110-я стрелковая дивизия (1-го формирования)
110-я стрелковая дивизия | |
Годы существования |
20.09.1939 года — 19.09.1941 года |
---|---|
Страна | |
Тип | |
Командиры | |
Известные командиры |
110-я стрелковая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне
Содержание
История
Фактически, является дивизией 2-го формирования, так как 20 сентября 1939 года в Уральском военном округе в Свердловске на базе кадра 65-й стрелковой дивизии уже развертывалась 110-я стрелковая дивизия. Согласно директивы УрВО № 4/2/103013 от 31 декабря 1939 года дивизию расформировали.
Данная дивизия формировалась в Московском военном округе в городе Тула на основании Постановления СНК СССР № 1193—464сс от 06.07.1940 по трехтысячному штату.
С 15-го июня 1941 года, в рамках "больших учебных сборов", соединение получило пополнение в 6000 человек.
В действующей армии: с 02.07.1941 по 19.09.1941 года.
27.06.1941 года начала переброску на фронт. К 03.07.1941 года в основном прибыла в Могилёв. 04.07.1941 года двумя полками с артиллерией выдвинута на линию Днепра севернее Могилёва, где начала оборудовать оборонительный рубеж. Из дивизии в корпусное подчинение был изъят 601-й гаубичный полк. 13-14.07.1941 года провела безуспешные атаки на Шклов. К 14.07.1941 года дивизия окружена в районе Могилёва, и рассечена. 394-й стрелковый полк действовал совместно со 172-й стрелковой дивизией, обороняя Могилёв, 411-й стрелковый полк с остатками 20-го механизированного корпуса был в арьергарде группы войск под командованием командира дивизии Хлебцева В. А., выходившей из окружения на Мстиславль, Кричев, 425-й стрелковый полк действовал со штабом 61-го стрелкового корпуса восточнее Могилева.
Части дивизии, выходившие из окружения, 17-18.07.1941 года ещё вели бои на рубеже реки Сож восточнее Мстиславля.
К 16.12.1941, командиром дивизии Хлебцевым В. А. была выведена группа в 161 человек.
Подчинение
- Резерв Главного Командования, 20-я армия, 61-й стрелковый корпус — на 22.06.1941 года.
- Западный фронт, 13-я армия, 61-й стрелковый корпус — с начала июля 1941 года
Состав
- 394-й стрелковый полк
- 411-й стрелковый полк
- 425-й стрелковый полк
- 355-й артиллерийский полк
- 601-й гаубичный артиллерийский полк
- 200-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
- 457-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион (274-я зенитная батарея)
- 140-й разведывательный батальон
- 165-й сапёрный батальон
- 162-й отдельный батальон связи
- 210-й медико-санитарный батальон
- 261-я отдельная рота химический защиты
- 187-я автотранспортная рота
- 520-я полевая почтовая станция
- 438-я полевая касса Госбанка
Командиры
- Алексеев, Василий Михайлович (.12.1939 — .07.1940), полковник
- Хлебцев, Василий Андреевич (16.07.1940 — 19.09.1941), полковник
Напишите отзыв о статье "110-я стрелковая дивизия (1-го формирования)"
Ссылки
- [www.rkka.ru/ihandbook.htm Справочник]
Отрывок, характеризующий 110-я стрелковая дивизия (1-го формирования)
Послышалось еще три выстрела из ворот.Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.