1071 год
Поделись знанием:
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
(перенаправлено с «1071»)
- Эта статья — о годе. См. также статью о числе 1071.
| Годы |
|---|
| 1067 · 1068 · 1069 · 1070 — 1071 — 1072 · 1073 · 1074 · 1075 |
| Десятилетия |
| 1050-е · 1060-е — 1070-е — 1080-е · 1090-е |
| Века |
| X век — XI век — XII век |
1071 (тысяча семьдесят первый) год по юлианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в субботу. Это 1071 год нашей эры, 71 год 2 тысячелетия, 71 год XI века, 1 год 8-го десятилетия XI века, 2 год 1070-х годов.
Содержание
События
- 1071 — Филарет Варажнуни создает армянское государство
- 1071 — Восстание смердов под руководством волхвов в Ростовской земле
- Смерть графа Фландрского Балдуина VI. Война за его владения между Робертом Фризским и вдовой Балдуина Рихильдой, которую поддержали король Филипп I и Евстахий Булонский. Победа Роберта под замком Кассель. Гибель Вильгельма Фиц-Осберна, графа Херифорда.
- Завершение захвата норманнами герцога Робера византийских и арабских (Фатимидов) владений в Италии. Взятие Бари нормандцами.
- Март — Роман Диоген выступил против сельджуков в Каппадокию.
- 19 августа — Битва при Манцикерте. Турки-сельджуки под командованием Алп-Арслана нанесли поражение византийцам в битве при Манцикерте (Маназкерте, Манзикерте) и взяли в плен византийского императора Романа IV Диогена.
- Алп-Арслан отпустил Романа в обмен на несколько городов, в том числе Манцикерт и Антиохию. В Константинополе императором провозглашён Михаил, сын Константина X и Евдокии.
- Захват сельджуками Малой Азии и Армении.
- 1071—1078 — Император Византии Михаил VII Дука Парапинак (1050-ок.1090).
- К Роману стали стекаться воины. Константин Дука разбил Романа под Амасией и преследовал до крепости Тиропей. На помощь Роману пришёл кетапан Антиохии Хечатур. Андроник Дука вновь разбил Романа. Роман укрылся в крепости Адана и был выдан своими людьми. Романа ослепили и сослали на Прот.
- Михаил Дука по настоянию Михаила Пселла и дяди Иоанна Дуки разделил власть с Евдокией. Октябрь — Михаил поссорился с матерью. Дворцовые стражники объявили его единственным императором. Евдокию вынудили уйти в монастырь. Власть перешла к кесарю Иоанну Дуке.
- 1071—1073 — Восстание в Сев.-Зап. Болгарии против Византии под руководством Георгия Войтеха и Константина Бодина. Его подавление византийскими, норманнскими и немецкими войсками.
- Вторжение туркменов в Палестину (вождь — Атсиз).
- 1071—1173 — Государство Данишмендидов в Северной Анатолии. В северо-восточной части Малой Азии образовался огузский эмират Данишмендидов с городами Сивас (Себастия), Кайсери (Кесария), Малатья (Мелитина).
- 1071—1084 — Эмир Данишменд Гази.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1071 году
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1071 году
- Моркар
- Зейнаб
- Вильям Фиц-Осберн
- 16 октября — Альмодис де ла Марш, мать Раймунда Тулузского, одного из лидеров 1-го крестового похода
- Доменико I Контарини, 30-й венецианский дож
- Дамиан Целебник — преподобный Русской церкви.
- ал-Хатиб Багдадский, историк Багдада.[1]
Напишите отзыв о статье "1071 год"
Примечания
- ↑ Крачковский И. Ю. Избранные сочинения. — М., Л.: Издательство Академии Наук СССР, 1957. — Т. 4.
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий 1071 год
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
