1015 год

Поделись знанием:
(перенаправлено с «1015»)
Перейти к: навигация, поиск
Эта статья — о годе. См. также статью о числе 1015.
Годы
1011 · 1012 · 1013 · 1014 1015 1016 · 1017 · 1018 · 1019
Десятилетия
990-е · 1000-е1010-е1020-е · 1030-е
Века
X векXI векXII век
2-е тысячелетие
IX векX векXI векXII векXIII век
990-е 990 991 992 993 994 995 996 997 998 999
1000-е 1000 1001 1002 1003 1004 1005 1006 1007 1008 1009
1010-е 1010 1011 1012 1013 1014 1015 1016 1017 1018 1019
1020-е 1020 1021 1022 1023 1024 1025 1026 1027 1028 1029
1030-е 1030 1031 1032 1033 1034 1035 1036 1037 1038 1039
1040-е 1040 1041 1042 1043 1044 1045 1046 1047 1048 1049
1050-е 1050 1051 1052 1053 1054 1055 1056 1057 1058 1059
1060-е 1060 1061 1062 1063 1064 1065 1066 1067 1068 1069
1070-е 1070 1071 1072 1073 1074 1075 1076 1077 1078 1079
1080-е 1080 1081 1082 1083 1084 1085 1086 1087 1088 1089
1090-е 1090 1091 1092 1093 1094 1095 1096 1097 1098 1099
1100-е 1100 1101 1102 1103 1104 1105 1106 1107 1108 1109
Хронологическая таблица

1015 (тысяча пятнадцатый) год по юлианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в субботу. Это 1015 год нашей эры, 15 год 2 тысячелетия, 15 год XI века, 5 год 2-го десятилетия XI века, 6 год 1010-х годов.





События

  • 5 февраля — Генрих II отдаёт приказ лишить монастырь Мемлебен независимости и подчинить аббатство императорскому монастырю Герсфельд.
  • 24 июня — в Госларе Генрих II передаёт герцогство Швабия своей кузине Гизеле.
  • 3 августа — германская армия вторгается в Польшу; Генрих II с основными силами перешёл через Одер в районе Кроссена.

События без точных дат

Продолжающиеся события

Родились

См. также: Категория:Родившиеся в 1015 году

Скончались

См. также: Категория:Умершие в 1015 году

См. также


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Напишите отзыв о статье "1015 год"

Отрывок, характеризующий 1015 год

Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.