11 июля
Поделись знанием:
Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.
Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
| ← июль → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
| 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |
| 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |
| 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |
| 29 | 30 | 31 | ||||
| 2024 г. | ||||||
11 июля — 192-й день года (193-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 173 дня.
Содержание
Международные дни
-
ООН, Всемирный день народонаселения. -
Всемирный день шоколада. -
Европейский союз, День памяти жертв геноцида жителей Сребреницы[1].
Праздники
См. также: Категория:Праздники 11 июля
-
Россия, День художника по свету (светооператора)[2]. -
Бельгия, Праздник нидерландского единства во Фландрии. -
Италия, Палермо, Фестиваль святой Розалии. -
Кирибати, День Евангелия. -
Монголия, День народной революции. - Монголия, Национальный праздник «Надом».
Религиозные
- перенесение мощей мучеников бессребреников и чудотворцев Кира и Иоанна (412);
- память преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев (ок. 1353).
- память преподобного Ксенофонта Робейского, игумена (1262);
- память преподобного Павла врача;
- память священномученика Василия Ситникова, диакона (1918);
- память преподобномученицы Севастианы (Агеевой-Зуевой), монахини (1938);
- память священномученика Григория Самарина, диакона (1940);
- празднование в честь иконы Божией Матери «Троеручица» (VIII).
Именины
События
См. также: Категория:События 11 июля
До XIX века
- 1302 — Битва золотых шпор. Фламандское ополчение, в основном состоявшее из ремесленников, одержало победу над французской армией.
- 1533 — папа римский Климент VII наконец-то объявил, что брак короля Англии Генриха VIII и Екатерины Арагонской по-прежнему считается действительным и отлучил короля от церкви. Король к этому времени уже развёлся с первой супругой и женился на Анне Болейн, связи между англиканской церковью и Ватиканом были прерваны.
- 1576 — английская экспедиция Мартина Фробишера открыла Гренландию.
- 1700 — в Берлине основана Германская академия наук.
- 1733 — в Санкт-Петербурге прошло торжественное освящение Петропавловского собора, возводившегося по проекту архитектора Доменико Трезини.
- 1776 — капитан Джеймс Кук отплыл из Плимута на «Resolution» в сопровождении «Discovery» в свою последнюю экспедицию.
- 1783 — Французская Академия прекратила работы по разработке парохода как бесперспективные.
- 1792 — законодательное собрание Франции выдвинуло лозунг «Отечество в опасности!». По декрету собрания все мужчины призывались на военную службу.
XIX век
- 1810 — построена Шереметевская больница графом Николаем Шереметевым (с 1929 — Московский НИИ скорой помощи имени Н. В. Склифосовского).
- 1874 — Александр Николаевич Лодыгин получил привилегию № 1619 на лампу накаливания. Его изобретение было запатентовано и в нескольких европейских странах, Петербургская АН присудила ему в этом году Ломоносовскую премию, а в конце года было создано «Товарищество электрического освещения А. Н. Лодыгин и Ко».
- 1890 — состоялись первые в истории Японии политические выборы.
- 1893 — Кокити Микимото впервые получил искусственный жемчуг.
- 1897 — предпринята первая попытка исследования Арктики с помощью аэростата. Соломон Август Андре с двумя товарищами поднялся в небо с датского острова Шпицберген. Их аэростат объёмом 4531 м³ был оснащён парусом, который крепился к сложной системе тросов. С его помощью планировалось управлять летательным аппаратом. О судьбе исследователей ничего не было известно до 6 августа 1930 года, когда их тела были обнаружены на Белом острове (Земля Франца-Иосифа).
XX век
- 1903 — по инициативе Королевского яхт-клуба ирландского города Корк состоялись первые гонки судов с паровым двигателем.
- 1905 — создана Международная ассоциация спортивных кеглей.
- 1907 — совершил свой первый полёт первый аэроплан со свободнонесущим крылом — летательный аппарат Луи Блерио тип VI «Либеллюль», оснащённый концевыми элеронами.
- 1918 — совнарком России утвердил первый советский бюджет на полугодие; в этот же день Литовская Тариба провозгласила создание Королевства Литвы, и пригласила на королевский престол немецкого принца Вильгельма фон Ураха.
- 1919 — в Голландии введён 8-часовой рабочий день.
- 1920 — на референдуме в Восточной и Западной Пруссии большинство населения проголосовало за сохранение этих регионов в составе Германии.
- 1921 — после побед Монгольской народной армии с помощью Красной Армии над оккупационными китайскими войсками и отрядами белогвардейцев в Монголии установлена народная власть.
- 1925 — во Львове основано Украинское национально-демократическое объединение (УНДО).
- 1930 — открыт Новосибирский театр юного зрителя.
- 1933 — в Женеве принята международная конвенция по контролю за наркотиками.
- 1940 — Румыния исключена из Лиги Наций за сотрудничество с нацистами.
- 1941 — началась оборона Киева, 11 июля — 19 сентября 1941 г — 71 день.
- 1942 — в староверческой деревне Туховежи Ленинградской области солдатами вермахта пленён генерал Власов.
- 1943 — пик "Волынской резни" , когда силами ОУН-УПА одновременно было атаковано, по разным данным, от 99 до более чем 150 польских населённых пунктов, с общим количеством жертв до 100 000 человек.
- 1946 — введён в строй газопровод Саратов — Москва.
- 1959 — во время фолк-фестиваля в Ньюпорте впервые сделана запись выступления Джоан Баэз.
- 1960
- В Чехословакии объявлено о победе социализма, страна переименована в Чехословацкую Социалистическую Республику.
- Франция согласилась предоставить независимость в августе текущего года Дагомее (современный Бенин), Нигеру, Верхней Вольте (современная Буркина-Фасо), Берегу Слоновой Кости, Чаду, Центральной Африке (современная Центральноафриканская Республика) и Конго.
- 1971 — в Питтсбурге осуществлена первая постановка рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда».
- 1975 — в Северо-Западном Китае обнаружено массовое захоронение 6 тысяч древних статуй воинов.
- 1979 — американская орбитальная станция Скайлэб была сведена с орбиты и разрушена в плотных слоях атмосферы.
- 1983 — катастрофа Boeing 737 под Куэнкой, погибли 119 человек. Крупнейшая авиакатастрофа в Эквадоре.
- 1984
- Режиссёр Юрий Любимов лишён советского гражданства за враждебную СССР деятельность.
- В США объявлено, что к 1989 г. во всех автомобилях обязательно должны быть ремни безопасности.
- 1985 — в журнале Playboy опубликованы фотографии обнажённой поп-звезды Мадонны.
- 1989 — начало шахтёрской забастовки в Кузбассе.
- 1991 — в Японии убит Хитоси Игараси, переводчик романа «Сатанинские стихи», написанного гражданином Великобритании индийского происхождения Салманом Рушди, на японский язык.
- 1991 — Катастрофа DC-8 в Джидде
- 1995
- США и Вьетнам восстановили полные дипломатические отношения.
- В ходе Боснийской войны сербские войска взяли Сребреницу, вслед за чем последовало массовое убийство безоружных мусульман.
- 1998 — в Москве состоялось открытие Всемирных юношеских игр.
- 1999 — Гран-При Великобритании: Михаэль Шумахер выбывает из борьбы за чемпионский титул после полученного в аварии перелома правой ноги.
XXI век
- 2001 — ведущая компания по производству моментальной фотографии — американский концерн «Полароид» объявил о своём банкротстве.
- 2003 — отныне во Франции вместо общепринятого англицизма e-mail, означающего электронную почту, будут использовать канадское слово courriel в рамках борьбы за чистоту языка.
- 2005 — пожар в торговом центре «Пассаж», Ухта. 25 погибших.
- 2006 — компания Microsoft прекратила техническую поддержку операционных систем Windows 98 и Windows ME.
- 2010 — сборная Испании по футболу впервые в своей истории стала победителем чемпионата мира по футболу, победив в финале сборную Нидерландов[5].
- 2014 — ракетная атака под Зеленопольем в ходе вооружённого конфликта на востоке Украины
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 11 июля
- 1274 — Роберт Брюс (ум. 1329), король Шотландии, основатель королевской династии Брюсов.
- 1561 — Луис де Гонгора-и-Арготе (Luis de Góngora y Argote) (ум. 1627), испанский поэт.
- 1657 — Фридрих I (ум. 1713), король Пруссии (1701—1713 гг.).
- 1732 — Жозеф Жером Лефрансуа де Лаланд (ум. 1807), французский астроном.
- 1805 — Пётр Андреевич Каратыгин (ум. 1879), драматург, актёр и педагог, известность приобрёл как сочинитель водевилей.
- 1824 — Юлия Валериановна Жадовская (ум. 1883), русская поэтесса, писательница.
- 1825 — Габриэл Мкртичевич Сундукян (ум. 1912), армянский писатель, драматург.
- 1882 — Леонард Нельсон (ум. 1927), немецкий философ-идеалист, психолог.
- 1885 — Роже де ла Френе (ум. 1925), французский художник.
- 1889 — Амлето Палерми (Amleto Palermi) (ум. 1941), итальянский режиссёр.
- 1890 — Пятрас Вайчюнас (ум. 1959), литовский поэт и драматург, узник ГУЛАГа.
- 1892 — Томас Митчелл (ум. 1962), американский актёр.
- 1895 — Павел Беспощадный (ум. 1968), поэт («Шахтёрские песни», «Донецкие просторы», "Год в «Кочегарке»).
- 1899 — Пётр Павленко (ум. 1951), писатель и сценарист.
- 1903
- Рудольф Абель (настоящее имя Вильям Генрихович Фишер) (ум. 1971), советский разведчик.
- Отто Эдуард Хассе (Otto Eduard Hasse) (ум. 1978), немецкий актёр и режиссёр.
- 1910 — Сергей Николаевич Вернов (ум. 1982), физик, создатель школы по физике космических лучей, академик АН СССР.
- 1912 — Кирей Мэргэн (настоящее имя Ахнаф Нуриевич Киреев) (ум. 1984), башкирский писатель, учёный-фольклорист, доктор филологических наук.
- 1916 — Александр Михайлович Прохоров (ум. 2002), физик-академик, лауреат Нобелевской премии 1964 года, главный редактор последнего издания БСЭ.
- 1920 — Юл Бриннер (Юлий Борисович Бриннер), американский киноактер
- 1923 — Ричард Пайпс, американский историк.
- 1924 — Джузеппе Бонавири (Giuseppe Bonaviri), итальянский писатель.
- 1925
- Николай Гедда (настоящая фамилия Устинов), шведский оперный певец русского происхождения (лирический тенор).
- Маттивильда Доббс, американская оперная певица.
- 1926 — Родольфо Арисага, аргентинский композитор, педагог, музыкальный критик.
- 1931 — Франко Джиральди (Franco Giraldi), итальянский режиссёр.
- 1934
- Джорджо Армани (Giorgio Armani), итальянский модельер.
- Виктор Вуячич (ум. 1999), эстрадный певец.
- 1935 — Константин Ершов (ум. 1984), актёр, кинорежиссёр, сценарист («За двумя зайцами», «Вий», «Обвиняется свадьба»).
- 1939 — Барбара Диттус (Barbara Dittus) (ум. 2001), немецкая актриса.
- 1940 — Елена Камбурова, российская эстрадная певица и актриса.
- 1943
- Том Холланд (Tom Holland), американский сценарист и режиссёр.
- Рольф Штоммелен, немецкий автогонщик.
- 1944 — Майра Гейл Браун (Myra Gale Brown), американская певица. Когда в возрасте 13 лет она вышла замуж за своего кузена Джерри Ли Льюиса и об этом стало известно прессе, карьера её мужа была похоронена.
- 1952 — Стивен Лэнг (Stephen Lang), американский актёр («Аватар», «Джонни Д.»).
- 1956
- Робен Ренуччи (Robin Renucci), французский актёр.
- Сила Уорд, американская актриса.
- 1958 — Марк Лестер (Mark Lester), английский актёр.
- 1959
- Сьюзанн Вега, американская поп-певица.
- Ричи Самбора, гитарист американской рок-группы «Bon Jovi».
- 1960 — Джафар Панахи, иранский режиссёр.
- 1961 — Вернер Кох (Werner Koch), немецкий разработчик программного обеспечения, автор GnuPG.
- 1964 — Владимир Игнатьевич Пухов, российский банкир, председатель правления ОАО СКБ-Банк.
- 1966 — Кэнтаро Миура — японский мангака, самым известным произведением которого является популярная сэйнэн-манга «Берсерк».
- 1967 — Дейв Фортман (Dave Fortman), участник группы «Ugly Kid Joe».
- 1969 — Олег Гуцуляк, украинский писатель, философ, автор концепции «МезоЕвразия» («Мезогея»).
- 1984 — Екатерина Вилкова, российская актриса театра и кино.
- 1990 — Каролин Возняцки, датская теннисистка, бывшая первая ракетка мира.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 11 июля
- 854 — Абундий Кордовский, христианский священномученик.
- 969 — Ольга (княгиня Киевская), первая из русских правителей приняла христианство ещё до Крещения Руси. Первая русская Святая.
- 1174 — Амори I, граф Яффы и Аскалона, король Иерусалима с 1162 года. Сын Фулька и Мелисенды.
- 1553 — Мориц (курфюрст Саксонии), курфюрст из Альбертинской линии династии Веттинов.
- 1593 — Джузеппе Арчимбольдо, итальянский художник—живописец, декоратор, представитель маньеризма.
- 1663 — Любен Божен, французский живописец.
- 1831 — Василий Михайлович Головнин (р. 1776), мореплаватель, вице-адмирал, член-корреспондент Петербургской Академии наук.
- 1844 — Евгений Баратынский, русский поэт.
- 1896 — Эрнст Курциус (Ernst Curtius) (р. 1814), немецкий археолог, историк античности.
- 1909 — Саймон Ньюком, американский астроном.
- 1970 — Вечеслав Холевац (р. 1917), югославский военный и политик, Народный герой Югославии, 36-й мэр Загреба.
- 1918 — Аббас Сиххат, азербайджанский поэт.
- 1931 — Жан-Луи Форен (р. 1852), французский художник, график, книжный иллюстратор.
- 1937 — Джордж Гершвин (настоящее имя Джейкоб Гершовиц) (р. 1898), американский композитор («Порги и Бесс», «Рапсодия в блюзовых тонах»).
- 1946 — Пол Нэш (р. 1889), английский живописец.
- 1947 — Рихард Генигсвальд (Richard Hönigswald) (р. 1875), немецко-американский философ, завоевавший признание своими работами по психологии мышления.
- 1953 — Владимир Яковлевич Муджири (р. 1907), кинорежиссёр, зачинатель грузинского мультипликационного кино.
- 1964 — Морис Торез (р. 1900), деятель французского и международного рабочего и коммунистического движения.
- 1968 — Александр Яковлевич Яшин (настоящая фамилия Попов) (р. 1913), писатель, поэт.
- 1971 — Джон Вуд Кэмпбелл (р. 1910), американский фантаст и редактор, один из создателей «Золотого Века» американской фантастики.
- 1971 — Педро Родригес (р. 1940), легендарный мексиканский автогонщик, победитель 24 часов Ле Мана 1968.
- 1974 — Пер Фабиан Лагерквист (р. 1891), шведский писатель, лауреат Нобелевской премии 1951 года.
- 1974 — Авенир Зак (р. 1919), русский драматург.
- 1977 — Евгений Карелов (р. 1931), кинорежиссёр («Служили два товарища», «Два капитана»).
- 1989 — Лоуренс Оливье (р. 1907), английский актёр и режиссёр.
- 1990 — Михаил Анчаров (р. 1923), писатель, поэт, драматург, художник, один из основателей жанра авторской песни.
- 2002 — Берна́рдас Бразджёнис, литовский поэт.
- 2006 — Барнард Хьюз (Barnard Hughes) (р. 1915), американский актёр.
- 2008 — Анатолий Приставкин (р. 1931), российский писатель.
- 2009 — Павел Смеян (р. 1957), советский и российский музыкант и актёр.
- 2009 — Артуро Гатти (р. 1972), канадский боксёр-профессионал, выступавший во 2-й полулёгкой, лёгкой, 1-й полусредней и полусредней весовых категориях.
- 2015 — Сатору Ивата (р. 1959), четвёртый президент и генеральный директор компании Nintendo, работал над сериями игр The Legend of Zelda, Mario, и Animal Crossing
Приметы
- Упало по листу, придёт август — упадёт по два. Если кукушка перестала куковать — зима рано придёт.
- Крапивное заговенье. Варят, из молодой крапивы, последние щи. Если есть боли в суставах да в пояснице, то жгучая крапива омолодит и почистит кровь. Огородники начинают копать картофель[6].
См. также
|
11 июля в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "11 июля"
Примечания
- ↑ [www.ekhokavkaza.com/a/24642014.html 11 июля в ЕC отмечают день памяти жертв геноцида жителей Сребреницы]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/2634/ www.calend.ru]
- ↑ [azbyka.ru/days/2015-07-11 Старый стиль, 28 июня, Новый стиль 11 июля, суббота] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2015/7/11 11 июля 2015 года] // Православие и мир, православный календарь, 2015 г.
- ↑ [www.sports.ru/stat/football/match/online/219198.html Голландия - Испания онлайн - Чемпионат Мира 2010 - Футбол], Sports.ru (12 июля 2010 года).
- ↑ [www.rg.ru/2008/07/10/primeti.html Народные приметы: 11 июля]
Отрывок, характеризующий 11 июля
Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.
Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
