10TP

10TP на колёсах
10TP
Классификация	Лёгкий танк
Боевая масса, т	12,8
Компоновочная схема	однобашенная
Экипаж, чел.	4
История
Годы производства	1938-1939 (прототип)
Годы эксплуатации	1938-1939
Количество выпущенных, шт.	1 (пробный)
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	5400
Ширина корпуса, мм	2550
Высота, мм	2200
База, мм	3340
Колея, мм	2240
Клиренс, мм	400
Бронирование
Тип брони	стальная катаная поверхностно закалённая
Лоб корпуса, мм/град.	8-20
Лоб корпуса (верх), мм/град.	8
Лоб корпуса (середина), мм/град.	20
Лоб корпуса (низ), мм/град.	8
Борт корпуса, мм/град.	20
Борт корпуса (верх), мм/град.	20 / 0°
Борт корпуса (низ), мм/град.	20 / 0°
Корма корпуса, мм/град.	8
Корма корпуса (верх), мм/град.	8 / 0°
Корма корпуса (середина), мм/град.	8 / 0°
Корма корпуса (низ), мм/град.	8 / 0°
Днище, мм	8
Крыша корпуса, мм	8
Лоб башни, мм/град.	16
Борт башни, мм/град.	16
Корма рубки, мм/град.	16
Крыша башни, мм	16
Вооружение
Калибр и марка пушки	1 × Bofors wz. 37
Тип пушки	автоматическая
Длина ствола, калибров	37 мм
Боекомплект пушки	80
Углы ВН, град.	от -10° до 20°
Пулемёты	2 × Ckm wz.30
Подвижность
Тип двигателя	12-цилиндровый «American la France», бензиновый
Мощность двигателя, л. с.	210-240 л.с.
Скорость по шоссе, км/ч	50-75
Скорость по пересечённой местности, км/ч	50-75
Запас хода по шоссе, км	210
Запас хода по пересечённой местности, км	130
Удельная мощность, л. с./т	16,4
Колёсная формула	6 × 2 / 2 (2-я пара колёс поднята)
Удельное давление на грунт, кг/см²	0,47
Преодолеваемый подъём, град.	37
Преодолеваемый ров, м	2,2
Преодолеваемый брод, м	1

10TP — польский колёсно-гусеничный лёгкий танк конца 1930-х годов, проект которого был создан в конце 1938 года, но так и не был завершён ввиду начала Второй мировой войны.

История

Прототип

В конце 1920-х годов американский конструктор автомобилей Джон Уолтер Кристи создал лёгкий колёсно-гусеничный танк Christie M 1928, который мог развивать на колёсном ходу скорость 69 миль/час (112 км/ч), а на гусеничном ходу 42 мили/час (68 км/ч). Однако конструкция не заинтересовала американских военных, и экспериментальный образец был выставлен на продажу.

Первыми, кто заинтересовался в покупке танка, были поляки, которые вели обновление танкового парка. Капитан Марьян Русиньский (польск. Marian Ruciński) был отправлен по запросу Военного Института Конструкторских Исследований (польск. Badań Technicznych Broni Pancernych) в США для детального ознакомления с танком Кристи. В Нью-Джерси Русиньский был ознакомлен с проектом ещё одной машины — Christie M 1931. Русиньский был очень доволен тем, что нашёл вариант развития бронетехники Польши, и отправил соответствующий доклад в Польшу.

26 февраля 1930 года в США отправилась делегация Военного Института во главе с полковником Тадеушем Коссаковским (польск. Tadeusz Kossakowski) для закупки пробного образца. Соответствующий контракт был подписан с Польшей, по которому один образец доставлялся в Польшу. Однако образец так и не был доставлен, а переговоры о покупке лицензии зашли в тупик. Кристи вернул польской стороне деньги, а лицензию получила делегация СССР.

Несмотря на провалившуюся попытку закупки танка, польские конструкторы получили необходимые чертежи танка благодаря записям Русиньского и договорились о создании аналогичного танка. Проект танка был назван «A la Christie». К 1932 году были созданы чертежи, но к тому моменту Польша закупила несколько танков Vickers Mk E, и все силы были брошены на выпуск первых образцов танка VAU-33, который вскоре будет известен под названием 7TP. Работы над аналогом «Кристи» были прекращены, а вскоре был расформирован Военный Институт, на место которого пришло Техническое Исследовательское Бюро Бронированных Вооружений (польск. Biurze Badaс Technicznych Broni Pancernych), подчинённое Командованию Бронетанковых Войск.

Договориться о приоритетах руководство Бюро не могло, а первое их решение было об уничтожении документов и чертежей танка типа Кристи. Почти все документы были уничтожены, но только спустя несколько месяцев Бюро осознало свою ошибку. Заручившись поддержкой Генерального Штаба, Бюро отдало распоряжение создать колёсно-гусеничный крейсерский танк. Конструкторскую группу возглавил майор Рудольф Гундлах (польск. Rudolf Gundlach). Он уже создал к тому моменту бронеавтомобиль Ursus wz. 29, а также танковый перископ Vickers Tank Periscope Mk IV. В число разработчиков вошли Ян Ляпушевский (польск. Jan Łapuszewski), Мечислав Сташевский (польск. Mieczysław Staszewski), Стефан Ольдаковский (польск. Stefan Ołdakowski), Казимирж Хейнович (польск. Kazimierz Hejnowicz) и Ежи Напиорковский (польск. Jerzy Napiórkowski).

Конструкция

За основу был взят танк Кристи, однако поляки расширили корпус, увеличив численность экипажа до 4 человек и добавив курсовой пулемёт. Была установлена двухместная башня от 7TP. Также расширились колёса и гусеницы. Система управления, впрочем, осталась чисто польской: были гидравлические сервоприводы, барабанные тормоза и задние ведущие колёса. Из проблем был слабый двигатель, мощность которого нужно было повысить до 250 лошадиных сил. У фирмы Vimalert был закуплен мотор American la France. Итого получился 12-цилиндровый бензиновый двигатель объёмом 12,358 куб.см. с мощностью 210 л.с. (хотя по документам мощность была на 30-36 лошадиных сил выше).

На гусеничном ходу 10ТР развивал 50-56 км/ч, а на колёсах 75 км/ч. Из 4 опорных колёс на борту первое было рулевым, а второе слегка убиралось вверх при движении без гусениц. При колёсном ходе трансмиссия переключалась на последние 2 колеса. Аммортизация обеспечивалась отсутствием резины на колёсах и независимой подвеской каждого опорного колеса. Переход с колёс на гусеницы занимал 30-45 минут. Радиостанции в 10ТР не стояло, но в перспективе намечалась 2NC с интеркомом.

Незаконченный образец был включён в программу Бронетанковых войск в 1936 году: 16 танков должны были составить новую роту совместно с ротой танков 4TP или танкеток TKS. Планировалось построить итого 64 танка. Первые танки должны были поступить в Варшавскую броне-моторизованную бригаду (польск. Warszawskiej Brygady Pancerno-Motorowej).

Испытания

Под руководством капитана Казимиржа Грюнера (польск. Kazimierz Grüner) в 1937 конструкторы начали сборку первого прототипа 10ТР в мастерской при Техническом бюро. Мастерская находилась на территории завода PZInż. в городе Урсус, недалеко от Варшавы. Приступая к сборке, предприятие не имело необходимого оборудования для изготовления 10ТР, поэтому прототип был готов только в июле 1938. Испытания проходили в строжайшей секретности из-за опасения перед немецкими агентами и членами «пятой колонны». Шеф BBT Br.Panc полковник Патрик О'Брайан де Лейси (польск. Patryk O'Brien de Lacy) потребовал от начальника конструкторского бюро соблюдения максимальной секретности испытаний.

16 августа 1938 года танк 10ТР под управлением сержанта Полинарека совершил первый продолжительный пробег. При этом присутствовал начальник отдела проектов и конструкций BBT Br.Panc., капитан Леон Чекальский (польск. Leon Czekalski). Чтобы избежать возможной утечки информации, Полинарек в конце дня сделал личный доклад капитану Чекальскому.

«Танк выехал с территории WD в 9:25 и прибыл в Помиковек к часу дня. Таким образом, чтобы проехать расстояние 57,3 км потребовалось 2 часа 20 минут... Были достигнуты следующие средние скорости: по дороге с твёрдым покрытием – 34,5 км/ч, по грязному просёлку – 20,6 км/ч... На обратном пути сломался кронштейн правого нижнего вентилятора. Танк очень легко шёл по грязной дороге, бездорожью и с абсолютной лёгкостью справлялся с любым поворотом... и плавно ехал по рытвинам. Передние пылевики слишком короткие и никак не защищали от попадания пыли внутрь, так что водителю очень трудно управлять танком (пыль летит в глаза и рот)... Коробка передач потребляет слишком много масла. Танк достаточно легко преодолел крутой склон (35°- 40°) без какого либо скольжения по грунту и несколько раз форсировал вброд реку Вкра, где глубина на несколько сантиметров превышала уровень пола... На обратном пути он угодил в глубокий придорожный кювет (почти 2 м) в Лёмянки и сбил дерево у дороги (танк без труда выбрался из кювета на задней передаче)... Этот съезд в кювет был вызван временной поломкой тормоза. 17 числа этого же месяца танк остаётся в WD, для установки нового вентилятора. 18 числа этого же месяца, т.е. во вторник эти испытания могут снова начаться. Общий осмотр: результат испытательного пробега на дистанцию 111 км был удовлетворительным по скоростным показателям и преодолению участков труднопроходимого бездорожья».

Испытания продолжались до 30 сентября, затем танк вернули для доработки. 16 января 1939 года прошли повторные испытания. В присутствии главного конструктора экипаж довёл танк до Лёвица (польск. Łowicz), преодолев всего 154 км. С 22 по 25 апреля 10ТР доехал до Гродно, преодолев суммарно 610 км. Когда 10ТР проехал суммарно около 2000 км, его отправили в цех WD и полностью разобрали для осмотра износа деталей, выявления дефектов сборки и устранения проблем. В мае обновлённый 10ТР продемонстрировали военному командованию. Среди конструкторов и военных возобладало мнение, что колёсный ход 10ТР совершенно ненужен. За счёт демонтажа оборудования колёсного хода стало возможно увеличить бронирование, сохранив массу машины. Не запустив в серию 10ТР, поляки приступили к созданию танка 14ТР с гусеничным ходом, однако появились снова проблемы с двигателем. Мощность American la France оказалась недостаточной даже для 10ТР. Созданием польского двигателя для танка мощностью 300-400 л.с. занимались инженеры З. Ритл и Я. Вернер из отдела BS PZ Inż. Однако работы затянулись, а переговоры с фирмами о закупке моторов зашли в тупик. В конце мая 1939 года было последний раз в документах упомянуто о 10TP. С началом Второй мировой проекты были прекращены. Единственный экземпляр был уничтожен.

Технические характеристики

В скобках даются характеристики для колёсного хода, перед скобками даны характеристики для гусеничного хода.

• Экипаж: 4 человека
• Масса: 12,8 тонн
• Длина: 540 мм
• Ширина: 255 мм
• Высота: 220 мм
• Колёсная база: 334 мм
• Колея: 224 мм
• Дорожный просвет: 40 мм
• Ширина колеса: 35 мм
• Максимальная скорость: 50 км/ч (75 км/ч)
• Запас хода: 210 км (130 км)
• Расход топлива: 110-150 л/км
• Удельная мощность: 16,4 л.с./т
• Удельное давление на грунт: 0,47 кг/кв.см
• Вооружение: пушка Bofors wz. 37 (калибр 37 мм), 80 снарядов
• Доп. вооружение: 2 пулемёта Ckm wz.30 (калибр 7.92 мм), 4500 патронов

Ссылки

• [vn-parabellum.narod.ru/pl/10tp.htm Рассказ о 10 TP, технические характеристики]  (рус.)
• [derela.republika.pl/en/10tp.htm Рассказ о 10 TP, технические характеристики]  (англ.)
• [web.archive.org/web/20020213041235/www.geocities.com/pibwl/10tp.htm Заметка Януша Магнуского о 10TP]
• [www.wpk.p.lodz.pl/~bolas/main/uzbrojenie/czolgi/10tp.htm czołg lekki 10 TP (14 TP)]  (польск.)
• [www.wojsko18-39.internetdsl.pl/wrzesien/czolg10tp.html Czołg 10TP (14TP)]  (польск.)

Отрывок, характеризующий 10TP

– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.