119-я стрелковая дивизия (1-го формирования)
119-я стрелковая дивизия | |
Годы существования |
19.08.1939 - 17.03.1942 |
---|---|
Страна |
СССР |
Тип | |
Командиры | |
Известные командиры |
Березин А.Д. |
119-я стрелковая дивизия — воинское соединение СССР в Советско-Финской войне и в Великой Отечественной войне. Имела четыре формирования.
Содержание
История
Сформирована 19 августа 1939 года в Красноярске как стрелковая дивизия. Дивизию формировали: командир дивизии комбриг Березин Александр Петрович; начальник штаба дивизии полковник Бычков Василий Лаврентьевич, военный комиссар дивизии- полковой комиссар Шершин Дмитрий Иванович. Управление дивизии дислоцировалось в городе Красноярске, части в городах Красноярск, Канск, Ачинск, станция Клюквенная (ныне посёлок Уяр). После формирования дивизия вошла в состав 52-го стрелкового корпуса Сибирского Военного округа.
29 ноября 1939 года началась Советско-Финская война. 1-го января 1940 года дивизия получила приказ о следовании на Советско- Финский фронт. Где пробыла в период с 23 января по 17 марта 1940 года. Дивизия располагалась в районе Кирконоки по побережью Ладожского озера. Непосредственного участия в войне дивизия не принимала, за исключением 349-го легкого артиллерийского полка. Который вел активную артподготовку, за, что получил высокую оценку командования. 17 марта 1940 года дивизия отбыла к прежнему месту своей дислокации Сибирского военного округа. 5 апреля 1940 года дивизия прибыла к прежнему месту дислокации и вновь вошла в 52-й стрелковый корпус.
Перейдя на штаты мирного времени дивизия приступила к повседневной учёбе личного состава. В сентябре 1940 года дивизию с инспекторской проверкой посетил Маршал Советского Союза Кулик. В ходе проверки боевой и политической подготовки дивизия получила оценку «удовлетворительно», а артиллерийские и саперные подразделения получили оценку «хорошо». Наиболее отличившиеся бойцы и командиры дивизии были награждены ценными подарками и значками «Отличник РККА».
В годы Великой Отечественной войны
В действующей армии с 13 июля 1941 — 17 марта 1942 года. На 22 июня 1941 года дислоцировалась в Красноярске, за исключением сапёрного батальона, направленного на западные границы. 29 июня 1941 года направлена на фронт. Разгрузилась в начале июля в Ржеве и Сычёвке.
Первый бой приняла 13 июля 1941 западнее Оленино. Находилась на рубеже реки Межа в течение полутора месяцев. В сентябре дивизия отошла и закрепилась южнее Нелидово. До 30 октября 1941 года отступала, и закрепилась на левом берегу Волги от Путилова до устья реки Тьма.
В дальнейшем отличилась в декабре 1941 года, приняв участие в Калининской наступательной операции, форсировала Волгу, организовав плацдарм и в результате был освобождён город Калинин. 5.12.1941 года в составе ударной группы 31-й армии дивизия перешла к решительному наступлению на участке Горохово /восточнее города Калинин/.
Отбивая неоднократные контратаки врага и ломая его прочную оборону, усиленную большим количеством артиллерии, минометов и пулеметов, части дивизии и к исходу дня овладели деревнями Горохово и Эммаус и продолжали вклиниваться в оборону противника в глубину. К исходу 7 декабря 1941 года оборона противника на участке Горохово, Прибытково- Эммаус была окончательно прорвана. Враг на этом участке оставил только убитыми до 1900 человек. С 8 по 17 декабря 1941 года части дивизии продолжали усиленное движение вперед, уничтожая живую силу и технику противника. В итоге этих десятидневных боев уничтожено до 1500 человек солдат и офицеров. Захвачено: орудий разного калибра 126, ручных пулеметов — 62, винтовок — 350, автоматов — 150, снарядов — 6500, винтовочных патронов — 450.000, 58 грузовых и 35 легковых автомашин, 350 велосипедов, 16 мотоциклов, 1 трактор и много другого вооружения и военного имущества, сбито 2 самолета.
25 декабря 1941 года все части дивизии сосредоточились в исходное положение для дальнейшего наступления в направлении Подсоселье, Чухино, Кокошкино. Прорыв сильно укрепленного узла сопротивления в районе Чухино был одним из серьёзных операций дивизии. Чухинский узел сопротивления противника в основном состоял из трех сильно укрепленных населенных пункта, взаимосвязанных между собой. Всю технику немцы располагали в несколько линий идущих в глубину обороны. Первая линия- станковые и крупнокалиберные пулеметы, вторая- мелкокалиберные минометы, третья- расчленено стояли 150 мм орудия. Каждая огневая точка, в том числе и мелкокалиберная артиллерия была установлена в своеобразных ДЗОТах, для чего были приспособлены сараи и отдельные жилые дома. Не сделав предварительной разведки, недооценив силы врага, части дивизии хотели лобовым ударом отбросить противника из деревни Чухино, но при первой же атаки были встречены ураганным ружейно-пулеметным огнём, огнём артиллерии и минометов противника, и понеся потери в живой силе, убито более 300 человек и ранено более 500 человек, отошли в исходное положение. После тщательно проведенной разведки, были установлены силы противника и расположение его огневых точек. Тогда для обеспечения второй атаки были выдвинуты 18 орудий полковой и дивизионной артиллерии для стрельбы прямой наводкой с дистанции 500—800 метров. Неожиданный перекрестный огонь этих орудий, открытый прежде всего по передней линии, а затем перенесенный в глубь обороны- ошеломил врага. Противник начал беспорядочно отстреливаться вводя в бой одновременно все свои огневые средства, но эта паническая стрельба не остановила, а наоборот усилила огонь нашей артиллерии. Враг был морально парализован, что не принял даже необходимых тактических мер маневренности ни огнём ни колесами, и неся большие потери в живой силе и технике, бросая на поле боя трупы убитых и раненых солдат и офицеров, поспешно отходил. Нашей артиллерией уничтожено 3 вражеских орудия, 3 крупнокалиберных пулемета, 5 станковых и ручных пулеметов, 4 миномета и более 1000 немцев. Захвачено: 7 орудий, 4 станковых, 6 ручных пулеметов, 12 минометов, радиостанция и много другого военного имущества. Освобождая и дальше населенные пункты от немецких оккупантов, части дивизии 7 января 1942 года вышли на рубеж Столыпино, Шишкино, Колодкино, где по приказу 31 Армии закрепились и заняли круговую оборону.
Развивая наступление, дивизия продвигалась к городу Белый и достигла его к началу 1942 года.
17 марта 1942 года преобразована в 17-ю гвардейскую стрелковую дивизию.
Полное название
119-я Красноярская стрелковая дивизия
Подчинение
- Резерв Ставки ВГК, 24-я армия, 52-й стрелковый корпус — на 1 июля 1941 года.
- Резервный фронт, 30-я армия — на июль 1941 года.
- Резервный фронт, 31-я армия — на 1 октября 1941 года.
Состав
- 421-й стрелковый полк
- 365-й стрелковый полк (до 06.10.1941)
- 634-й стрелковый полк
- 920-й стрелковый полк (с 06.10.1941, прибыл из 247-й стрелковой дивизии)
- 349-й лёгкий артиллерийский полк
- 510-й гаубичный артиллерийский полк (до 21.09.1941)
- 216-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
- 75-я зенитная батарея (257-й отдельный зенитный дивизион)
- 143-я разведрота
- 224-й сапёрный батальон (в боях дивизии не участвовал, 23.06.1941 передан в 23-ю стрелковую дивизию)
- 151-й отдельный батальон связи
- 137-й медико-санитарный батальон
- 129-я отдельная рота химический защиты
- 155-й автотранспортный батальон
- 143-я (491-я) полевая хлебопекарня
- 1006-й дивизионный ветеринарный лазарет
- 493-я (1609-я) полевая почтовая станция
- 360-я (1654-я) полевая касса Госбанка
Также в состав дивизии входили отдельный взвод регулировщиков, гурт скота, ПОРАМ, ДАРМ, ДВЛ, отдельный взвод НКВД, штабная батарея НАД.
Командиры
- Березин, Александр Дмитриевич (19.08.1939 — 17.03.1942), комбриг, с 5 июня 1940 генерал-майор (пропал без вести в июле 1942 года, останки обнаружены недавно)
Воины дивизии
- Борис Полевой, советский писатель.
Память
Именем первого комдива Александра Березина названа улица в Красноярске.
Дивизия упомянута на плите мемориального комплекса «Воинам-сибирякам», Ленино-Снегирёвский военно-исторический музей.
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
«Сформированные в Сибири, они защищали Москву» — на плите мемориального комплекса «Воинам-сибирякам».
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Мемориальный комплекс «Воинам-сибирякам», Ленино-Снегирёвский военно-исторический музей.
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
«Защищая Москву, они стали гвардейскими» — на плите мемориального комплекса «Воинам-сибирякам».
Напишите отзыв о статье "119-я стрелковая дивизия (1-го формирования)"
Ссылки
- [www.rkka.ru/ihandbook.htm Справочник]
- [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd119/default.html Справочник на сайте клуба «Память» Воронежского госуниверситета]
- [nik-shumilin.narod.ru/ «Ванька ротный» Мемуары, выдержки из писем командира роты А. И. Шумилина]
Отрывок, характеризующий 119-я стрелковая дивизия (1-го формирования)
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.