1-я Полярная стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
1-я Полярная стрелковая дивизия
Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

5 сентября 1941

Расформирование (преобразование):

28 сентября 1941

Преемник:

186-я стрелковая дивизия

Боевой путь

1941: Оборона Заполярья

1-я Полярная стрелковая дивизия — воинское соединение РККА СССР в Великой Отечественной войне. В действующей армии с 5 сентября 1941 по 28 сентября 1941 года.





История

5 сентября 1941 года началось формирование Полярной дивизии народного ополчения, в которую вошли более 10 тысяч ополченцев (судоремонтников, железнодорожников, портовых грузчиков, рыбаков, работников городских учреждений и других) и несколько тысяч человек из истребительных батальонов Мурманска и Мурманской области. Среди добровольцев были коммунисты и комсомольцы, которые сплачивали воинский коллектив. В Полярную дивизию ушли воевать секретарь Хибиногорского горкома ВКП(б) Семячкин П. П.[1], секретарь партбюро торгового порта и другие. В дивизии были и добровольцы из числа репрессированных в конце 30-х годов командиров Красной Армии и другие бывшие заключённые[2].

. Призвано военкоматами Мурманской области в августе-сентябре 1941 года для формирования 186-й < Полярной > < дивизии >:

— военнообязанных-рабочих — 5715 человек, — заключённых — 7650 человек.

При отборе комиссиями ОВК заключённые на 80-90 % изъявляли горячее желание сразу идти на фронт.

— Непобедимая Полярная

Ветераны Карельского фронта, Полярной дивизии утверждают, что среди добровольцев из числа заключённых предателей не было. Сражались с врагом они отчаянно, многие погибли в боях[2].

Они, действительно, воевали не на шутку — эти люди, большинство из которых было с искалеченной судьбой. Кто-то покалечил её сам, ступив на скользкую криминальную тропу, а кому-то её покалечила покрытая в 30-е паутиной лагерей Родина. Та самая Родина, которую они защищали с оружием в руках. «Какими же словами здесь поднимали дух во время боя?» — спрашиваю у Алексея Яковлевича. «Ура! За Родину! За Сталина! — таких слов я не слышал отвечает он. — Только яростно матерились да вспоминали „такую-то мать“, выпустив последние патроны из раскаленного ствола. Ох, и дрались эти „бывшие“! Ничего не боялись. Рядом с ними и свой страх куда-то уходил. Правда, и выбор у них был невелик: избавление от длинного срока в обмен на кровь и жизнь»

— [www.zapcity.ru/forum/showthread.php?t=1136 Связной Дикой дивизии]

Перед войной в Красной Армии было репрессировано 40 тысяч командиров. Во время войны многие из них ушли добровольцами на фронт. Среди репрессированных командиров Красной Армии были будущий командующий Карельским фронтом Маршал Советского Союза, Герой Советского Союза Мерецков К. А., награждённый высшим военным орденом «Победа» и будущий командующий 2-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза Рокоссовский К. К., награждённый высшим военным орденом «Победа». Впоследствии Полярная дивизия сражалась под командованием этих выдающихся советских полководцев.

Командиром дивизии был назначен полковник [www.generals.dk/general/Kolomiets/Stepan_Vladimirovich/Soviet_Union.html С. В. Коломиец], кадровый офицер, участник гражданской войны, коммунист. Вначале был сформирован 1-й стрелковый полк Полярной дивизии под командованием подполковника Я. А. Зайцева[3], а затем и 2-й стрелковый полк Полярной дивизии под командованием майора С. К. Шушко[4]. В полках Полярной дивизии остро ощущалась нехватка стрелкового оружия. Одна винтовка выдавалась на двух-трёх бойцов, остальные были вооружены холодным оружием.

По мере комплектования полки Полярной дивизии сразу вступали в тяжёлые кровопролитные бои с наступающим на Мурманск врагом. В середине сентября 1941 года в критической обстановке Полярная дивизия преградила путь наступавшим на Мурманск горным егерям из 3-й горнострелковой дивизии немцев, которые форсировали реку Западная Лица и прорвали оборону 14-й армии Карельского фронта в районе 63-го км дороги Мурманск — Печенга[2].

В сложившейся обстановке командующий 14-й армией генерал-лейтенант В. А. Фролов отдал приказ: «Для ликвидации прорыва противника на левом фланге… выдвинуть в район озёр [wikimapia.org/24144356/ru/Озеро-Куыркъявр Куыркъявр], [mapcarta.com/26536594 Ножъявр] Полярную стрелковую дивизию с целью наступления во фланг и тыл противника с задачей окружения и уничтожения [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/Gebirgsjagerregimenter/GJR138-R.htm 138-го горнострелкового полка] 3-й горнострелковой дивизии немцев»[5]. В ночь с 14 на 15 сентября 1941 года воины 1-го стрелкового полка Полярной дивизии овладели несколькими высотами, зашли в тыл противнику, захватили несколько повозок с боеприпасами, разгромили штаб одного из батальонов [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/Gebirgsjagerregimenter/GJR139-R.htm 139-го горнострелкового полка] 3-й горнострелковой дивизии немцев, пленили несколько офицеров. Закрепившись на новых позициях, немцы контратаковали, но воины Полярной дивизии отбили одну за другой все их атаки серьёзно потрепав два батальона 138-го горнострелкового полка, уничтожили до 200 фашистов и вынудили их остановиться. Первая боевая задача, поставленная перед воинами 1-го стрелкового полка Полярной дивизии, была выполнена с честью.

16 сентября 1941 года на помощь 1-му стрелковому полку подошёл 2-й стрелковый полк Полярной дивизии и, несмотря на усталость, после марш броска, сходу вступил в бой с наседавшим врагом. По приказу командующего 14-й армией генерал-лейтенанта В. А. Фролова командир Полярной дивизии полковник С. В. Коломиец силами двух полков, которые уже были в его распоряжении, продолжил наступление во фланг двух полков противника, прорвавшихся на восточный берег реки Западная Лица и, взаимодействуя с 14-й стрелковой дивизией, восстановил прежнюю линию обороны.

Тяжёлые бои Полярная дивизия вела 17-19 сентября 1941 года. С рассветом 20 сентября оба полка Полярной дивизии перешли в наступление, атаковав правый фланг горнострелкового полка противника южнее озера Ножъявр, что было явной неожиданностью для немцев. Их правофланговый батальон попытался повернуть фронт своей обороны на юг, навстречу нашим наступающим войскам, но не успел. Советские батальоны обоих полков Полярной дивизии быстро продвигались в тыл позиций немцев и наносили удары по врагу там, где он этого не ожидал.

21-22 сентября 1941 года снова наступление и новый бой. 1-й полк Полярной дивизии овладел выгодной в тактическом отношении [wikimapia.org/19913040/ru/Гора-Высота-Круглая высотой Круглая] и [wikimapia.org/27356914/ru/Бывший-каменный-карьер карьером у берега безымянного озера]. 3-й батальон 2-го стрелкового полка вышел к немецкому штабу, на выручку которому поспешил большой отряд горных егерей. Командир пулеметной роты выдвинул на северную сторону карьера два пулеметных расчета, которые открыли огонь по врагу. Горные егеря залегли. Тогда бойцы Полярной дивизии, уничтожив охрану, ворвались в немецкую штабную землянку. «Нас окружила русская дикая дивизия!» — кричал в панике один из немцев. Этот эпитет "дикая дивизия " ещё не раз придётся услышать бойцам Полярной дивизии в годы войны.

В последующих боях 22 и 23 сентября 1941 года Полярная дивизия несла потери, особенно от минометного огня немцев. Но «дикая дивизия», ошеломившая врага, делала своё дело и к 15 часам 24 сентября плацдарм, захваченный противником на восточном берегу реки Западная Лица, был полностью очищен от фашистов. К вечеру 24 сентября Полярная дивизия вышла на рубеж реки Западная Лица и восстановила связь с подразделениями 14-й стрелковой дивизии (впоследствии 101-й гвардейской).

В ходе боев Полярная дивизия разгромила 3-ю горнострелковую дивизию немцев, которая в последующие дни убыла в тыл на переформирование. Мужество и воинская доблесть воинов Полярной дивизии переломили ход военных действий за оборону города Мурманска в пользу войск Карельского фронта. Враг был отброшен, сплошная линия нашей обороны на восточном берегу реки Западная Лица была восстановлена. Эта линия обороны не была поколеблена врагом уже никогда до конца войны.

Вместо зимовки в теплых домах Мурманска гитлеровцы вынуждены были три года оставаться в холодных окопах скалистых сопок Заполярья. Спустя три года, в октябре 1944 года, отсюда с берегов реки Западная Лица войска Карельского фронта начали изгнание немецко-фашистских войск из Кольского Заполярья и освобождение территории северной Норвегии. Велика заслуга мурманчан — добровольцев Полярной дивизии в том, что Мурманск не был захвачен немецко-фашистскими войсками и был удостоен высокого звания «Город-герой»[2].

В дни, когда 1-й и 2-й полки Полярной дивизии по-гвардейски сражались с врагом на реке Западная Лица, в Мурманске заканчивалось формирование 3-го полка Полярной дивизии. Завершилось формирование и артиллерийского полка Полярной дивизии, других её подразделений.

Приказом по 14-й армии от 22 октября 1941 года Полярная дивизия стала наименоваться 186-й стрелковой дивизией, а полки Полярной стрелковой дивизии переименовали: 1-й стал 238-м стрелковым полком, 2-й — 290-м стрелковым полком и 3-й — 298-м стрелковым полком[6].

Полное название

  • 1-я Полярная стрелковая дивизия, также, неофициально, Дикая дивизия

Подчинение

Дата Фронт (округ) Армия Корпус (группа) Примечания
01.09.1941 года Карельский фронт 14-я армия - -

Состав

  • 1-й стрелковый полк
  • 2-й стрелковый полк

Командиры

Память

В канун 30-летия разгрома немецко-фашистских войск в Заполярье в ознаменование подвига, совершенного бойцами и командирами Мурманской дивизии народного ополчения, был открыт памятный знак. Его авторами стали скульптор Г. А. Глухих и архитектор Ф. С. Таксис. Установили знак в небольшом скверике возле гарнизонного Дома офицеров, в южной части проспекта Ленина. Место для памятника выбрано не случайно. Здесь, в сентябре 1941 года бойцы дивизии принимали присягу на верность Родине[7].

На месте первого боя Полярной дивизии на 63-м км дороги Мурманск-Печенга 15 октября 1977 года был открыт памятник и в 1999 году установлены мемориальные доски с именами 632 воинов Полярной дивизии, павших в боях за оборону города-героя Мурманска. В городе-герое Мурманске имеется улица имени Полярной дивизии[8].

Напишите отзыв о статье "1-я Полярная стрелковая дивизия"

Примечания

  1. Семячкин Павел Петрович — выпускник 1-го созыва Коммунистического Университета им. Зиновьева (1921—1925 гг.); участник Гражданской войны; по окончании Комвуза до 1932 г. работал на Ленинградском Металлическом заводе, секретарь парткома; член Ленинградского горкома ВКП(б) и Ленсовета; в 1932 г. по рекомендации С. М. Кирова направлен в Хибиногорск (г. Кировск Мурманской области), секретарь Хибиногорского горкома ВКП(б); участник Великой Отечественной войны.
  2. 1 2 3 4 Мурманская Полярная дивизия народного ополчения. Кольский маяк № 14. 2011 г.
  3. Яков Андреевич Зайцев — участник гражданской и финской войн, члена партии, опытный офицер. Закончил войну командиром 63-й бригады морской пехоты
  4. Степан Кузьмич Шушко. Уроженец Витебской области, во время войны с белофиннами он командовал батальоном 52-й дивизии.
  5. АМО СССР, ф. 3542, оп. 484355: Журнал боевых действий 186-й сд., л. 1-10
  6. [www.b-port.com/smi/5/2092/39940.html Московский Комсомолец-Заполярье]
  7. [www.murmantourism.ru/sights/pamyatnik_voinam_polyarnoy_divizii_murmansk/ Памятник воинам Полярной дивизии]
  8. [r-g-d.org/forum/lofiversion/index.php/t14037.html История дивизии]

Ссылки

  • [www.soldat.ru/files/ Боевой состав Советской Армии 1941—1945]
  • [www.soldat.ru/doc/perechen/ Перечень № 6 стрелковых, горнострелковых и моторизованных дивизий входивших в состав Действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.]
  • [blockhaus.ru/forum/index.php?showtopic=28309&st=180 Московский комсомолец — Заполярье]
  • [bdsa.ru/divizia/divizii-strelkovqie/s-1-sd-po-99-sd/01-polyarnaya-strelkovaya-diviziya.html Справочник на сайте bdsa]
  • [www.biograph-soldat.ru/MEMO/ARTICLES/morozov_memo.htm Воспоминания подполковника Морозова]
  • [www.polk.ru/forum/index.php?showtopic=2020 Забытый полк]


Отрывок, характеризующий 1-я Полярная стрелковая дивизия

За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.