111-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> 111-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион </td></tr>
Войска: ПВО сухопутных войск/ПВО страны
Род войск: зенитная артиллерия

111-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион — воинская часть вооружённых сил СССР в Великой Отечественной войне. Во время ВОВ существовало четыре формирования части с одним и тем же номером.





111-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион 24-го стрелкового корпуса

Дивизион являлся корпусным дивизионом 24-го стрелкового корпуса 1-го формирования. Сформирован в августе-сентябре 1940 года на базе частей Латвийской армии (зенитный артиллерийскй полк в Риге), сохранил её униформу с нашитыми советскими знаками различия. К началу войны был вооружён 18 76-мм зенитными орудиями образца 1931 года на двухколёсных повозках с тягачами Хеншель и средними трёхосными грузовиками Крупп.

В составе действующей армии с 22 июня 1941 года по 25 октября 1941 года.

На 22 июня 1941 года дислоцировался в Риге, силами дивизиона во время первого налёта на город было сбито (по данным дивизиона) три вражеских бомбардировщика. 25 июня 1941 года был отправлен из Риги в Даугавпилс двумя эшелонами. Один из эшелонов прибыл в уже оккупированный Даугавпилс, попал под обстрел, частично смог спастись. Второй эшелон, следовавший через Резекне и Зилупе благополучно прибыл в Великие Луки и в течение трёх недель прикрывал Новосокольники в составе 7-й отдельной бригады ПВО.

Сложно сказать точно о дальнейшей судьбе дивизиона. По данным о подчинении с сентября 1941 года дивизион находился во фронтовом подчинении Северо-Западного фронта, на 1 октября 1941 года находился в армейском подчинении 27-й армии, то есть находился в районе озёрной гряды Селигер

По официальным данным Перечня № 31 25 октября 1941 года обращён на формирование 68-й отдельной зенитной батареи.

111-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион Западного фронта, 1-й ударной армии, Северо-Западного фронта

В составе действующей армии с 22 июня 1941 года по 21 января 1942 года и с 2 февраля 1942 года по 29 мая 1942 года.

Есть достаточно достоверные данные о том, что после прикрытия Новосокольников, дивизион прикрывал Торопец, а затем, к октябрю 1941 года прикрывал Вязьму и приводится даже факт, что дивизион вышел из окружения из Вязьмы на глазах у противника, в чём ему способствовали форма латвийской армии и грузовики немецкого производства: Хеншель и Крупп . Позднее дивизион прикрывал станции Кубинка, Голицыно, город Яхрому и 26 декабря 1941 года был влит в 1-й отдельный Латышский запасной артиллерийский полк.

Вероятно, что речь идёт об одной из частей 111-го зенитного дивизиона 24-го стрелкового корпуса, и вышеприведённые данные об обороне Торопца и Вязьмы относятся как раз к той части дивизиона, что прибыла в Великие Луки. Это предположение подтверждается тем, что в справочнике Боевого состава советской армии за период с 22 июня 1941 года до августа 1941 года присутствует только один дивизион с номером 111, в составе 24-го стрелкового корпуса. По состоянию на 1 августа 1941 года в составе имеются уже два дивизиона: один в составе 11-й армии Северо-Западного фронта, второй в составе 22-й армии Западного фронта, как раз действующей в районе Великих Лук. Дивизион находился в её составе по меньшей мере до конца сентября 1941 года, после чего на 1 октября 1941 года был во фронтовом подчинении Западного фронта, в феврале 1942 года передан в 1-ю ударную армию

По официальным данным 29 мая 1942 года переименован в 478-й отдельный зенитный артиллерйиский дивизион

111-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион Брянского фронта

В составе действующей армии с 28 января 1942 года по 8 июня 1942 года.

Всё время существования находился в непосредственном подчинении командования Брянского фронта, соответственно действовал на болховско-орловском направлении.

8 июня 1942 года обращён на формирование 1281-го армейского зенитного артиллерийского полка

111-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион 111-й танковой дивизии

Формировался с 26 июня 1941 года из 68-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона в составе 111-й танковой дивизии.

Во время Великой Отечественной войны находился в Забайкалье (76-й разъезд Молотовской железной дороги).

В составе действующей армии с 9 августа 1945 года по 3 сентября 1945 года, однако в боевых действиях против Японии участия не принимал, находясь в резерве в районе Энгершанда, по окончании войны переформирован в 26-й зенитный артиллерийский полк.

Командир - капитан Федор Сергеевич Чивелев.

Напишите отзыв о статье "111-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион"

Ссылки

  • [www.soldat.ru/ Справочники на Солдат.ру]
  • [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень № 11 соединений, частей и подразделений ПВО страны, входивших в состав действующей армии в период Великой Отечественной войны 1941-1945]
  • [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень № 13 артиллерийских, миномётных, зенитно-пулемётных полков и полков ПВО железнодорожных эшелонов, входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941-1945]
  • [www.teatrskazka.com/Raznoe/Perechni_voisk/Perechen_31.html Перечень № 31 артиллерийских частей и подразделений (отдельные дивизионы, батальоны, батареи, роты и отряды), входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941-1945]

Отрывок, характеризующий 111-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион

– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?