110-й отдельный моторизованный инженерный батальон
Поделись знанием:
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #000000; background-color: #BDB76B" colspan="2">  110-й отдельный моторизованный инженерный батальон </td></tr>
| |
| Почётные наименования: | «Кингисеппский» |
| Войска: | сухопутные |
| Род войск: | инженерные |
| Формирование: | 10 июля 1941 |
| Расформирование (преобразование): | 1 апреля 1943 |
| Предшественник: | 233-й отдельный сапёрный батальон |
| Преемник: | 4-й гвардейский отдельный моторизованный инженерный батальон |
| 1941 - 1943: Псковская область Новгородская область Калининская область | |
110-й отдельный моторизованный инженерный батальон — воинское подразделение в вооружённых силах СССР во время Великой Отечественной войны.
Содержание
История
Сформирован на Северо-Западном фронте 10 июля 1941 года путём переформирования 233-го отдельного сапёрного батальона.
В составе действующей армии с 10 июля 1941 по 1 апреля 1943 года.
Очевидно, что в августе-сентябре 1941 года отступал от Ловати, по направлению к Демянску и восточнее, так на 22 сентября 1941 года находится в Демянском районе у деревни Городилово.
С начала 1942 года придан 3-й ударной армии и в её составе участвовал в Торопецко-Холмской операции, действует в районе города Холма до апреля 1942 года, по некоторым сведениям вёл активную диверсионную работу в тылу врага.
На август 1942 года находится в Ржевском районе, на ноябрь 1942 года - в Смоленской области (Пречистенский район)
С осени 1941 года дислоцируется в районе Белого
1 апреля 1943 года приказом Наркомата обороны № 147 переформирован в 4-й гвардейский отдельный моторизованный инженерный батальон 5-й гвардейской моторизованной инженерно-сапёрной бригады.
Полное наименование
- 110-й отдельный моторизованный инженерный батальон
Подчинение
| Подчинение по месяцам | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата | Фронт (округ) | Армия | Корпус (группа) | Примечания |
| 1 августа 1941 года | Северо-Западный фронт | - | - | - |
| 1 сентября 1941 года | Северо-Западный фронт | - | - | - |
| 1 октября 1941 года | Северо-Западный фронт | 27-я армия | - | - |
| 1 ноября 1941 года | Северо-Западный фронт | - | - | - |
| 1 декабря 1941 года | Северо-Западный фронт | - | - | - |
| 1 января 1942 года | Северо-Западный фронт | 3-я ударная армия | - | — |
| 1 февраля 1942 года | Калининский фронт | 3-я ударная армия | - | — |
| 1 марта 1942 года | Калининский фронт | 3-я ударная армия | - | — |
| 1 апреля 1942 года | Калининский фронт | - | - | — |
| 1 мая 1942 года | Калининский фронт | - | - | — |
| 1 июня 1942 года | Калининский фронт | - | - | — |
| 1 июля 1942 года | Калининский фронт | - | - | — |
| 1 августа 1942 года | Калининский фронт | - | - | — |
| 1 сентября 1942 года | Калининский фронт | - | - | — |
| 1 октября 1942 года | Калининский фронт | - | - | — |
| 1 ноября 1942 года | Калининский фронт | 41-я армия | - | — |
| 1 декабря 1942 года | Калининский фронт | 41-я армия | - | — |
| 1 января 1943 года | Калининский фронт | 41-я армия | - | — |
| 1 февраля 1943 года | Калининский фронт | 41-я армия | - | — |
| 1 марта 1943 года | Калининский фронт | - | - | — |
| 1 апреля 1943 года | Калининский фронт | - | - | — |
Командиры
 |
Информация о командирах этого воинского формирования с большой степенью вероятности является неполной. Вы можете помочь проекту, дополнив её и убрав после этого данный шаблон.
|
- капитан Харламов
Другие инженерно-сапёрные подразделения с тем же номером
- 110-й отдельный сапёрный батальон 74-й стрелковой дивизии 1-го формирования
- 110-й отдельный сапёрный батальон 74-й стрелковой дивизии 2-го формирования
- 110-й гвардейский отдельный сапёрный батальон
- 110-й отдельный моторизованный штурмовой инженерно-сапёрный батальон
- 110-й отдельный инженерно-минный батальон
Напишите отзыв о статье "110-й отдельный моторизованный инженерный батальон"
Ссылки
- [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень № 27 инженерных частей (отдельных батальонов, рот, отрядов), со сроками вхождения их в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941-1945]
Отрывок, характеризующий 110-й отдельный моторизованный инженерный батальон
Какой восторг разлился по перстам!Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
