1-й гвардейский минно-торпедный авиационный полк ВВС Балтийского флота
Поделись знанием:
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #CCDDFF; background-color: #000000" colspan="2">  1-й гвардейский минно-торпедный авиационный Клайпедский Краснознамённый полк ВВС ВМФ </td></tr>
| |
| Награды: |  
|
| Почётные наименования: | Клайпедский |
| Войска: | ВВС ВМФ  ВМФ России
|
| Род войск: | ВВС ВМФ 
|
| Формирование: | 18.01.1942 г. |
| Расформирование (преобразование): | 01.07.1960[1] |
| Предшественник: | 1-й минно-торпедный авиационный полк ВВС Балтийского флота |
| Советско-финская война | |
1-й гвардейский минно-торпедный авиационный Клайпедский Краснознамённый полк ВВС ВМФ — формирование (воинская часть, полк) сил флота вооружённых сил СССР в Великой Отечественной войне.
Содержание
История
Полк был создан на базе 27-й отдельной авиаэскадрильи ВВС КБФ (апрель 1938 г.) на основании приказов Наркома ВМФ №0330 и №0331 от 25.04.1938 г. и №0036 от 20.08.1938 г. Полк формировался согласно штату №030/162-Б.
18 января 1942 г. (Приказом Наркома ВМФ № 10) за проявленный героизм, мужество и высокое боевое мастерство стал первым гвардейским полком на Балтике.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1944 года полк был награждён орденом Красного Знамени.
5 апреля 1945 года получает почётное наименование "Клайпедский", согласно приказу Верховного главнокомандующего.
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Награды и наименования
| Награда | Дата | За что получена |
|---|---|---|
|
|
22.02.1944 | За образцовое выполнение задач командования в борьбе с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество в ходе операции по прорыву блокады Ленинграда |
| Клайпедский | 05.04.1945 | За большой вклад, внесённый личным составом полка в освобождение г. Мемель |
Командиры
-
полковник Преображенский Евгений Николаевич (18.01.1942 — 09.08.1942) - майор Челноков, Николай Васильевич c 09.08.1942 г. по 06.05.1943 г. (снят с должности)
- майор Дарьин Александр Николаевич с 06.05.1943 г. по 27.09.1943 г.(снят с должности)
- майор Борзов Иван Иванович (27.09.1943 — 18.01.1945)
- майор Кузнецов, Василий Михайлович (18.01.1945 — 1953)
- подполковник Сериков Владимир Иванович (1953 — 01.07.1960)
Отличившиеся воины полка
| Награда | Ф. И. О. | Должность | Звание | Дата награждения | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
|
|
Афанасьев, Николай Фёдорович | штурман звена 1-й авиаэскадрильи | гвардии капитан | 31.05.1944 | К марту 1944 г. совершил 229 боевых вылетов, потопил 5 транспортов общим водоизмещением 23 500 тонн и канонерскую лодку противника |
| <center>
|
Бабанов, Иван Дмитриевич | штурман звена 2-й авиаэскадрильи | гвардии лейтенант | 05.11.1944 | К сентябрю 1944 г. совершил 68 боевых вылетов, участвовал в потоплении 6 транспортов, танкера и сторожевого корабля противника |
| <center>
|
Бажанов, Григорий Сергеевич | штурман 2-й авиаэскадрильи | гвардии капитан | 22.07.1944 | К июлю 1944 г. совершил 145 успешных боевых вылетов, потопил 6 вражеских транспортов общим водоизмещением 19000 тонн, 2 катера меткими бомбовыми ударами уничтожил десятки танков, бронемашин и автомашин, много живой силы врага, в воздушном бою сбил самолёт противника |
| <center>
|
Балебин, Василий Алексеевич | заместитель командира 3-й авиационной ордена Красного Знамени эскадрильи (АКЭ) | гвардии капитан | 22.02.1943 | За образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками (в 1943 г. единственное присвоение звания Героя в полку) |
| <center>
|
Борзов Иван Иванович | командир полка | гвардии майор | 20.07.1944[2][3][4] | К моменту представления 147 боевых вылетов, потопил сторожевой корабль и два транспорта противника общим водоизмещением 40 тысяч тонн |
| <center>
|
Бударагин, Виктор Александрович | штурман самолета 1-й авиаэскадрильи | гвардии лейтенант | 19.08.1944 | К середине июля 1944 года совершил 228 боевых вылетов, потопил 4 вражеских транспорта общим водоизмещением 22500 тонн, 2 торпедных катера, 7 складов, 5 зенитных орудий, повреждены 1 транспорт и 1 сторожевой катер |
| <center>
|
Бунимович, Юрий Эммануилович | командир звена 3-й АКЭ | гвардии старший лейтенант | представлен 22.02.1943, указ 22.03.1944 | За мастерски проведённые торпедные удары, в результате которых потоплено 8 транспортов общим водоизмещением 38,7 тыс. т, за точные бомбоудары по объектам противника, за смелость и мужество, проявленные в боях[5] |
| <center>
|
Гагиев, Александр Максимович | командир звена 2-й авиаэскадрильи | гвардии лейтенант | 06.03.1945 | За совершённые 28 успешных боевых вылетов, потопление подводной лодки и 4 транспорта общим водоизмещением 19,7 тыс. т, за проявленный при этом особый героизм[6]. |
| <center>
|
Демидов, Ростислав Сергеевич | штурман звена 2-й авиаэскадрильи | гвардии старший лейтенант | 16.03.1945 | За образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецкими захватчиками[7]. |
| <center>
|
Евграфов, Вадим Николаевич | лётчик 1-й авиаэскадрильи | гвардии лейтенант | 19.08.1944 | К середине июля 1944 года совершил 228 боевых вылетов, потопил 4 вражеских транспорта общим водоизмещением 22500 тонн, 2 торпедных катера, 7 складов, 5 зенитных орудий, повреждены 1 транспорт и 1 сторожевой катер |
| <center>
|
Колесник, Павел Автономович | лётчик 3 АКЭ | гвардии старший лейтенант | 22.02.1944 | За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм |
| <center>
|
Котов, Никита Дмитриевич | флаг-штурман полка | гвардии майор | 22.07.1944 | За потопление 5 кораблей противника общим водоизмещением 27,5 тыс. т, за постановку 40 мин на фарватерах и ВМБ Хельсинки—Таллин, за 152 бомбовых удара по военным и промышленным объектам в глубоком тылу противника, за причинённый большой ущерб противнику в живой силе и технике, за проявленные при этом мужество и героизм[8]. |
| <center>
|
Кошелев, Пётр Львович | штурман 1-й авиаэскадрильи | гвардии капитан | 22.07.1944 | За образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецкими захватчиками |
| <center>
|
Кузнецов, Василий Михайлович | помощник командира полка по лётной подготовке и воздушному бою | гвардии майор | 06.03.1945 | За потопление 5 транспортов противника общим водоизмещением 31 тыс. т и проявленные при этом геройство и мужество[9]. |
| <center>
|
Лорин, Михаил Васильевич | штурман 3-й АКЭ | гвардии капитан | 05.11.1944 | За потопление 7 транспортов противника общим водоизмещением 29,5 тыс. т и произведённые 142 боевых вылета, в результате чего причинён большой урон врагу.[10] |
| <center>
|
Пресняков, Александр Васильевич | командир звена 1-й авиаэскадрильи | гвардии старший лейтенант | 22.07.1944 | За период Отечественной войны произвёл 222 успешных боевых вылета. Торпедировал, потопил и повредил 3 транспорта противника общим водоизмещением 15 тыс. т, потопил 2 тральщика общим водоизмещением 1200 т [11] |
| <center>
|
Разгонин, Александр Иванович | командир экипажа 3-й АКЭ | гвардии старший лейтенант | 22.01.1944 | |
| <center>
|
Рензаев, Алексей Иванович | штурман 1-й эскадрильи | гвардии капитан | 06.03.1944 | За образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками[12]. |
| <center>
|
Советский, Михаил Александрович | штурман звена 3-й АКЭ | гвардии старший лейтенант | 22.01.1944 | За 82 успешных боевых вылета в результате которых нанесён огромный ущерб войскам и технике противника, за потопление 7 вражеских транспортов водоизмещением 48 тыс. т. За смелость, мужество и геройство проявленные в боях[13]. |
| <center>
|
Стрелецкий, Пётр Фёдорович | командир звена 1 авиаэскадрильи | гвардии капитан | 31.05.1944 | За выполнение 90 боевых вылетов, постановку 30 мин на фарватерах и портах противника под огнём и потоплении 4 транспортов общим водоизмещением 17 тыс. т За проявленные мужество и героизм при выполнении боевых заданий[14]. |
| <center>
|
Чванов, Виктор Тимофеевич | штурман звена 3-й АКЭ | гвардии старший лейтенант | 22.07.1944 | За произведение 199 боевых вылетов на бомбовые и торпедные удары по живой силе и технике противника, за потопление 6 транспортов противника общим водоизмещением 36,5 тыс. т[15]. |
| <center>
|
Чернышёв, Аркадий Петрович | командир 3–й АКЭ | гвардии капитан | 22.01.1944 | За мастерски проведённые торпедные удары, в результате которых потоплено 5 вражеских транспортов общим водоизмещением 20,6 тыс. т, за точные бомбоудары по объектам противника, за смелость и мужество, проявленные в боях[16]. |
| <center>
|
Шаманов, Иван Гаврилович | командир звена 3–й АКЭ | гвардии капитан | 22.01.1944 | Сначала Отечественной войны произвел 129 боевых вылетов. Торпедировал и потопил транспорта противника общим водоизмещением 16,5 тыс. т. За мужество и отвагу при обороне Ленинграда[17]. |
Самолёты на вооружении
| Период | Самолеты |
|---|---|
| 1938 — 1941 | Р-6, ДБ-3, У-2 |
| 1941 — 1942 | ТБ-7 и Ер-2{?}, ДБ-3, Ар-2, АНТ-40 (СБ), Ил-4 (Ил-4Т), МБР-2 |
| 1942 — 1943 | ДБ-3, Ил-4 (Ил-4Т), МБР-2, АНТ-40, АНТ-41, Douglas A-20 Havoc («Бостон» A-20) |
| 1943 — 1951 | АНТ-40, АНТ-41, Douglas A-20 Havoc («Бостон» A-20), |
| 1951 — 1960 | Ил-28 |
Напишите отзыв о статье "1-й гвардейский минно-торпедный авиационный полк ВВС Балтийского флота"
Примечания
- ↑ Левшов П. В., Болтенков Д. Е. Век в строю ВМФ: Авиация Военно-Морского Флота России (1910-2010). Справочник. — СПб., Специальный выпуск альманаха «Тайфун», 2012. — 768 с.
- ↑ [militaryrussia.ru/blog/topic-512.html Сайт Militaryrussia. Отечественная военная техника (после 1945г.)]
- ↑ [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1137 Сайт Герои страны]
- ↑ Герои Советского Союза. Т. 1. М., 1987, с. 187.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50054245&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Бунимович Ю.И.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 28 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50055891&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Гагиев А.М.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 29 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50055938&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Демидов Р.С.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 29 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50055115&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Котов Н.Д.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 31 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50056055&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Кузнецов В.М.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 31 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50627561&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Лорин М.В.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 28 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50055505&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Пресняков А.В.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 28 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50056195&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Рензаев А.И.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 30 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50054629&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Советский М.А.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 28 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50054677&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Стрелецкий П.Ф.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 28 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50054837&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Чванов В.Т.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 28 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50054864&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Чернышёв А.П.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 28 августа 2016.
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=50054885&tab=navDetailManAward Герой Советского Союза Шаманов И.Г.]. Сайт Подвиг народа. Проверено 29 августа 2016.
Литература
- Левшов П. В., Болтенков Д. Е. Век в строю ВМФ: Авиация Военно-Морского Флота России (1910-2010). Справочник. — СПб., Специальный выпуск альманаха «Тайфун», 2012. — 768 с.
- Лурье В. М. Адмиралы и генералы Военно-морского флота СССР, 1946—1960. — М.: Кучково поле, 2007.
- Б. Рычило, М. Морозов [profilib.com/chtenie/155125/mir-aviatsii-2003-01-lib-29.php Гвардейские авиационные дивизии, корпуса, эскадрильи 1941-45 гг] // Мир авиации : Авиационно-исторический журнал, техническое обозрение.. — М., 2003. — Вып. 30. — № 1. — С. 28 - 31.
- Морозов М.Э. Морская торпедоносная авиация. Том 1 и Том 2. — СПб: «Галея Принт», 2006-2007.
- Борзова К.П. Мой маршал. (Воспоминания К. П. Борзовой о своем муже - Герое Советского Союза маршале авиации И. И. Борзове, их гарнизонной жизни). Воин России. 2003.
Ссылки
- [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень No.19 органов управления, соединений, кораблей, частей и учреждений Балтийского флота, Ладожской военной флотилии и Ильменского отряда кораблей, входивших в состав Действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.]
- [www.shaturyane.ru/forum/viewtopic.php?p=582 Сайт Шатуряне]
Отрывок, характеризующий 1-й гвардейский минно-торпедный авиационный полк ВВС Балтийского флота
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
