120-я гвардейская стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
120-я гвардейская стрелковая дивизия
(120-я гв. сд)
Награды:


Почётные наименования:

«Рогачёвская»

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

23.09.1943 года

Расформирование (преобразование):

1965

Предшественник:

308-я стрелковая дивизия (2-го формирования)

Преемник:

120 гвардейская мотострелковая Рогачевская Краснознамённая орденов Суворова и Кутузова дивизия имени Верховного Совета БССР

Боевой путь

Великая Отечественная война:

120-я гвардейская стрелковая дивизия — соединение сухопутных войск СССР в период Великой Отечественной войны.

Полное действительное наименование — 120-я гвардейская стрелковая Рогачёвская Краснознамённая орденов Суворова и Кутузова дивизия.





История

Основная статья: 308-я стрелковая дивизия (2-го формирования)

Свою историю дивизия ведёт от сформированной в СибВО в марте 1942 года 308-й стрелковой дивизии. За проявленные личным составом мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками 308-я стрелковая дивизия преобразована в 120-ю гвардейскую стрелковую дивизию (23 сентября 1943 года).

Боевой путь

С конца сентября 1943 вела наступательные бои в восточных районах Белоруссии, в ходе которых во взаимодействии с 283-й стрелковой дивизией освободила город Костюковичи (28 сентября), форсировала реки Проня (25 октября), Сож (23 ноября) и в начале декабря вышла на левый берег реки Днепр в районе Сверженя (18 км северо-восточнее Рогачёва).

Во 2-й половине февраля 1944 года дивизия в ходе Рогачевско-Жлобинской операции форсировала Днепр, во взаимодействии с другими соединениями армии прорвала сильно укреплённую оборону немецко-фашистских войск и освободила Рогачёв (24 февраля). За отличия в этих боях была удостоена почётного наименования Рогачёвской (26 февраля 1944 года).

В Белорусской операции дивизия в составе войск 1-го Белорусского фронта принимала участие в прорыве глубоко эшелонированную обороны противника северо-восточнее Бобруйска, окружении ого крупной группировки в районе города и развитии наступления в направлении Новогрудок, Волковыск.

Начав наступление с плацдарма на Друти, дивизия завершила его на реке Нарев, пройдя с боями более шестисот километров. Только за первые две недели наступления гвардейцы 120-й «захватили 2800 пленных, 167 пулеметов, 51 орудие, 39 минометов, 80 автомашин..»[1]. Вместе с другими соединениями 3-й армии, которая в начале июля была передана из 1-го Белорусского фронта во 2-й Белорусский, дивизия форсировала Березину, Неман, Сервич, Шару, участвовала в освобождении более пятисот населенных пунктов Белоруссии и Польши, в том числе Бобруйска, Минска, Волковыска, Белостока и Дятлова.

27 июля участвовала в штурме Белостока. За отличия в этих боях все её полки были удостоены почётного наименования «Белостокских» (9 августа 1944 года).

К 30 июля дивизия вышла к реке Нарев. 6 сентября участвовала в штурме города и крепости Остроленка, а затем вела бои по расширению наревского плацдарма в районе Ружан.

Высоких наград была удостоена дивизия в Восточно-Прусской наступательной операции 1945 года. За образцовое выполнение заданий командования, способствовавших овладению войсками 3-й армии городов Вормдитт (Орнета) 15 февраля и Мельзак (Пененжно) 17 февраля, она награждена орденом Кутузова II степени (5 апреля 1945 года).

За отличия в боях при овладении городом Хейлигенбайль (Мамоново) 25 марта награждена орденом Суворова II степени (26 апреля 1945).

Боевой путь дивизия завершила в составе войск 1-го Белорусского, фронта в Берлинской наступательной операции, в ходе которой 23 апреля форсировала реке Шпре и затем вела ожесточённые бои по уничтожению группировки вражеских войск юго-восточнее Берлина.

В послевоенной период

С завершением Великой Отечественной войны в 1945 году дислоцировалась в районе Минска.

В 1957 году дивизия была преобразована в мотострелковую.

В 1965 году ей вернули номер (120) под которым она воевала в годы Великой Отечественной войны и стала именоваться 120-я гвардейская мотострелковая дивизия.

15 июня 1963 года 336-й гвардейский мотострелковый полк дивизии переформирован в 336-й гвардейский отдельный Белостокский орденов Суворова и Александра Невского полк морской пехоты в составе Балтийского флота и передислоцирован в город Балтийск Калининградской области, став первым полком возродившейся, как род ВМФ, морской пехоты современного Военно-Морского Флота. В декабре 1979 года на базе полка сформирована 336-я гвардейская отдельная Белостокская орденов Суворова и Александра Невского бригада морской пехоты Балтийского флота, продолжающая нести боевую службу по настоящее время.

За заслуги в деле защиты Советской Родины, высокие результаты в боевой и политической подготовке 120-й гв. мсд присвоено имя Верховного Совета Белорусской ССР (1967), она награждена Памятным знаменем (1967) и Ленинской юбилейной Почётной грамотой (1970) ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР.

В 1972 году дивизия удостоена Почётной грамоты Президиума Верховного Совета РСФСР, а в 1978 году награждена Вымпелом министра обороны СССР за мужество и воинскую доблесть.

В 1980-е годы 120-я гв. мсд развертывалась в 5-й отдельный гвардейский армейский Рогачевский Краснознаменный орденов Суворова и Кутузова корпус им. Верховного Совета БССР — соединение бригадной организации. Однако с началом сокращений вооруженных сил в 1989 году 5-й гв. оак вновь стал 120-й гв. мсд.

В 2001 году дивизия преобразована в 120 отдельную гвардейскую механизированную Рогачевскую Краснознаменную орденов Суворова и Кутузова бригаду ВС Республики Беларусь.

Командование

Командиры дивизии

Состав

  • 334-й гвардейский стрелковый Белостокский Краснознамённый полк
  • 336-й гвардейский стрелковый полк
  • 339-й гвардейский стрелковый полк
  • 310-й гвардейский артиллерийский полк
  • 122-й отдельный гвардейский истребительно-противотанковый дивизион
  • 116-я гвардейская разведывательная рота
  • 126-й гвардейский сапёрный батальон
  • 1451-я отдельная рота связи (до 30.10.1943)
  • 135-я отдельная гвардейская рота связи (с 30.10.1943 по 05.12.1944)
  • 149-й отдельный гвардейский батальон связи (с 05.12.1944)
  • 121-й медико-санитарный батальон
  • 117-я автотранспортная рота
  • 119-я отдельная гвардейская рота химической защиты
  • 124-я полевая хлебопекарня
  • 112-й дивизионный ветеринарный лазарет
  • 1852-я полевая почтовая станция
  • 1171-я полевая касса Государственного банка[2]

Подчинение

Награды и наименования

Награда Дата За что получена
«Гвардейская»
23.09.1943 За успешноё выполнение боевых задач и проявленные личным составом героизм и отвагу
<center> «Рогачевская» 26.11.1943 За боевое мастерство и мужество, проявленные личным составом при освобождении г. Рогачёв,
<center> 19 июня 1943 года За героизм, проявленный личным составом в боях за Сталинград
<center> 26 апреля 1945 За отличия в боях при овладении г. Хейлигенбайль (Мамоново) 25 марта дивизия была награждена орденом Суворова II степени
<center> 09.08.1945 За образцовое выполнение заданий командования, способствовавших овладению войсками 3-й армии гг. Вормдитт (Орнета) 15 февраля и Мельзак (Пененжно) 17 февраля дивизия была награждена орденом Кутузова II степени[3]

Отличившиеся воины

За мужество, отвагу и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны, свыше 18 тыс. воинов дивизии были награждены орденами и медалями, а 8 из них присвоено звание Героя Советского Союза.

Память

  • В средней школе № 141 г. Минска создан «Музей боевой славы 120 гвардейской мотострелковой Рогачевской Краснознамённой орденов Суворова и Кутузова дивизии имени Верховного Совета БССР»
  • музей в Саратовской школе № 22
  • музей в школе на станции Курдюм Татищевского района.

См. также

Напишите отзыв о статье "120-я гвардейская стрелковая дивизия"

Примечания

  1. ↑ ЦАМО, ф. 33, оп. 793756, д. 50, л. 217
  2. ↑ Действующая армия. Перечни войск. Перечень № 5 Стрелковых, горнострелковых, мотострелковых и моторизованных дивизий, входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.
  3. ↑ Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 апреля 1945 года
  4. ↑ ЦАМО, ф. 33, оп. 793756, д. 7, л. 106

Литература

  • Н. В. Огарков. Советская Военная Энциклопедия = «Рогачёвская стрелковая дивизия». — Москва: Воениздат, 1979. — Т. 7. — С. 135—135. — 687 с. — 106 000 экз.
  • Шапран М. Гвардейская Рогачевская 308 стрелковая Краснознаменная — 120 гвардейская Рогачевская, орденов Суворова и Кутузова дивизия // От Иртыша до Эльбы. — Омск: Омское книжное издательство, 1984 г.
  • Исаев А. Сталинград: за Волгой для нас земли нет. — М.: Яуза, Эксмо, 2008 г.
  • Феськов В. И., Калашников К. А., Голиков В. И. Красная Армия в победах и поражениях 1941—1945 гг. — Томск: Издательство Томского университета, 2003 г.
  • Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь — М.: Военное издательство,2000.

Ссылки

  • [rkka.ru/handbook/guard/120gvsd.htm Справочник частей и соединений РККА]
  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/gvsd120/default.html 120-я гв. стрелковая дивизия]
  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd308/main1.html 308 сд]
  • [tashv.nm.ru/Perechni_voisk/Perechen_05_01.html Действующая армия. Перечни войск. Перечень № 5. Стрелковые, горно-стрелковые, мотострелковые и моторизованные дивизии.]
  • [www.pobeda1945.su/division/3697 120 гвардейская стрелковая Рогачевская Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова дивизия]
  • [project.1september.ru/work.php?id=575640 Доблестная 120-я (о боевом пути 120-й гвардейской стрелковой Рогачевской краснознаменной орденов Суворова и Кутузова дивизии, 308 сд второго формирования) ]
  • [vsr.mil.by/2014/03/15/120-ya-gvardejskaya-rogachevskaya-krasnoznamennaya-ordenov-suvorova-i-kutuzova-otdelnaya-mexanizirovannaya-brigada-imeni-verxovnogo-soveta-belorusskoj-ssr/ 120-я гв. омехбр]
  • [www.polk.ru/forum/index.php?showtopic=2873 120-я гв. сд]
  • [oborona.org/put-k-pobede/120-ya-gvardejskaya-krasnoznamennaya-strelkovaya.html Путь к победе]
  • [www.mil.by/ru/announces/4678/ Годовой праздник 120-й ]
  • [tatishevo.saratov.gov.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=1816:308-&catid=119&Itemid=91 308-я стрелковая дивизия ]


Отрывок, характеризующий 120-я гвардейская стрелковая дивизия

– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=120-я_гвардейская_стрелковая_дивизия&oldid=81321283»