11-я гвардейская армия

Поделись знанием:
(перенаправлено с «11-я гв. А»)
Перейти к: навигация, поиск
11-я гвардейская армия
11 Гв.А

Эмблема ВС
Годы существования

переименованием 16 А, 16 апреля 1943 года7 июля 1992 года

Страна

СССР

Подчинение

командующему (ранее, командующему войсками)

Входит в

РККА и СА Вооружённых Сил СССР

Тип

гвардейская армия

Функция

защита

Численность

90 000 человек (объединение)

Дислокация

Западный, Брянский, Прибалтийский, 2-й Прибалтийский, 3-й Белорусский фронты, Калининградская область

Участие в

Великой Отечественной войне, операции «Дунай»

Знаки отличия

Командиры
Известные командиры

Командующие войсками, См. список.

11-я гвардейская армия — оперативное войсковое формирование (объединение, гвардейская армия) в составе РККА и СА Вооружённых Сил СССР.

Полное наименование11-я гвардейская Краснознамённая армия.

Сокращённое наименование11 гв.КА.

Условное наименование — Войсковая часть (В/Ч) № 15215.





Боевой путь

Преобразована согласно директиве Ставки ВГК от 16 апреля 1943 года из 16-й армии, сформированной в Забайкальском военном округе (ЗабВО) в 1940 годуДаурии).

Сформирована 1 мая 1943 года.
По состоянию на 1 июня 1943 года включала в себя: управление (штаб), 8-й и 16-й гвардейские стрелковые корпуса, 5-ю, 18-ю, 84-ю гвардейские стрелковые дивизии и 108-ю, 217-ю стрелковые дивизии, 209-ю мотострелковую дивизию, а также артиллерийские, танковые и другие части боевого и тылового обеспечения.
12 июня 1943 года было образовано управление 36-го гвардейского стрелкового корпуса, которому подчинили 5-ю, 18-ю и 84-ю гвардейские стрелковые дивизии армии.
Входила в состав Западного, с 30 июля Брянского, с 10 октября Прибалтийского (с 20 октября 1943 года 2-го Прибалтийского), с мая 1944 года — 3-го Белорусского фронтов.

Участвовала в Орловской, Брянской, Городокской, Витебской, Белорусской, Гумбинненской и Восточно-Прусской наступательных операциях.

В составе 3-го Белорусского фронта участвовала в штурме Кёнигсберга, где и закончила войну.

Всего во время Великой Отечественной войны армия участвовала в 21-й операции, заняла 14 больших городов, более 11 000 населённых пунктов, в Восточной Пруссии во время Восточно-Прусской операции захватила более 100 укреплённых населённых пунктов.

В армии за годы войны Героями Советского Союза стали 116 военнослужащих и один военнослужащий Дорофеев, Анатолий Васильевич стал Героем Российской Федерации за подвиг, совершённый в годы Великой Отечественной войны.

После войны дислоцировалась в Калининградской области.

В Калининграде в сентябре 1945 года силами личного состава армии сооружён первый в стране мемориал погибшим во время Великой Отечественной войны — 1 200 гвардейцам 11-й армии.

Армия участвовала в операции «Дунай» в Чехословакии.

Расформирована в 1990-е годы, войска переданы Балтийскому флоту в качестве береговых войск.

Состав и изменения в составе армии

1 мая 1945 года[1]

1945—1946 года[2]

  • В июле 1945 года на базе управления 11 Гв.А, оставшейся в Кёнигсберге в качестве высшего войскового штаба Красной Армии, было сформировано управление Особого военного округа, объединявшего войска на территории северной (отошедшей к СССР) части бывшей Восточной Пруссии.

27 февраля 1946 года Особый военный округ был упразднен, а его территория и войска были включены в состав Прибалтийского военного округа с восстановлением управления 11-й гвардейской армии.

В результате послевоенного сокращения Вооружённых Сил СССР и их преобразования в составе армии прошли следующие изменения:

Середина 1950-х годов

  • управление;
  • 1-я танковая дивизия (формирования 1945 года);
  • 2-й гвардейский стрелковый корпус:
    • 3-я гвардейская стрелковая дивизия;
    • 28-я гвардейская механизированная дивизия;
  • 16-й гвардейский стрелковый корпус:
    • 1-я гвардейская стрелковая дивизия;
    • 26-я гвардейская стрелковая дивизия;
    • 29-я гвардейская механизированная дивизия;
  • 36-й гвардейский стрелковый корпус:
    • 5-я гвардейская стрелковая дивизия;
    • 16-я гвардейская стрелковая дивизия;
    • 30-я гвардейская механизированная дивизия.

1957 год

1960-е года

1988 год[2]

  • Управление 11-й Гвардейской Краснознамённой армии — г. Калининград, В/Ч № 15215.

Соединения и части армейского подчинения

  • 1-я гвардейская мотострелковая Пролетарская Московско-Минская ордена Ленина, дважды Краснознамённая, орденов Суворова и Кутузова дивизия — г. Калининград, вч 06414.
    • 609-й мотострелковый полк — г. Гвардейск, В/Ч № 83589.
    • 167-й гвардейский мотострелковый Краснознамённый полк — г. Калининград, В/Ч № 66426.
    • 169-й гвардейский мотострелковый Краснознамённый полк — г. Калининград, В/Ч № 56256.
    • 20-й танковый Седлецкий Краснознамённый ордена Суворова полк — п. Долгоруково,13509.
    • 35-й гвардейский самоходный артиллерийский Московский ордена Кутузова полк — г. Калининград, В/Ч № 20603.
    • 36-й зенитный ракетный полк — г. Калининград, В/Ч № 54129.
    • 478 отдельный противотанковый дивизион — г. Калининград
    • 19 отдельный гвардейский разведывательный батальон — п. Долгоруково, В/Ч № 14044
    • 213 отдельный гвардейский инженерно-сапёрный батальон — г. Калининград, В/Ч № 20705
    • 81 отдельный гвардейский батальон связи — г. Калининград, В/Ч № 15243
    • 245 отдельный батальон химической защиты- г. Калининград, В/Ч № 11490
    • 79 отдельный ремонтно-восстановительный батальон — г. Калининград, В/Ч № 12328
    • 363 отдельный медицинский батальон — г. Калининград, В/Ч № 66541
    • 400 отдельный батальон материального обеспечения — г. Калининград, В/Ч № 61252
  • 1-я танковая Инстербургская Краснознамённая дивизия — г. Калининград, В/Ч № 18885
    • 98-й гвардейский танковый Алленштайнский Краснознамённый орденов Суворова и Александра Невского полк — г. Мамоново, В/Ч № 52823.
    • 89-й танковый Тильзитский орденов Суворова и Кутузова полк — п. Корнево, В/Ч № 01351
    • 117-й танковый Унечский Краснознамённый ордена Суворова полк — п. Корнево, В/Ч № 18850
    • 79-й гвардейский мотострелковый Краснознамённый полк- г. Калининград (Первомайский городок), В/Ч № 61683
    • 886-й самоходный артиллерийский полк — г. Калининград, В/Ч № 57821
    • 1043-й зенитный ракетный полк — г. Калининград, В/Ч № 28553
    • 86 отдельный разведывательный батальон — п. Корнево, В/Ч № 14044
    • 183 отдельный инженерно-саперный батальон — г. Калининград, В/Ч № 32134
    • 767 отдельный батальон связи — г. Калининград, вч 45955
    • 140 отдельный ремонтно-восстановительный батальон — г. Калининград, В/Ч № 12323
    • (?)отдельная рота химической защиты — г. Калининград, В/Ч №  ?
    • 190 отдельный медицинский батальон — г. Калининград, В/Ч № ?
    • 1037 отдельный батальон материального обеспечения- г. Калининград, В/Ч № 52785
  • 26-я гвардейская мотострелковая Восточно-Сибирская Городокская Краснознамённая ордена Суворова дивизия — г. Гусев, В/Ч № 14010
    • 290-й мотострелковый полк — г. Гусев, В/Ч № 31790
    • 291-й гвардейский мотострелковый орденов Суворова и Александра Невского полк — г. Гусев, В/Ч № 20719
    • 668-й мотострелковый полк — г. Гусев, В/Ч № 89549
    • 73-й гвардейский танковый Свирский Краснознамённый орденов Суворова и Кутузова полк — г. Гусев, В/Ч № 52798
    • 57-й гвардейский артиллерийский ордена Кутузова полк — г. Нестеров (?), В/Ч № 08660
    • 853 зенитный ракетно-артиллерийский полк — г. Гусев, В/Ч № 78266
    • 70 отдельный разведывательный батальон- г. Гусев, В/Ч № 03290
    • 30 отдельный гвардейский инженерно-сапёрный батальон — г. Гусев, В/Ч № 30653
    • (?) отдельный гвардейский батальон связи — г. Гусев, В/Ч № 36439
    • (?) отдельная рота химической защиты — г. Гусев
    • (?)отдельный ремонтно-восстановительный батальон — г. Гусев, В/Ч № 26327
    • (?) отдельный медицинский батальон — г. Гусев, В/Ч № 66570
    • 401 отдельный батальон материального обеспечения- г. Гусев, В/Ч № 02287.
  • 40-я гвардейская танковая Померанская Краснознаменная ордена Суворова дивизия — г. Советск, В/Ч № 15309
    • 225-й гвардейский танковый Мозырский ордена Ленина Краснознамённый орденов Суворова Кутузова Александра Невского и Красной Звезды полк — г.Советск, В/Ч № 08703
    • 233-й гвардейский танковый Радомский ордена Суворова 2 степени и ордена Кутузова 2 степени полк — г. Советск В/Ч № 28959
    • 235-й гвардейский танковый Мозырский ордена Ленина Краснознамённый орденов Суворова и Кутузова полк — г. Советск
    • 275-й гвардейский мотострелковый полк|75-й гвардейский мотострелковый ордена Суворова полк]] — г. Черняховск (?), В/Ч № 73861
    • 893-й гвардейский самоходный артиллерийский полк — г. Советск, В/Ч № 36550
    • 1044-й зенитный ракетный полк — г. Советск, В/Ч № 59344
  • 152-я гвардейская ракетная бригада — Черняховск
  • 115-я бригада материального обеспечения — Калининград
  • 43-я зенитная ракетная бригада — Знаменск
  • 259-я зенитная ракетная бригада — Калининград
  • 710-й отдельный артиллерийский полк — Калининград
  • 939-й отдельный реактивный артиллерийский полк — Калининград
  • 993-й отдельный противотанковый артиллерийский полк — Калининград
  • 1-й отдельный гвардейский Оршанский ордена Александра Невского полк связи — Калининград
  • 302-й отдельный полк РЭБ — Калининград
  • 159-й отдельный радиотехнический полк — Калининград
  • 60-й отдельный переправочно-десантный батальон — Калининград
  • 362-й отдельный понтонно-мостовой батальон — Калининград
  • 13-й отдельный радиотехнический батальон -Калининград
  • 1541-й отдельный батальон РЭБ — Калининград
  • 256-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон — Калининград
  • 553-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон — Калининград
  • 11-й отдельный батальон химической защиты — Калининград
  • 750-й отдельный батальон разведки заражения — Калининград
  • 405-й отдельный полк беспилотных летательных аппаратов — Луговое
  • 87-я смешанная авиационная эскадрилья — Луговое
  • 125-й отдельный инженерный полк — Мамоново
  • 552-й отдельный инженерно-сапёрный батальон — Мамоново
  • 288-й отдельный вертолётный полк — Нивенское
  • 489-й отдельный вертолётный полк — Поплака

Награды

 — За большие заслуги в деле защиты Отечества и достигнутые высокие результаты в боевой подготовке в честь 50-летия Советских Вооружённых Сил. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1968 года.

Командующий

Отличившиеся воины армии

Герои

Память

Мемориал 1200 гвардейцам в Калининграде — братская могила и памятник воинам 11-й гвардейской армии, погибшим при штурме Кёнигсберга.

См. также

Напишите отзыв о статье "11-я гвардейская армия"

Примечания

  1. Историко-архивный отдел Генерального штаба. Боевой состав Советской Армии. Часть V. (Январь-сентябрь 1945 года) — М.: Военное издательство МО СССР,1990
  2. 1 2 Феськов В. И., Калашников К. А., Голиков В. И. Советская Армия в годы «холодной войны» (1945—1991).-Томск: Изд-во Том.ун-та,2004
  3. Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь в двух томах - М.: Воениздат, 1987;
  4. Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь - М.: Военное издательство,2000.
В Викитеке есть тексты по теме
11-я гвардейская армия

Литература

  • Галицкий К. Н. В боях за Восточную Пруссию. Записки командующего 11-й гвардейской армией. — М.: Наука, 1970. 500 °C.
  • Галицкий К. Н. Годы суровых испытаний. 1941—1944. Записки командарма. — М.: Наука, 1973. 600 °C.
  • Штурм Кёнигсберга. — Калининград: Калининградское книжное издательство, 1973. 384 °C.

Ссылки

  • [www.edinros39.baltnet.ru/story.php?cid=182 Сведения на сайте «Единой России»]
  • [museum11arm.narod.ru/index/0-53 Музей армии]
  • [www.warheroes.ru/ Сайт «Герои страны»]


Отрывок, характеризующий 11-я гвардейская армия

– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.