чёрного ферзя с d3 с помощью 16. Фa6! и преимущество могло перейти к белым. Сыграв 16. Лa2 Паульсен собирался произвести размен ферзей на поле c2, однако это промедление стало роковой ошибкой) Лae8 (угрожает Ф:f1) 17. Фa6 Ф:f3!! (Жертвой ферзя Морфи создает неотразимые угрозы белому королю) 18. gf Лg6+ 19. Крh1 Сh3 20. Лd1 (если 20 Фd3 f5! и черные угрожают матом 21.… Сg2+ и 22.… С:f3#. В случае 21. Фc4+ Крf8! и снова угроза мата) Сg2+ 21. Крg1 С:f3+ 22. Крf1 Сg2+ (Цукерторт рекомендует 22.…Лg2! и после этого хода черные могут поставить мат не позднее 4-го хода) 23. Крg1 Сh3+ 24. Крh1 С:f2 25. Фf1 С:f1 26. Л:f1 Лe2 27. Лa1 Лh6 28. d4 Сe3. 0-1. Белые сдались, так как мат неизбежен.

Литература

• Нейштадт, Я.И. Некоронованные чемпионы. — М.: Физкультура и спорт, 1975.
• Каспаров Г.К. Мои великие предшественники: Новейшая история развития шахматной игры. — М.: РИПОЛ классик, 2003. — Т. 1.

Ссылки

• [www.chessgames.com/perl/chess.pl?tid=79271 Партии первого американского шахматного конгресса] в базе Chessgames

Отрывок, характеризующий 1-й американский шахматный конгресс

Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.