1-я бригада речных кораблей Дунайской военной флотилии
1-я бригада речных кораблей Дунайской военной флотилии | |
| Награды: |
|
|---|---|
| Почётные наименования: | |
| Войска: | |
| Род войск: |
бронекатера, артиллерия |
| Формирование: |
22.10.1943 |
| Расформирование (преобразование): |
9.5.1945 |
| Предшественник: |
из речных кораблей Азовской военной флотилии |
| Боевой путь | |
|
Великая Отечественная война: | |
1-я Керченско-Венская Краснознамённая бригада речных кораблей Тактическое соединение Дунайской военной флотилии ВМФ в годы Великой Отечественной войны. Принимала участие в форсировании Днестровского лимана, в освобождении Белграда, Будапешта, Братиславы и Вены.
Содержание
История
Краснознамённое соединение Азовской (с апреля 1944 года Дунайской) военной флотилии, сформированное 22 октября 1943 года как бригада бронекатеров. Первоначально в её состав вошли 3, 4 и 1-й гвардейский дивизионы бронекатеров (всего 28 кораблей), личный состав которых к моменту формирования бригады обладал большим боевым опытом, полученным в Сталинградской битве, в сражениях при освобождении Новороссийска, Таманского полуострова, портов и баз Азовского моря.
Боевой путь бригада начала в Керченско-Элътигенской десантной операции 1943, в ходе которой бронекатера прикрывали десантные отряды с частями 56-й армии на переходе морем, подавляли огневые точки противника в местах высадки, доставляли десантникам подкрепления, вооружение и боеприпасы, эвакуировали раненых и выполняли другие задачи. В январе 1944 года корабли соединения участвовали в высадке десантов на мыс Тархан и непосредственно в Керченский порт, затем вместе с другими соединениями флотилии — в перевозке на Керченский полуостров войск, боевой техники, снаряжения, продовольствия и других грузов для соединений и частей Отдельной Приморской армии.
За активные и умелые боевые действия при освобождении Керченского полуострова бригада удостоена почётного наименования «Керченской» (4.5.1944); многие моряки соединения награждены орденами и медалями, а командиру бригады капитану 3 ранга П. И. Державину и 7 воинам присвоено звание Героя Советского Союза.
В августе 1944 года бригада в ходе Ясско-Кишинёвской операции оказывала огневое содействие войскам 3-го Украинского фронта при освобождении гг. Аккерман (Белгород-Днестровский), Браилов, Тульча, а также ряда островов и прибрежных населённых пунктов. Одновременно бронекатера вели разведку в гирлах Дуная, охраняли переправы сухопутных войск, осуществляли поиск кораблей и плавсредств противника. С 20 по 27 августа 1944 года катера бригады уничтожили 1 монитор, 6 барж, 2 буксира, захватили в качестве трофеев миноносец, монитор, 3 десантные и 72 транспортные баржи с военными грузами, около 30 буксиров и различных судов.
За отличие в этих боях бригада была награждена орденом Красного Знамени (25.9.1944), а её 4-й дивизион получил наименование «Тульчинского» (7.9.1944).
В сентябре 1944 года бригада во взаимодействии с частями 113-й стрелковой дивизии участвовала в освобождении югославского г. Неготин, в середине октября преодолела пороги Железных Ворот и начала боевые действия на Среднем Дунае, в районе Смедерево, на подступах к Белграду. В ночь на 17 октября 1944 года корабли бригады скрытно прошли мимо вражеских береговых батарей и вышли к набережным Белграда, где огнём реактивной артиллерий и пулемётов прикрывали фланги соединений 3-го Украинского фронта и Народно-освободительной армии Югославии (HOAЮ), освобождавших столицу Югославии.
За самоотверженные боевые действия и героизм моряков 1-й гвардейский дивизион бронекатеров бригады удостоен почётного наименования «Белградского» (14.11.1944), 4-й дивизион бронекатеров — ордена Александра Невского.
В конце октября 1944 года соединение, пополненное трофейными кораблями, было переформирована 1-ю Керченскую Краснознамённую бригаду речных кораблей (в составе 35 бронекатеров и 3 мониторов)[2].
До конца 1944 года бригада продолжала продвигаться вверх по Дунаю, участвуя в освобождении многих югославских и венгерских городов и перевозя через Дунай части сухопутных войск. Только в районах Батина, Мохача и Байя бригада перевезла около 15 тыс. солдат и офицеров, свыше 750 танков и самоходных орудий, 106 бронемашин и более 31 тысяч тонн различных грузов; эвакуировала на левый берег реки свыше 14 700 раненых и военнопленных. После ликвидации будапештской группировки противника бригада вместе с другими соединениями Дунайской флотилии вела боевые действия на братиславско-венском направлении. Она высаживала десанты у Тата и Эстергома, участвовала во взятии г. Комарно. Особенно отличились моряки при высадке десанта в центре Вены, предотвратив взрыв Имперского моста.
За образцовое выполнение боевых заданий командования при освобождении столицы Австрии и проявленные при этом личным составом доблесть и мужество бригаде было присвоено почётное наименование «Венской» (17.5.1945).
Состав
В состав входили 1-й гвардейский (17 кораблей) 3-й (18 кораблей) дивизионы бронекатеров и 1-й дивизион мониторов (корабли «Керчь». Азов", «Измаил»).
Подчинение
В составе: Азовской военной флотилии с 22.10.1943; Дунайской военной флотилии с апреля 1944 года.
Командиры
- Во время Великой Отечественной войны бригадой командовал капитан 3 ранга, с декабря 1944 капитан 2 ранга П. И. Державин.
Отличившиеся воины
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
За героизм, отвагу и мужество, проявленные личным составом бригады в боях с немецко-фашистскими захватчиками, сотни её воинов награждены орденами и медалями, а 7 из них старшинам и краснофлотцам присвоено звание Героя Советского Союза.
См. также
Напишите отзыв о статье "1-я бригада речных кораблей Дунайской военной флотилии"
Примечания
Литература
- Н. В. Огарков. Керченско-Венская бригада речных кораблей // Советская Военная Энциклопедия. — Москва: Воениздат, 1977. — Т. 4. — С. 144—145. — 656 с. — 105 000 экз.
- [военная-энциклопедия.рф/советская-военная-энциклопедия/Д/Дунайская-военная-флотилия Дунайская военная флотилия] // Гражданская война в США — Йокота / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1979. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 3).</span>
- Пышкин А. Я. По велению долга. М., 1967[1];
- Локтионов И. И. Дунайская флотилия в Великой Отечественной войне (1941—1945 гг.). М., 1962.
- Дунайская военная флотилия // [www.runivers.ru/upload/iblock/4e9/Sovetskaya%20istoricheskaya%20etnciklopediya.%20Tom%205%20l1964pvruvv492sd.djvu Советская историческая энциклопедия]
|
Бригада в Викисловаре? |
|---|
- Бригада // Военно-морской словарь / Чернавин В. Н.. — М.: Воениздат, 1990. — 511 с. — ISBN 5-203-00174-X.
Ссылки
- [www.teatrskazka.com/Raznoe/Perechni_voisk/Perechen_21_03.html Органы управления, соединений, кораблей, частей и учреждений Амурской, Волжской, Днепровской, Дунайской… флотилий]
- [www.libex.ru/detail/book512223.html Пышкин, А. Я. По велению долга. Боевой путь 1-й Керченско-Венской Краснознаменной бригады бронекатеров]
- [www.barque.ru/stories/1975/boats_on_pedestal_of_glory_wwii Катера на пьедестале славы подвигов ВОВ]
- [vk.com/topic-10223390_21439705 Краткая информация по бригадам отдельных речных кораблей]
Отрывок, характеризующий 1-я бригада речных кораблей Дунайской военной флотилии
– Ну, пойдем петь «Ключ».– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
