10-я пехотная дивизия (Российская империя)
Поделись знанием:
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
10-я пехотная дивизия | |
Годы существования |
1806 - 1918 |
---|---|
Страна | |
Входит в | |
Тип | |
Дислокация |
10-я пехотная дивизия — пехотное соединение в составе российской императорской армии
Штаб дивизии: Варшава (1903); Нижний Новгород (1913). Входила в 5-й армейский корпус.
Содержание
История дивизии
Формирование
- 1806-1820 — 13-я пехотная дивизия
- 1820-1833 — 17-я пехотная дивизия
- 1833-1835 — 13-я пехотная дивизия
- 1835-1918 — 10-я пехотная дивизия
Боевые действия
Состав дивизии
- 1-я бригада (1903: Лодзь; 1913: Нижний Новгород)
- 2-я бригада (1903: Варшава; 1913: Моршанск)
- 10-я артиллерийская бригада (с 1913 Нижний Новгород)
Командование дивизии
Начальники дивизии
- 12.05.1835 — после 17.03.1844 — генерал-лейтенант Чеодаев, Михаил Иванович
- 1852 — 05.11.1854[1] — генерал-лейтенант Соймонов, Фёдор Иванович
- 1854 — 15.06.1855 — генерал-майор князь Урусов, Павел Александрович
- 15.06.1855 — 13.01.1863 — генерал-лейтенант Семякин, Константин Романович
- с 13.01.1863 — генерал-лейтенант Проскуряков, Александр Дмитриевич
- ранее 01.03.1864 — 07.04.1874 — генерал-лейтенант Глебов, Константин Николаевич
- 07.04.1874 — хх.хх.1881 — генерал-лейтенант Мандерштерн, Александр Карлович
- 21.03.1881 — 24.10.1890 — генерал-майор (с 30.08.1881 генерал-лейтенант) Игельстром, Генрих Густавович
- 31.10.1890 — 03.06.1898 — генерал-лейтенант Войде, Карл Маврикиевич
- 10.06.1898 — 16.06.1901 — генерал-майор (с 06.12.1898 генерал-лейтенант) барон Меллер-Закомельский, Александр Николаевич
- 16.06.1901 — 21.10.1902 — генерал-лейтенант Агапеев, Пётр Еремеевич
- 19.12.1902 — 29.01.1906 — генерал-лейтенант Шатилов, Николай Павлович
- 03.02.1906 — 14.06.1908 — генерал-майор (с 30.07.1907 генерал-лейтенант) Радкевич, Евгений Александрович
- 10.07.1908 — 13.03.1915 — генерал-майор (с 10.10.1908 генерал-лейтенант) Лопушанский, Николай Яковлевич
- 13.03.1915 — 18.04.1916 — генерал-лейтенант Гаврилов, Василий Тимофеевич
- 13.05.1916 — 07.04.1917 — генерал-майор Надёжный, Дмитрий Николаевич
- 15.04.1917 — 12.05.1917 — генерал-майор Марков, Сергей Леонидович
- с 25.05.1917 — генерал-лейтенант Гальфтер, Виктор Петрович
Начальники штаба дивизии
- 01.01.1857 — не ранее 1859 — полковник Мацнев, Владимир Николаевич
- 05.10.1863 — 22.01.1864 — подполковник Симонов, Александр Иванович
- 22.01.1864 — 24.08.1864 — подполковник Познанский, Игнатий Николаевич
- хх.хх.1868 — 03.03.1877 — подполковник (с 17.04.1870 полковник) Михайлов, Леонид Кондратьевич[2]
- 1877 — полковник Пфейфер, Георгий Александрович
- 21.08.1877 — 01.11.1885 — полковник Фёдоров, Яков Дмитриевич
- 23.01.1893 — 06.10.1899 — полковник Эверт, Алексей Ермолаевич
- 20.05.1900 — 29.01.1901 — полковник Лаврентьев, Антон Дмитриевич
- 29.01.1901 — 30.03.1904 — полковник Янушевский, Григорий Ефимович
- 14.12.1904 — 06.09.1905 — полковник Бурковский, Владимир Константинович
- 22.09.1905 — 12.06.1912 — подполковник (с 06.12.1906 полковник) Дмитревский, Пётр Иванович
- 17.06.1912 — 07.12.1913 — полковник Люпов, Сергей Николаевич
- 26.01.1914 — 08.1914 — полковник Надёжный, Дмитрий Николаевич
- 19.01.1915 — 01.1916 — и. д. полковник Петров, Фёдор Андреевич
- 28.01.1916 — 27.07.1916 — генерал-майор Галкин, Михаил Сергеевич
- 01.09.1916 — 1917 — генерал-майор Буров, Пётр Никитич
- 1917 — генерал-майор Лебедев, Николай Владимирович
- с 09.12.1917 — и. д. подполковник Клюев, Леонид Лаврович
Командиры 1-й бригады
В период с 28 марта 1857 по 30 августа 1873 должности бригадных командиров были упразднены.
После начала Первой мировой войны в дивизии была оставлена должность только одного бригадного командира, именовавшегося командиром бригады 10-й пехотной дивизии
- с 12.05.1835 — генерал-майор Эйсмонт
- на 20.06.1840 — генерал-майор Мисевский, Пётр Лаврентьевич
- ранее 17.03.1844 — после 01.02.1846 — генерал-майор Бодиско, Александр Николаевич
- ранее 21.12.1852 — после 04.02.1854 — генерал-майор Бельгард, Карл Александрович
- 10.1854 — 05.1855 — генерал-майор Баумгартен, Александр Карлович
- хх.хх.1856 — 28.03.1857 — генерал-майор Тиньков, Сергей Николаевич
- 30.08.1873 — 29.01.1877 — генерал-майор Шульман, Александр Карлович
- 29.01.1877 — после 01.01.1885 — генерал-майор Станкевич, Антон Осипович
- 20.07.1889 — после 01.09.1891 — генерал-майор Михеев, Александр Дмитриевич
- 05.01.1895 — 24.10.1900 — генерал-майор Хейкель, Магис Карлович
- 17.12.1900 — после 01.09.1905 — генерал-майор Экстен, Николай Александрович
- 17.03.1906 — 12.05.1910 — генерал-майор Дуброва, Николай Михайлович
- 12.05.1910 — 23.07.1911 — генерал-майор Нечволодов, Александр Дмитриевич
- 23.07.1911 — до 02.05.1913[3] — генерал-майор Яроцкий, Богдан Иванович
- 02.05.1913 — 31.07.1915 — генерал-майор Бутков, Фёдор Васильевич
- 03.08.1915 — 20.04.1916 — генерал-майор Надёжный, Дмитрий Николаевич
- 29.05.1916 — 22.01.1917 — генерал-майор Потапов, Степан Захарович
Командиры 2-й бригады
- с 12.05.1835 — генерал-майор Никитин
- 06.12.1836 — после 01.02.1846 — генерал-майор де Юнкер, Александр Логгинович
- ранее 21.12.1852 — после 04.02.1854 — генерал-майор Вильбоа, Даниил Александрович
- с 30.08.1873 — генерал-майор Давыдов, Сергей Львович
- ранее 01.11.1873 — после 01.07.1878 — генерал-майор Белявский, Михаил Павлович
- хх.хх.1878 — после 01.05.1884 — генерал-майор Салацкий, Виктор Дмитриевич
- 25.07.1884 — 28.01.1889 — генерал-майор Риттих, Александр-Пётр Фридрихович
- 28.01.1889 — 17.01.1890 — генерал-майор граф Комаровский, Дмитрий Егорович
- 12.02.1890 — 22.01.1894 — генерал-майор барон Меллер-Закомельский, Александр Николаевич
- 22.01.1894 — 13.12.1897 — генерал-майор Дудицкий-Лишин, Вячеслав Михайлович
- 23.03.1898 — 14.01.1900 — генерал-майор Байковский, Александр Прокофьевич
- 15.02.1900 — 26.08.1903 — генерал-майор Грек, Виктор Константинович
- 11.09.1903 — 23.07.1911 — генерал-майор Яроцкий, Богдан Иванович
- 23.07.1911 — 29.10.1913 — генерал-майор Тимковский, Корнелий Данилович
- 14.01.1914 — 29.07.1914 — генерал-майор Ремизов, Николай Митрофанович
Командиры 10-й артиллерийской бригады
- на 15.07.1855 — полковник Лыщинский, Станислав Амвросиевич
- ранее 03.06.1864 — после 01.05.1876 — полковник (с 20.05.1868 генерал-майор) Кононов, Иван Иванович
- 05.11.1876 — 02.01.1877 — полковник Шепелев, Александр Дмитриевич
- хх.хх.1877 — хх.хх.1889 — полковник (с 01.01.1878 генерал-майор) барон фон Цеймерн, Павел Густавович
- 10.10.1889 — 14.01.1891 — генерал-майор Альтфатер, Михаил Григорьевич
- 17.02.1900 — 03.10.1902 — генерал-майор Жуковский, Лев Васильевич
- 03.10.1902 — 27.05.1905 — генерал-майор Радкевич, Евгений Александрович
- 05.09.1905 — после 01.07.1908 — полковник (с 31.05.1907 генерал-майор) Борукаев, Александр Георгиевич
- 16.08.1908 — 08.05.1910 — генерал-майор Сокольский, Павел Александрович
- 18.05.1910 — 02.04.1913 — генерал-майор Масалитинов, Василий Иванович
- 02.04.1913 — до 03.08.1914[4] — генерал-майор Белихов, Николай Васильевич
- 13.03.1915 — 16.05.1916 — генерал-майор Скрыдлов, Николай Владимирович
- 03.06.1916 — 1917 — полковник (с 25.08.1916 генерал-майор) Пащенко, Иван Григорьевич
Напишите отзыв о статье "10-я пехотная дивизия (Российская империя)"
Примечания
- ↑ Убит в сражении при Инкермане.
- ↑ В "Списке генералам по старшинству" на 1890 (и последующие годы) данная должность в справке на Михайлова не упоминается. См. "Список полковникам по старшинству", составленный на 01.11.1873, с. 481 и "Ежегодник русской армии" на 1869, с. 554 и 1876, ч. 2, с. 372.
- ↑ Умер в должности, 02.05.1913 исключён из списков умершим.
- ↑ Умер в должности, 03.08.1914 исключён из списков умершим.
Ссылки
- [regiment.ru/upr/B/2/pd/10.htm Страница на Regiment.ru]
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
|
Отрывок, характеризующий 10-я пехотная дивизия (Российская империя)
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.