12-й Берлинский международный кинофестиваль
Поделись знанием:
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
12-й Берлинский международный кинофестиваль | |||
Общие сведения | |||
---|---|---|---|
Дата проведения | |||
Место проведения | |||
Жюри фестиваля | |||
Председатель жюри | |||
|
12-й Берлинский международный кинофестиваль прошёл с 22 июня по 3 июля 1962 года в Берлине[1].
Содержание
Жюри
- Кинг Видор (председатель жюри)
- Андрк Мишель
- Эмерик Прессбургер
- Хедео Кикумори
- Долорес дель Рио
- Юрген Шильдт
- Макс Гамметер
- Гюнтер Стапенхорст
- Бруно Вернер
Конкурсная программа
- Такого рода любовь, режиссёр Джон Шлезингер
- Жена №13, режиссёр Фатин Абдель Вахаб
- Ветер с юга, режиссёр Софья В.Д.
- Под одной кожей, режиссёр Дэниел Тинайре
- Рыжеволосая, режиссёр Хельмут Койтнер
- Дайте мне десять отчаянных человек, режиссёр Пьер Зиммер
- Дуэль , режиссёр Кнуд Лейф Томсен
- Ткач и чудо, режиссёр Франциско Дель Виллар
- Галапагос, режиссёр Хайнц Зильманн
- Нас двое, режиссёр Амарджит
- Поезд отходит каждый час, режиссёр Андре Кавенс
- До последнего дня, режиссёр Сангок Шин
- Конец лета, режиссёр Ясудзиро Одзу
- Любовь в двадцать лет, режиссёр Синтаро Исихара, Марсель Офюльс, Ренцо Росселлини, Анджей Вайда, Франсуа Трюффо
- Красота Ипполиты, режиссёр Джанкарло Загни
- Он, Она или Оно, режиссёр Жак Баратье
- Степь, режиссёр Альберто Латтуада
- Пришпиленный капрал, режиссёр Жан Ренуар
- Грабители, режиссёр Франциско Ровира Белета
- Целая жизнь, режиссёр Сусуму Хани
- Мистер Хоббс берёт выходной, режиссёр Генри Костер
- Нет выхода, режиссёр Тэд Данилевский и Орсон Уэллс
- Недобросовестные, режиссёр Руй Гуерра
- Изо рта тигра, режиссёр Тим Вилан мл.
- Маленькие подарки, режиссёр Джек Витикка
- Сальваторе Джулиано, режиссёр Франческо Рози
- Сквозь тусклое стекло, режиссёр Ингмар Бергман
- Ta heria, режиссёр Джон Дж. Контес
- Тонни на неправильном пути, режиссёр Нилс Р. Мюллер
Награды
- Золотой медведь:
- Такого рода любовь, режиссёр Джон Шлезингер
- Золотой Медведь за лучший короткометражный фильм:
- Серебряный медведь:
- Серебряный медведь за лучшую мужскую роль
- Серебряный медведь за лучшую женскую роль
- Серебряный медведь за лучшую режиссёрскую работу:
- Серебряный медведь — специальный приз за лучший короткометражный фильм:
- Серебряный Медведь — специальный приз за лучший полнометражный документальный фильм:
- Серебряный Медведь — специальный приз:
- Приз юношеского кинематографа:
- Приз юношеского кинематографа — лучший короткометражный фильм:
- Приз юношеского кинематографа — лучший документальный фильм:
- Приз юношеского кинематографа — лучший игровой фильм:
- Приз юношеского кинематографа — особое упоминание:
- Приз юношеского кинематографа — особое упоминание за лучший игровой фильм
- Приз международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ):
- Приз Международной Католической организации в области кино (OCIC):
Напишите отзыв о статье "12-й Берлинский международный кинофестиваль"
Примечания
- ↑ [www.berlinale.de/en/archiv/jahresarchive/1962/01_jahresblatt_1962/01_Jahresblatt_1962.html 12th Berlin International Film Festival]. berlinale.de. [www.webcitation.org/6DGWxrV7l Архивировано из первоисточника 29 декабря 2012].
Ссылки
- [www.berlinale.de/en/archiv/jahresarchive/1962/01_jahresblatt_1962/01_Jahresblatt_1962.html 12-й Берлинский международный кинофестиваль]
- [www.imdb.com/Sections/Awards/Berlin_International_Film_Festival/1962 Берлинский международный кинофестиваль] в Internet Movie Database
- [www.kinopoisk.ru/awards/award/berlin/year/1962/ 12-й Берлинский международный кинофестиваль]
|
Отрывок, характеризующий 12-й Берлинский международный кинофестиваль
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.