1-я воздушно-десантная бригада
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #0000FF; background-color: #BDB76B" colspan="2">  1-я воздушно-десантная бригада </td></tr>
| |
| Войска: | ВВС |
| Род войск: | ВДВ |
| Сформирована: | апрель 1941 года |
| Расформирована (преобразована): | 04.08.1942 |
| Предшественник: | 224-я стрелковая дивизия |
| Преемник: | 109-й гвардейский стрелковый полк |
| 1941: Прибалтика, Орловская область 1942: Московская область | |
1-я воздушно-десантная бригада — воинское соединение вооружённых сил СССР, принимавшее участие в Великой Отечественной войне.
История
Бригада сформирована в Киевском Особом военном округе на базе 224-й стрелковой дивизии в апреле 1941 года.
В действующей армии во время Великой Отечественной войны с 30 июня 1941 по 14 сентября 1941 и с 14 марта 1942 по 4 августа 1942 года.
На 22 июня 1941 года дислоцируется в Овруче.
27 июня 1941 года корпус получил приказ не позднее полудня 28 июня 1941 года занять и оборонять Остропольский укреплённый район [1], находясь левее позиций 24-го механизированного корпуса, но бригада, очевидно не завершила переброску.
23 июля 1941 года распоряжением штаба Юго-Западного фронта, бригаде было предписано к утру 26 июля 1941 года занять и прочно оборонять переправы через Припять у Припяти и Чернобыля. По прибытии бригада расположилась в районе деревни Скородное. 4 августа 1941 года бригада, в составе корпуса (собственно бригада и составляла на тот момент весь корпус), была передана в 5-ю армию чтобы усилить оборону Коростеньского укреплённого района.[2]
В ночь на 5 августа 1941 года было получено приказание о выводе бригады в район Недашки (восточнее Коростеня), затем бригада с боями отступает, с этого дня и до 20 августа 1941 года бригада ведёт тяжёлые бои в районе Диброва, Владовка, Лумля, Барановка. За время этих боёв в безвозвратных потерях бригады до 150 человек [3]
С 20 августа 1941 года, в ходе общего отхода войск 5-й армии, бригада перебрасывается автотранспортом по маршруту Рудня Осушня, Мартыноричи, Чернобыль, Навозы, Козел, с задачей к исходу 23 августа 1941 года сосредоточиться в районе Льговка, Старый Белоус, Киенка в 5 километрах западнее Чернигова и поступает в резерв армии. Вечером 22 августа 1941 года бригада переправилась через Припять. На 27 августа 1941 года бригада убыла в резерв фронта, сосредоточившись в районе Льговка, Новый Белоус. В начале сентября бригада вновь передана на усиление 5-й армии
2 сентября 1941 года бригада, при поддержке 212-го гаубичного полка и 1-го дивизиона 460-го корпусного полка во взаимодействии с 15-м стрелковым корпусом после часовой артиллерийской подготовки наносит удар от Нового Белоуса в общем направлении на Певцы, Лопатин. Однако наступление захлебнулось, и вскоре контрударом бригада была отброшена даже с исходных и к концу дня вела бой с частями 134-й пехотной дивизии на рубеже хутор Шевченко, Полуботки, южная окраина Холявина, Полянка. В течение следующих 4 дней бригада продолжает безуспешно контратаковать противника в районе Чернигова. Вскоре бригада попадает в окружение и в течение сентября 1941 года выходит к своим в район Ромны. С 14 сентября 1941 года бригада считается выведенной в тыл.
В декабре 1941 года передислоцирована в Люберцы, оттуда в марте 1942 года направлена на Волхов, где, вероятно планировалась её участие в высадке десанта, в ходе дальнейшего продолжения Любанской операции. Данных об участии бригады в боевых действиях на Волхове не имеется. В первые дни августа обратно и в этом же месяце переформирована в Люберцах в 109-й гвардейский стрелковый полк
Во второй половине 1942 года была сформирована 1-я воздушно-десантная бригада 2-го формирования, но под таким названием она в боях не участвовала, в декабре 1942 года переформирована в 9-й гвардейский воздушно-десантный полк [4]
Боевой состав
- управление
- 1-й воздушно-десантный батальон
- 2-й воздушно-десантный батальон
- 3-й воздушно-десантный батальон
- 4-й воздушно-десантный батальон
- школа младшего командного состава
- отдельный артиллерийский дивизион
- отдельная зенитно-пулемётная рота
- отдельная разведывательная самокатная рота
- отдельная рота связи
Подчинение
Командиры бригады
- полковник Редченко Алексей Христофорович
- полковник Цыганков
- полковник Г. П. Барладян
Напишите отзыв о статье "1-я воздушно-десантная бригада"
Примечания
- ↑ [ww2doc.50megs.com/Issue36/Issue36_021.html Боевой приказ командующего войсками Юго-Западного фронта № 0017 от 27 июня 1941 г. на оборону рубежа ст. Константинов, Базалия, Вишневец Нв]
- ↑ [militera.lib.ru/h/vladimirsky/03.html ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА -[ Военная история ]- Владимирский А. В. На киевском направлении. По опыту ведения боевых действий войсками 5-й армии Юго-Западного фронта в июне-сентябре …]
- ↑ [www.obd-memorial.ru/ ОБД Мемориал]
- ↑ [www.ryadovoy.ru/forum/index.php?topic=1383.0 Состав ВДБр и маневренных ВДБ&# …]
Ссылки
- [soldat.ru Справочники и форум на Солдат.ру]
- [www.soldat.ru/perechen Перечень № 7 бригад всех родов войск, входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны]
Отрывок, характеризующий 1-я воздушно-десантная бригада
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
