1-я кавалерийская дивизия (Третий рейх)
| 1-я кавалерийская дивизия 1. Kavallerie-Division | |
 | |
| Годы существования |
25.10.1939—27.11.1941 (переименована) |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Входит в |
сухопутные войска |
| Тип |
кавалерийская дивизия |
| Дислокация | |
| Войны | |
| Участие в |
Польская кампания вермахта (1939) |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
1-я кавалерийская дивизия (нем. 1. Kavallerie-Division) — подразделение Вермахта во время Третьего рейха. Создана в октябре 1939 года на основе 1-й кавалерийской бригады. С 28 ноября 1941 была переформирована в 24-ю танковую дивизию.
Содержание
История дивизии
1-я кавалерийская бригада была создана 1 апреля 1936 года, после переименования 5-й конной бригады, в Инстербурге. Во время нападения Германии на Польшу в 1939 году бригада входила в состав 3-й армии, действовавшей на северном участке фронта. Оттуда двинулась на юг, в направлении Варшавы. С 13 сентября бригада действовала в районе Варшавы, прежде чем была снята с фронта 17 сентября[1].
Сразу после польской кампании бригада была передислоцирована в район города Дрездена и развернута в дивизию. 25 октября 1939 года была переименована в 1-ю кавалерийскую дивизию. С 10 мая 1940, после начала Французской кампании на западе, 1-я кавалерийская дивизия была в составе 18-й армии на немецко-голландской границе и двигалась в направлении Зёйдерзе. После капитуляции голландской армии 15 мая для дивизии закончилась борьба на этом участке фронта. 7 июня 1940 года дивизия была переподчинена 4-й армии в Амьене. Участвовала в создании плацдарма через Сомму. Во время дальнейшего наступления пересекла Сену к северу от Парижа и к концу кампании достигла Атлантического побережья около Ла-Рошели и Рошфора[2].
В марте 1941 года дивизия передислоцирована в Генерал-губернаторство и оставалась там до нападения Германии на Советский Союз. В июне 1941 года она была передана 2-й танковой группе в составе группы армий «Центр». Она прикрывала южный фланг 2-й танковой группы у Припяти. В августе приняла участие в окружении Киева. Позже участвовала в окружении советских войск под Брянском и Вязьмой. 25 октября отозвана с передовой и вернулась в Восточную Пруссию. 28 ноября 1941 переформирована в 24-ю танковую дивизию[3].
Состав дивизии
1-я кавалерийская дивизия стала преемницей 1-й кавалерийской бригады, чьи Восточно-Прусские 1-й кавалерийский (Инстербург) и 2-й кавалерийский (Ангербург) полки были созданы ещё в рейхсвере Веймарской республики. В 1935 году, после объявления Германией о формировании новых вооружённых сил — вермахта, на которые не должны распространяться ограничения, наложенные на рейхсвер, все кавалерийские подразделения были переданы в бронетанковые и моторизованные войска. Только вышеупомянутые полки осталась в составе 1-й кавалерийской бригады. В дальнейшем бригаде были приданы новые подразделения и она была развернута в кавалерийскую дивизию[4].
| 1-я кавалерийская бригада август 1939 |
1-я кавалерийская дивизия май 1940 |
|---|---|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
Командир дивизии
- генерал-майор Курт Фельдт
Награды
| Имя | Награда | Дата | Звание | Подразделение |
| Михаэль, Георг[5] | Рыцарский крест Железного креста | 19 января 1941 | Лейтенант резерва | Командир взвода 6-го эскадрона 22-го кавалерийского полка |
| Бракат, Отто[5] | Рыцарский крест Железного креста | 27 июля 1941 | Унтер-офицер | Командир отделения 2-й роты 1-го батальона самокатчиков |
| Эдельсхайм, Максимилиан фон[5] | Рыцарский крест Железного креста | 30 июля 1941 | Подполковник | командир 1-го батальона самокатчиков |
| Фельдт, Курт[5] | Рыцарский крест Железного креста | 23 августа 1941 | Генерал-майор | командир 1-й кавалерийской дивизии |
| Ленгерке, Вильгельм фон[5] | Рыцарский крест Железного креста | 31 августа 1941 | Подполковник | командир 1-го эскадрона 1-го кавалерийского полка |
Напишите отзыв о статье "1-я кавалерийская дивизия (Третий рейх)"
Примечания
- ↑ Vgl. Veit Scherzer (Hrsg.): Deutsche Truppen im Zweiten Weltkrieg. Band 2, Scherzers Militaer-Verl., Ranis/Jena 2007, ISBN 978-3-938845-08-0; S. 141f.
- ↑ Vgl. Veit Scherzer (Hrsg.): Deutsche Truppen im Zweiten Weltkrieg. Band 2, Scherzers Militaer-Verl., Ranis/Jena 2007, ISBN 978-3-938845-08-0; S. 146—150
- ↑ Vgl. Veit Scherzer (Hrsg.): Deutsche Truppen im Zweiten Weltkrieg. Band 2, Scherzers Militaer-Verl., Ranis/Jena 2007, ISBN 978-3-938845-08-0; S. 150f.
- ↑ Vgl. Veit Scherzer (Hrsg.): Deutsche Truppen im Zweiten Weltkrieg. Band 2, Scherzers Militaer-Verl., Ranis/Jena 2007, ISBN 978-3-938845-08-0; S. 141 u. 146
- ↑ 1 2 3 4 5 Veit Scherzer: Ritterkreuzträger 1939—1945, Scherzers Militaer-Verlag, ISBN 978-3-938845-17-2 S. 187ff
Литература
- Veit Scherzer (Hrsg.): Deutsche Truppen im Zweiten Weltkrieg. Band 2, Scherzers Militaer-Verlag, Ranis/Jena 2007, ISBN 978-3-938845-08-0, S. 141—164.
- Georg Tessin: Verbände und Truppen der deutschen Wehrmacht und Waffen-SS im Zweiten Weltkrieg 1939—1945. Band 2. Die Landstreitkräfte 1-5. 2. Auflage. Biblio-Verlag, Bissendorf 1973, ISBN 3-7648-0871-3, S. 35f
Ссылки
Отрывок, характеризующий 1-я кавалерийская дивизия (Третий рейх)
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
