1-я армия (РККА)

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: Gold; background-color: Crimson" colspan="2"> Командующие </td></tr> <tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: Gold; background-color: Crimson" colspan="2"> Боевые операции </td></tr>

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: Gold; background-color: Crimson" colspan="2"> 1-я армия (1А) </td></tr>
Войска:	сухопутные
Род войск:	общевойсковая
Первое формирование:	марта 1918 — май 1918
Второе формирование:	19 июня 1918 — январь 1921
В составе фронтов:	Восточный фронт, Туркестанский фронт
см. список
первое формирование: бои с австро-германскими интервентами второе формирование: Симбирская операция Сызрань-Самарская операция Бугурусланская операция Белебейская операция Актюбинская операция (1919) Уральско-гурьевская операция Бухарская операция (1920)

1-я армия (1А) — объединение РККА, сформированное во время Гражданской войны. 1-я армия первого формирования создана в начале марта 1918 года в связи с наступлением на Украину австро-германских интервентов. В мае 1918 расформирована. 1-я армия второго формирования создана директивой командования Восточного фронта от 19 июня 1918 года. Входила в состав Восточного фронта, с 15 августа 1919 года — Туркестанского фронта. Расформирована в январе 1921 года.

Первое формирование

История

17 марта 1918 года в Екатеринославе открылся 2-й Всеукраинский съезд Советов. Он принял резолюцию «Об организации военной силы», обязав делегатов развернуть в каждом городе и селе работу по созданию вооружённых сил Украинской Советской Республики. Съезд объединил силы советских республик для борьбы против внешних и внутренних врагов. см. Революция и Гражданская война на Украине

Началось сведение Красногвардейских отрядов, отрядов бывшей Русской армии, воинских частей и отрядов Советских республик в пять армий численностью по 3-3,5 тысячи человек. По сути, эти армии были бригадами с ограниченными возможностями. Командующим войсками 1-й армии стал Асеев.

1-я армия (1-я революционная армия), создана в начале марта 1918 года в районе Бирзулы в связи с наступлением на Украину австро-германских интервентов. В состав армии вошли отряды из Аккермана, Елизаветграда и другие. В апреле в ней насчитывалось до 30 тысяч человек. В мае 1918 расформирована.

Боевые действия

В марте 1918 г. вела бои с германскими войсками на одесском направлении, отступала в районы Кременчуга, Знаменки, Кривого Рога. Поддерживала 2-ю армию во время боев на линии Никополь — Александровск, обороняла Екатеринослав. В апреле сдерживала наступление интервентов в районах Ясиноватая, Юзовка, Мариуполь. В конце апреля начала отступление из этих районов на Дебальцево — Зверево, но под ударами германских войск была вынуждена отступать на Таганрог — Ростов-на-Дону.

Командный состав

Командующие: Асеев, П. В. Егоров, С. Л. Козюра, Карпов.

Второе формирование

История

Создана директивой командования Восточного фронта от 19 июня 1918 года из отрядов и частей, действовавших на сызранско-симбирском направлении против чехословацких и белогвардейских войск. Входила в состав Восточного фронта (11 апреля — 14 августа 1919 в составе Южной группы армии Восточного фронта), с 15 августа 1919 — Туркестанского фронта. Расформирована в январе 1921 года.

Состав

В состав 1-й армии входили:

• 1-я Туркестанская стрелковая дивизия (ноябрь 1919 — июль 1920),
• Пензенская пехотная дивизия, с марта 1919 — 20-я стрелковая дивизия (июль 1918 — октябрь 1919)
• 25-я стрелковая дивизия (январь — март 1919)
• 24-я стрелковая дивизия (июль 1918 — май 1919, август — декабрь 1919)
• 49-я стрелковая дивизия (июнь — ноябрь 1919),
• Вольская пехотная дивизия (август — сентябрь 1918, октябрь 1918),
• Инзенская революционная дивизия (июнь — декабрь 1918),
• Оренбургская стрелковая дивизия (февраль — март 1919),
• 1-я Туркестанская кавалерийская дивизия (сентябрь — ноябрь 1920),
• 3-я Туркестанская кавалерийская дивизия (июль 1919 — октябрь 1920).

Боевые действия

В 1918 году 1-я армия вела боевые действия в Поволжье против белогвардейских войск и чехословацкого корпуса. Участвовала в наступлении Восточного фронта 1918—1919, вела наступление в Симбирской и Сызрань-Самарской боевых операциях. Заняла Самару (сентябрь — октябрь 1918), Стерлитамак (декабрь 1918), Оренбург (январь 1919). Весной 1919 во время весеннего наступления Русской армии держала оборону на стерлитамакском и оренбургском направлениях. В апреле — июне 1919 г. армия участвовала в контрнаступлении Восточного фронта, вела бои против войск колчаковской Южной армии, обеспечивая наступление в Бугурусланской и Белебейской операциях.

В августе — сентябре 1919 г. действовала в составе Туркестанского фронта, участвуя в разгроме колчаковской Южной армии и белоказаков. В ходе Актюбинской операции соединилась 13 сентября того же года с войсками Туркестанской советской республики у станции Мугоджарская. Часть войск 1-й армии продолжала вести бои против белоказаков в Уральской области до апреля 1920 года, другая часть войск в ноябре 1919 — марте 1920 заняла Закаспийскую область, участвовала в Хивинской и Бухарской операциях, устанавливая там советскую власть. Позже армия участвовала в борьбе с басмачами.

Командный состав

Командующие:

• А. И. Харченко (19 — 28 июня 1918, перешёл на сторону белых),
• М. Н. Тухачевский (28 июня 1918 — 4 января 1919),
• Г. Д. Гай (4 января — 25 мая 1919),
• Г. В. Зиновьев (25 мая 1919 — 12 ноября 1920),
• П. А. Захаров(врид 12 ноября — 4 декабря 1920, 4 — 27 января 1921),
• И. Ф. Блажевич (4 декабря 1920 — 4 января 1921).

Члены РВС:

• О. Ю. Калнин (16 июня 1918 — 7 апреля 1919),
• В. В. Куйбышев (15 июля — 13 сентября 1918),
• С. П. Медведев (14 сентября 1918 — 20 января 1919),
• Г. И. Окулова-Теодорович (4 апреля — 6 июня 1919),
• В. В. Куранов (12 апреля — 30 мая 1919),
• А. М. Дьяконов (7 июня — 23 сентября 1919),
• А. К. Мирскин (7 июня — 19 июля 1919),
• Ш. 3. Элиава (8 июня — 4 августа 1919),
• В. А. Покровский (24 июля — 18 ноября 1919),
• К. А. Авксентьевский (22 августа — 19 ноября 1919),
• П. И. Баранов (19 октября 1919 — 27 сентября 1921),
• Н. А. Паскуцкий (13 января — 14 августа 1920),
• В. Ф. Плетнев (10 августа 1920 — 14 января 1921),
• Н. С. Нерезин (9 сентября 1920 — 27 января 1921),
• Н. М. Воронин (9 ноября 1920 — 21 января 1921).

Начальники штаба:

• Р. Шимунич (16 июня — 11 июля 1919)
• И. Н. Захаров (11 июля — 15 августа 1918),
• Н. И. Корицкий (15 августа — 28 ноября 1918),
• Ф. П. Шафалович (28 ноября 1918 — 9 сентября 1920),
• П. А. Захаров (9 сентября 1920 — 12 ноября 1920, 4 декабря 1920 — 27 января 1921),
• В. П. Куликов (врид, 12 ноября — 4 декабря 1920).

Литература

• Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1983.
• [guides.eastview.com/browse/GuidebookCard.html?id=120 Центральный государственный архив Советской армии. В двух томах. Том 1. Путеводитель. ЦГАСА, 1991] c. 277—281
• Савченко В. А. Двенадцать войн за Украину. — Харьков: Фолио, 2006.
• История гражданской войны в СССР, т. 4, М., 1959.
• Иноятов X. Ш. Победа Советской власти в Туркестане. — М., 1978.

Отрывок, характеризующий 1-я армия (РККА)

Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.