1156 год
Поделись знанием:
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
Годы |
---|
1152 · 1153 · 1154 · 1155 — 1156 — 1157 · 1158 · 1159 · 1160 |
Десятилетия |
1130-е · 1140-е — 1150-е — 1160-е · 1170-е |
Века |
XI век — XII век — XIII век |
1156 (тысяча сто пятьдесят шестой) год по юлианскому календарю — високосный год, начинающийся в воскресенье. Это 1156 год нашей эры, 156 год 2 тысячелетия, 56 год XII века, 6 год 6-го десятилетия XII века, 7 год 1150-х годов.
Содержание
События
- Юрий Долгорукий создал Московский Кремль, окружив стеной, рвом и земляным валом княжескую усадьбу, церковь, дом служилых и воинских людей. Таким образом, началось строительство первых укреплений на территории московского Кремля
- Ссора папы Адриана с Фридрихом. Папа в письме называет императора подчинённым папе.
- Фридрих Барбаросса возвращает Генриху Льву герцогство Бавария.
- Война Генриха Льва с архиепископом Бременским Гартвигом. Генрих Лев захватывает Бремен.
- Маркграфство Австрия становится герцогством.
- Разведясь с первой супругой, Фридрих женится на Беатрисе наследнице Верхне-Бургундского графства.
- сентябрь. Регенсбургский сейм. Фридрих примирил Генриха Льва с Генрихом II Язомирготтом, возвратив первому Баварию, взамен обратив маркграфство второго (Австрию) в герцогство[1].
- 17 сентября — Фридрихом I, императором Священной Римской империи, издан Privilegium Minus — патент об особых правах Австрии и её правящей династии, который заложил основы независимости Австрийского государства[1].
- Генрих 2 встречается с Людовиком 7 на границе Нормандии и домена Капетингов и приносит последнему оммаж за все свои «французские» земли, включая Анжу, Мэн и Аквитанию.
- апрель. Византийские войска приступают к осаде Бриндизи. Вскоре город сдаётся, хотя в кремле заперся норманнский гарнизон.
- Сражение у Бриндизи. Вильгельм 1 наносит грекам жестокое поражение, взяв в плен обоих вождей Иоанна Дуку и Алексея Вриенния-Комнина.
- Заключение мира между Вильгельмом и папой Адрианом.
- Возникают ордена кармелитов и августинских отшельников.
- Двумя братьями рыцарями де Барриентос основано братство рыцарей Святого Хулиана де Перейро.
- Мануил 1 вместе с принцами своего дома участвует в турнире в Антиохии.
- Монастырский дом иоаннитов появляется в Майльберге (Австрия).
- Поражение франков под Алеппо. Ополчение Алеппо отбило набег христианского отряда на городской пригород.
- 27 сентября (9-го дня месяца шаабана, в канун четверга); во втором часу. Сильное землетрясение в Сирии.
- 10 октября (накануне среды, на 22-й день месяца шаабана). Новое сильное землетрясение в Сирии. Из Алеппо и Хамы сообщается о многочисленных разрушениях; был также разрушен один из бастионов Афамии. Сильно пострадал Шейзар.
- в месяце шаввал (начался 17 ноября). Заключение мирного договора между Нур аль-Дином и королём франков на полный год, начиная с месяца шаабана (начался 19 сентября), при условии, что выплачиваемый Дамаском выкуп должен составить восемь тысяч динар Тира.
- 1156/7-1192 — Султан Рума Килиж-Арслан II.
- 1156—1184 — Царь Грузии Георгий III.
- 1156, апрель — 1159, апрель — Годы Хогэн. (Япония)
- 1156 Смута годов Хогэн (яп. 保元の乱 Хо: гэн но ран?) — гражданская война в 1156 году в Японии эры Хогэн в период Хэйан.
- 1156—1158 — 77-й император Японии Го-Сиракава (1127—1192).
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1156 году
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1156 году
- Ала ад-Дин Атсыз (р. 1097 или 1105) — хорезмшах с 1128 по 1156 годы, сын Кутб ад-Дина Мухаммеда I, внук Ануш-Тегина.
- Нифонт (епископ Новгородский)
- 17 октября — Андре де Монбар, магистр ордена Храма.
- Вильям, первый сын Генриха II Английского и Алиеноры Аквитанской.
- Судила Иванкович
См. также
Напишите отзыв о статье "1156 год"
Примечания
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий 1156 год
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.