1-я Кавказская казачья дивизия
Поделись знанием:
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
| 1-я Кавказская казачья дивизия | |
 | |
| Годы существования |
1878-1918 |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Дислокация | |
1-я Кавказская казачья дивизия — кавалерийское соединение в составе российской императорской армии
Штаб дивизии: Карс. Входила в 1-й Кавказский армейский корпус.
Содержание
История дивизии
Формирование
- 1878—1883 — 2-я Кавказская кавалерийская дивизия
- 1883—1918 — 1-я Кавказская казачья дивизия
Боевые действия
Состав дивизии
- 1-я бригада (Карс)
- 1-й Кубанский генерал-фельдмаршала Великого Князя Михаила Николаевича полк Кубанского казачьего войска
- 1-й Уманский бригадира Головатого полк Кубанского казачьего войска
- 2-я бригада (Карс)
- 1-й Кавказский казачий дивизион (Ахалкалаки)
Командование дивизии
Начальники дивизии
- 1879-? — генерал-лейтенант Шереметев, Сергей Алексеевич
- 27.07.1881-10.03.1883 — генерал-майор Свиты ЕИВ князь Амилахвари, Иван Гивич
- 18.05.1898-28.07.1899 — генерал-майор Домонтович, Алексей Иванович
- 26.11.1912-10.1915 — генерал-лейтенант Баратов, Николай Николаевич
- 25.05.1916-1918 — генерал-майор (с 1917 генерал-лейтенант) Раддац, Эрнест-Август Фердинандович
Начальники штаба дивизии
- 16.01.1879-28.08.1880 — полковник Малама, Яков Дмитриевич
- 14.06.1896-22.11.1896 — полковник Зегелов, Александр Александрович
- 04.12.1899-14.03.1901 — полковник Томкеев, Иван Петрович
- 17.04.1901-10.12.1902 — полковник Чернозубов, Фёдор Григорьевич
- 27.08.1903-08.12.1904 — подполковник (с 28.03.1904 полковник) Кондратович, Лука Лукич
- 01.05.1905-07.05.1913 — подполковник (с 06.12.1907 полковник) Максимов, Николай Сергеевич
- 09.08.1913-? — подполковник (с 06.12.1913 полковник) Пионтковский, Иван Николаевич
- 20.02.1915-10.1915 — подполковник (с 15.06.1915 полковник) Эрн, Николай Францевич
- 20.12.1916-? — полковник Разгонов, Александр Константинович
- 25.11.1917-? — и. д. подполковник Никитин, Борис Владимирович
- 07.08.1917-? — и. д. подполковник Инютин, Матвей Васильевич
Командиры 1-й бригады
- 1882—1884 — генерал-майор Тер-Асатуров, Дмитрий Богданович
- 31.07.1893-23.03.1894 — генерал-майор Домонтович, Алексей Иванович
- 19.07.1906-15.03.1911 — генерал-майор Логвинов, Александр Петрович
- 13.05.1911-04.07.1915 — полковник (с 25.03.1912 генерал-майор) Тургиев, Заурбек Джамбулатович
- 04.07.1915-29.02.1916 — полковник (с 1916 генерал-майор) Фесенко, Михаил Георгиевич
- 01.07.1916-после 01.08.1916 — полковник Федюшкин, Николай Косьмич
- С 5 мая 1916 года — полковник Перепеловский, Александр Васильевич[1]
Командиры 2-й бригады
- 07.1878-1879 — генерал-майор Нахичеванский, Келбали Хан Эхсан Хан оглы
- 1879—1881 — генерал-майор Тер-Асатуров, Дмитрий Богданович
- 10.01.1900-? — генерал-майор Али-Шейх-Али Давлетович
- 06.01.1907-09.10.1912 — генерал-майор Абациев, Дмитрий Константинович
- 05.11.1912-29.07.1914 — генерал-майор Арютинов, Тигран Данилович
- ?-01.07.1916 — полковник (с 15.06.1915 генерал-майор) Рафалович, Александр Фердинандович
Командиры 1-го Кавказского казачьего дивизиона
- 13.07.1910-11.06.1915 — подполковник (с 24.11.1912 полковник) Стопчанский, Владимир Андреевич
Напишите отзыв о статье "1-я Кавказская казачья дивизия"
Примечания
- ↑ Красный террор глазами очевидцев / составл., предисл., и коммент. д. и. н. С. В. Волкова. — 1-е. — Москва: Айри-пресс, 2009. — 448 с. — (Белая Россия). — 3000 экз. — ISBN 978-5-8112-3530-8.
Ссылки
- [regiment.ru/upr/B/3/kkd/kkd-1.htm Страница на Regiment.ru]
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 1-я Кавказская казачья дивизия
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
