10050 Сьело Драйв
| Дом | |
10050 Сьело Драйв
10050 Cielo Drive | |
| |
| Страна | США |
| Город | Лос-Анджелес |
| Архитектурный стиль | Френч Кантри |
| Автор проекта | Роберт Бёрд |
| Строительство | 1942—1944 годы |
| Статус | снесён |
10050 Сьело Драйв — особняк, который был расположен в районе Бенедикт-Кэньон, к северу от Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, штат Калифорния. В 1969 году в этом доме была убита актриса Шэрон Тейт членами банды Чарли Мэнсона. После этих трагических событий в нём проживали различные голливудские знаменитости — деятели кино- и музыкальной индустрии. Особняк был снесён в 1994 году, на его месте был построен новый дом, который имеет другой адрес.
Архитектура
Проект дома был разработан архитектором Робертом Бёрдом для французской актрисы Мишель Морган[1]. Строительство продолжалось в период с 1942 по 1944 годы. Особняк был чрезвычайно похож (однако не идентичен) на соседний дом — 10048 Сьело Драйв, который располагался на отдельном плато, непосредственно под 10050. Два этих сооружения часто называли «домами-близнецами».
Особняк был построен в стиле «Френч Кантри» и был расположен на 3 акрах земли в одном из тупиков улицы Сьело Драйв, в районе Бенедикт-Кэньон, близ гор Санта-Моника с видом на Беверли-Хиллз и Бель Эйр[1]. Восточная часть дома находилась у склона холма, среди его внутреннего убранства были: каменные камины, потолки с балочными перекрытиями, большие панорамные окна, чердак над гостиной, бассейн и гостевой дом — всё это было окружено густой порослью сосновых деревьев и цветущей вишни[1].
История дома
Мишель Морган эксплуатировала этот дом совсем недолгое время. К концу Второй мировой войны она вернулась во Францию. В 1946 году Лилиан Гиш переехала туда со своей матерью в период съемок кинофильма «Дуэль под солнцем» (1946).
В начале 1960-х дом был куплен музыкальным менеджером Руди Альтобелли за 86 000 долларов[2]. Он часто сдавал его в аренду, среди жителей были: Кэри Грант и Дайан Кэннон (они проводили там медовый месяц в 1965 году[3]), Генри Фонда, Джордж Чакирис, Марк Линдси, группа Paul Revere & the Raiders, Саманта Эггар и Оливия Хасси. Впервые, Чарльз Мэнсон посетил этот дом в конце 1968 года, когда там проживали Терри Мэлчер (сын Дорис Дэй) и его девушка — актриса Кэндис Берген, а также музыкальный менеджер Роджер Харт[4]. Однако, в 1969 году пара рассталась, и Мэлчер переехал в Малибу.
В феврале 1969 года Роман Полански и его беременная жена — Шэрон Тейт поселились в этом доме. Ночью 9 августа 1969 года в доме произошла резня. Члены банды Мэнсона по его приказу совершили массовое убийство, среди их жертв были: Шэрон Тейт, Войцех Фриковски, Эбигейл Фолгер, Джей Себринг и Стивен Пэрент[5]. Уильям Гарретсон, смотритель дома и приятель Пэрента, жил в гостевом здании — позади особняка, и уцелел, его взяли под стражу сотрудники полиции, утром прибывшие на место преступления. Позже с него были сняты все обвинения. Роман Полански в это время находился в Лондоне.
Альтобелли переехал в дом через три недели после убийства и прожил там в течение следующих 20 лет. Во время интервью телеканалу ABC он сказал, что находясь в этом доме «чувствует безопасность, надежность, любовь и красоту»[2]. В конце-концов он продал этот особняк за 1,6 миллиона долларов[2].
Последним жителем дома стал музыкант Трент Резнор из группы Nine Inch Nails. Резнор начал арендовать дом в 1992 и соорудил внутри собственную студию звукозаписи[6]. Эта студия была названа «PIG» (иногда называется «Le Pig») — ссылаясь на одноимённую надпись, которая была написана кровью Тейт на парадной двери дома (надпись оставила одна из убийц — Сьюзан Аткинс). В этой студии были записаны альбомы Резнора: Broken (1992) и The Downward Spiral (1994), а также дебютный диск Мэрилина Мэнсона — Portrait of an American Family (1994)[6]. Резнор съехал из особняка в декабре 1993, позже сказав, что: «в этом доме было слишком гнетущая атмосфера»[7].
Резнор рассказал о личных переживаниях, связанных с этим домом во время интервью журналу Rolling Stone (1997):
|
Во время работы над The Downward Spiral я жил в доме, где была убита Шэрон Тэйт. Однажды я встретил её сестру. Это было случайностью, короткая встреча. Она спросила меня: „Ты используешь смерть моей сестры ради дешевой популярности, проживая в её доме?“ Это было пощёчиной для меня. Я ответил: „Нет, это нечто вроде интереса к фольклору. Я жил в доме, где творилась странная часть американской истории“. Я думал, это никогда не заденет меня, но это случилось. Она потеряла сестру в бесчувственной, жестокой ситуации, которую я не одобряю. Я спросил себя: „Что, если это была бы моя сестра?“ И я подумал: „Будь проклят Чарли Мэнсон“. Я пришёл домой и плакал той ночью. Это позволило мне увидеть обратную сторону медали, понимаете?[8][9] | 
|
Переезжая, Резнор забрал с собой парадную дверь дома, установив её в Nothing Studios — его новой студии звукозаписи в Новом Орлеане[10].
В 1994 году новый владелец здания снёс дом, а на его месте построили новый особняк — «Villa Bella», который был зарегистрирован по адресу 10066 Сьело Драйв. Нынешним владельцем имущества является голливудский продюсер Джефф Франклин. Новое здание совсем не похоже на ту резиденцию, где произошло убийство Тейт. Единственным напоминанием о былом прошлом — остался одинокий телефонный столб, на который взобрался Текс Уотсон (один из головорезов «Семьи»), чтобы перерезать провода и лишить своих жертв коммуникации[11].
Напишите отзыв о статье "10050 Сьело Драйв"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Wells Simon. [books.google.com/books?id=Z5RqZqqBb44C&pg=PT149 Charles Manson]. — Hodder & Stoughton. — P. 149. — ISBN 978-1-84894-328-5.
- ↑ 1 2 3 [abcnews.go.com/2020/Housing/story?id=1928757&page=2#.UcgR0pwdSUc How to Sell a House of Horrors]. ABC News (5 May 2006). Проверено 24 июня 2013.
- ↑ Roberts Jerry. [books.google.com/books?id=_Y7VORt_rbQC&pg=PA234 The Hollywood Scandal Almanac: 12 Months of Sinister, Salacious and Senseless History!]. — The History Press. — P. 234. — ISBN 978-1-60949-702-6.
- ↑ [books.google.com/books?id=UNex7XqLuiIC&pg=PA303 Crimes and Trials of the Century [Two Volumes]]. — ABC-CLIO. — P. 303. — ISBN 978-1-57356-973-6.
- ↑ Terry Maury. [books.google.com/books?id=4U4dQ3xMKeIC The Ultimate Evil: An Investigation into a Dangerous Satanic Cult]. — Bantam Books. — P. 589. — ISBN 978-0-553-27601-5.
- ↑ 1 2 SPIN Magazine. [books.google.com/books?id=ITh8mw4QLdIC&pg=PA40 SPIN: Greatest Hits: 25 Years of Heretics, Heroes, and the New Rock 'n' Roll]. — John Wiley & Sons. — P. 40. — ISBN 978-0-470-89109-4.
- ↑ [www.ew.com/ew/article/0,,301460,00.html Making Records: Where Manson Murdered Helter Shelter] (англ.). Entertainment Weekly (18 марта 1994). Проверено 1 ноября 2007.
- ↑ [www.lynchnet.com/lh/lhrs3.html Trent Reznor Lost Highway Interview] (англ.). Rolling Stone (1997-03-06). Проверено 25 декабря 2007.
- ↑ Gilmore, Mikal [www.lynchnet.com/lh/lhrs3.html Trent Reznor Lost Highway Interview] (англ.). Wenner Media (6 марта 1997).
- ↑ [www.rollingstone.com/artists/nineinchnails/articles/story/5920817/trent_reznor Trent Reznor - Nine Inch Nails - Rolling Stone] (англ.). Проверено 19 ноября 2007.
- ↑ Mikul Chris. [books.google.com/books?id=SItnjHh8voEC&pg=PT44 The Cult Files: True Stories from the Extreme Edges of Religious Belief]. — Murdoch Books Pty Ltd, 2008. — P. 44. — ISBN 978-1-74266-211-4.
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий 10050 Сьело Драйв
– Что ж, подурнела?– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.
Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
