12 этаж

Поделись знанием:
(перенаправлено с «12-й этаж»)
Перейти к: навигация, поиск
12 этаж
Жанр

ток-шоу

Автор(ы)

Оксана Найчук[1],
Кира Прошутинская,
Иван Кононов[2]

Режиссёр(ы)

Анатолий Малкин

Производство

Главная редакция программ для молодёжи ЦТ Гостелерадио СССР

Ведущий(е)

Эдуард Сагалаев,
Иван Кононов,
Александр Масляков

Страна производства

СССР

Язык

русский

Производство
Продюсер(ы)

Эдуард Сагалаев,

Иван Кононов,
Александр Масляков

Исполнительный продюсер(ы)

Анатолий Малкин

Место съёмок

Москва

Продолжительность

90 минут

Вещание
Телеканал(ы)

Центральное Телевидение СССР

Формат изображения

4:3SECAM

Формат звука

Моно

Период трансляции

с 1985 год по 1987 год

Премьерные показы

1985—1987
Первый канал

Повторные показы

2008 — наст. время
Ностальгия

Ссылки
[nostalgiatv.ru/387/?id=1208 iatv.ru/387/?id=1208]

«12 этаж» — популярное ток-шоу[3], считается одним из достижений Центрального телевидения (ЦТ) (наряду с программами «Взгляд», «7 дней», «До и после полуночи»)[4].



История

Один из авторов шоу, Кира Прошутинская, утверждает, что передача названа так потому, что на 12 этаже телецентра была расположена Главная редакция программ для молодёжи ЦТ СССР.

Ведущий Эдуард Сагалаев пытался обсуждать запретные на тот момент темы, используя подростков-участников, которым вопросы помогали готовить редакторы передачи.

В этом шоу начал свою карьеру Владислав Флярковский[5].

Виктор Иванович Осколков, который в 1985 году пришёл в молодёжную редакцию на должность заместителя главного редактора вспоминает[6]:

Начальство не просто смотрело программы; каждую передачу мы сдавали заместителю председателя, который курировал нашу редакцию. Александр Иванович Попов был интеллигентнейший человек, умница. За два-три дня до эфира и сдавали ему программы — «12 этаж», «Мир и молодёжь» и другие. Надо признаться, что мы сами были великие цензоры. Разумеется, отсекали все, что могло показаться двусмысленным, сомнительным.

Газета «Правда» за 23 мая 1987 года писала[7]:

Особую популярность приобрели за последнее время программы Центрального телевидения для молодёжи… Программы «Мир и молодёжь», «12 этаж» демонстрируют понимание больших социальных задач, стоящих перед молодёжью, помогают формировать в зрителях чувство ответственности перед Родиной, её великой историей и культурой. Облеченные в форму диспута нынешние молодёжные программы дают возможность высказаться и тем молодым людям, кто подвержен разного рода модным поветриям, в частности, в сфере музыки, кому ещё предстоит сделать сознательный выбор в жизни.

Передача была закрыта по решению Политбюро ЦК КПСС с формулировкой: «Такой молодёжи у нас нет»[8][неавторитетный источник?].

Напишите отзыв о статье "12 этаж"

Примечания

  1. [www.tv-digest.ru/news.php?id=1302 ТВ ДАЙДЖЕСТ]
  2. [www.whoiswho.su/Rostov/Person/?KononovIA Кононов Иван Арсеньевич. Биография. Кто есть Кто в ЮФО]
  3. [yarcenter.ru/content/view/18168/139/ Культурный код. Не подходи — убьёт!]
  4. [evartist.narod.ru/text8/15.htm Кузнецов И. В. История советской журналистики (1917—2000). ГЛАВА VII]
  5. [www.ntv.ru/text/news/index.jsp?nid=128317 Легендарный журналист празднует юбилей]
  6. [yurikroh47.narod.ru/Grechishnikov-Krohin.htm «Я сделал самый удачный выбор в жизни…»]
  7. [slovo-za-nami.narod.ru/scen_1.html Народ. Ру]
  8. [www.medialaw.ru/publications/zip/140/2.htm Решение Общественной коллегии по жалобам на прессу «Об обращении Росохранкультуры по поводу телепрограммы „Дом-2“ на телеканале ТНТ»] (недоступная ссылка с 16-10-2013 (3816 дней) — историякопия)

Ссылки

  • [www.tvmuseum.ru/catalog.asp?ob_no=8628 «А ну-ка, девушки!»]
  • Елена Шахматова [text.newlookmedia.ru/?p=4910 «Продюсер Демидова»] // «Музыкальная правда» : газета. — Москва, 1997. — № 26. — С. 02.
  • Н. Килессо [text.newlookmedia.ru/?s=кира+прошутинская&searchsubmit=Найти «Кира Прошутинская: ни слова о любви».] // «Новый Взгляд» : газета. — Москва, 1992. — № 16. — С. 02.

Отрывок, характеризующий 12 этаж



22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.