120 mm/50 Ansaldo Mod. 1926

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
120-мм/50 корабельная пушка Mod. 1926
120 mm/50 Ansaldo Mod. 1926
История производства
Разработано:

1926

Годы производства:

1926—1943

Производитель:

Ansaldo
OTO

История службы
Годы эксплуатации:

с 1926

Состояло на вооружении:

Королевские ВМС Италии Италия Италия

Войны и конфликты:

Вторая мировая война

Характеристики орудия
Калибр, мм:

120

Длина ствола, мм/калибров:

6400/53,55

Длина канала ствола, мм:

6000

Объём каморы, дм³:

15,08

Тип затвора:

горизонтально-клиновой

Масса ствола с затвором, кг:

5552

Масса снаряда, кг:

23,15

Начальная скорость снаряда,
м/с:

920—950

Принцип заряжания:

раздельно-гильзовое

Скорострельность,
выстрелов в минуту:

6—7

Характеристики артустановки
Максимальная дальность стрельбы, м:

19 600 (+45°)[1]

120 mm/50 Ansaldo Mod. 1926 — 120-миллиметровое корабельное артиллерийское орудие, разработанное и производившееся в Италии. Состояло на вооружении Королевских ВМС Италии. Разработано компанией «Ансальдо» для вооружения лёгких скаутов типа «Навигатори». Стало развитием более раннего 120-мм орудия OTO. В дальнейшем имело значительно количество модификаций, отличавшихся, главным образом, конструкцией орудийной установки. Известны модели 1936, 1937 и 1940 годов производства «Ансальдо» и модели 1931, 1933 и 1936 годов, производства ОТО. Являлось основным оружием итальянских эсминцев времен Второй мировой войны. Использовалось на эсминцах типов «Дардо», «Фольгоре», «Маэстрале», «Ориани», «Сольдати», а также в качестве противоминного на модернизированных линкорах типа «Конте ди Кавур»[1].

Напишите отзыв о статье "120 mm/50 Ansaldo Mod. 1926"



Примечания

  1. 1 2 Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — P. 335. — ISBN 0-87021-459-4.

Ссылки

[www.navweaps.com/Weapons/WNIT_47-50_m1926.htm 120 mm/50 Model 1926—1940]

Литература

  • Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — ISBN 0-87021-459-4.

Отрывок, характеризующий 120 mm/50 Ansaldo Mod. 1926

Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]