124-я стрелковая дивизия (3-го формирования)
124-я стрелковая дивизия | |
Награды: | |
---|---|
Почётные наименования: |
Мгинская, Хинганская |
Войска: |
сухопутные |
Род войск: | |
Формирование: |
19.04.1943 |
Предшественник: |
56-я стрелковая бригада |
Преемник: |
не имеется |
Боевой путь | |
1943—1944: Оборона Ленинграда |
124-я стрелковая Мгинско-Хинганская Краснознамённая ордена Суворова дивизия — воинское соединение Красной армии в Великой Отечественной войне.
Содержание
История
Лети наша песня
В просторах широких
Над пламенем грозной войны.
Расскажешь народу,
Как в битвах жестоких
С фашизмом сражалися мы.
Припев:
За город Ленина,
За дело правое,
За наш народ, за наш народ
В боях рождённая,
Краснознамённая,
Мгинская дивизия, вперёд!
Так, вспомним же, братцы
Под Колпиным схватку,
Горячий Синявинский бой,
Как шли моряки-
пехотинцы в атаку
Сквозь дым над застывшей Невой.
Припев:
За город Ленина,
За дело правое,
За наш народ, за наш народ
В боях рождённая,
Краснознамённая,
Мгинская дивизия, вперёд!
Салют нам послала
Родная столица
«Спасибо!» — сказал нам народ.
На знамени нашем
Написано «Мгинцы»
Девиз наш солдатский: «Вперёд!»
Припев (2 раза):
За город Ленина,
За дело правое,
За наш народ, за наш народ
В боях рождённая,
Краснознамённая,
Мгинская дивизия, вперёд!
Дивизия сформирована 19 апреля 1943 года на Ленинградском фронте на базе следующих соединений: 56-я стрелковая бригада, 102-я морская стрелковая бригада, 138-я стрелковая бригада и 34-я лыжная бригада. Формирование проходило во Всеволожском районе Ленинградской области в районе Борисова Грива — Ваганово. Кроме того, в августе 1943 года дивизия была пополнена двумя батальонами 73-й морской стрелковой бригады.
В действующей армии: 29.04.1943 — 30.09.1944; 07.11.1944 — 30.11.1944; 05.12.1944 — 01.05.1945; 09.08.1945 — 03.09.1945.
В течение двух месяцев обучалась и несла службу на берегу Ладожского озера. Первый бой приняла 13 августа 1943 года. В течение 1943 года вела бои на стыке со 2-й ударной армией, в том числе на Синявинских высотах.
С 21 января 1944 года участвовала в Красносельско-Ропшинской операции, преследовала отступающие части противника, приняла участие в освобождении Мги 21 января 1944 года, кроме того при её участии были освобождены Ульяновка, Саблино, Тосно, Лисино-Корпус. С 26 января 1944 года выступила в направлении Тосно, минуя посёлок вышла к важному узлу шоссейных дорог и крупного опорного пункта противника — посёлок Лисино-Корпус — и 30 января 1944 года очистила его от противника, захватив большие трофеи.
После операции была направлена на рубеж реки Нарва, вела бои северо-восточнее Пскова, летом 1944 года направлена на Карельский перешеек для участия в Выборгской операции, а точнее сказать в проводимой в ходе десантной операции по овладению островами Выборгского залива. На начало операции в дивизии было около 5 000 человек.
Принимает участие в операции с 5 июля 1944 года, отправившись от Транзунда на судах 260-й бригады морской пехоты. Дивизия понесла большие потери. При подходе к острову Тейкарсаари друг за другом подорвались два бронекатера. Все десантники, находившиеся на них, погибли вместе с командирами. Только несколько катеров, под сильным огнём противника, смогли дойти до Тейкарсаари и высадить десант. Вела бои за овладение островом в течение двух дней. К 10 июля 1944 года операция закончилась, дивизия была выведена под Выборг. До сентября 1944 года отдыхала и пополнялась, затем выведена в резерв. 5 декабря 1944 года передана в состав 39-й армии.
Перед началом Восточно-Прусской операции находилась в третьем эшелоне корпуса. Получила задачу основными силами сосредоточиться в районе Абшрутен, Дёршкемен, а один полк (781-й) иметь в районе Петерайчен. С началом наступления дивизии приказывалось главными силами передвигаться за 221-й стрелковой дивизией, а 781-м стрелковым полком — за правым флангом 358-й стрелковой дивизии. С овладением 358-й стрелковой дивизией рубежом Пилькаллен, Карчарнингкен 781-й стрелковый полк должен был развернуться на рубеже северо-западная опушка леса Штадтвальд и ударом в северо-восточном направлении во взаимодействии с 19-й гвардейской стрелковой дивизией овладеть Пилькалленом. Далее, с выходом 358-й стрелковой дивизии и 221-й стрелковой дивизии на рубеж Иванберг, Орупенен дивизии приказывалось быть в готовности к развёртыванию из-за правого фланга корпуса для развития успеха в общем направлении на Тильзит.
13 января 1945 года с рубежа северо-западной опушки леса Штадтвальд в 17:10 перешёл в наступление 781-й стрелковый полк в направлении Пилькаллена и к исходу дня овладел двумя траншеями противника и вышел на южную окраину города Пилькаллен. 14 января 1945 года в 13:40. 781-й стрелковый полк ворвался в южную часть города Пилькаллена, но не закрепил достигнутого успеха и в 21 час сильной контратакой противника был отброшен из центральной части города в исходное положение. Для обеспечения правого фланга этого полка в район кирпичного завода командир дивизии выдвинул 2-й батальон 406-го стрелкового полка, поставив ему задачу наступать в направлении железнодорожной станции. Главные же силы дивизии были перегруппированы в район юго-восточнее Петерайчен, получив задачу наступать в направлении Гросс Туллен. Для выполнения этой задачи дивизия усиливалась 610-м истребительно-противотанковым артиллерийским полком, 326-м миномётным полком реактивной артиллерии, 517-м танковым полком и 1197-м самоходно-артиллерийским полком.
15 января 1945 года 781-й стрелковый полк и 2-й батальон 406-го стрелкового полка овладели Пилькалленом, а главные части дивизии вышли на рубеж Гросс Туллен, Клайн Хенскишкен.
К утру 16 января 1945 года части дивизии были сменены частями 358-й стрелковой дивизии и сосредоточились в районе юго-западнее Жамайткемен.
17 января 1945 года части дивизии во взаимодействии с 221-й стрелковой дивизией завершили прорыв тактической зоны обороны и, развивая наступление в северо-западном направлении, к исходу дня достигли рубежа Мингштиммен, Будупенен.
20 января 1945 года части дивизии приняли участие во взятии Жиллена.
На заключительном этапе боевых действий наступала северо-западнее Кёнигсберга, отсекая Земландскую группировку немецких войск, закончила боевые действия на побережье Балтийского моря, 01 мая 1945 года выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования.
В июне 1945 года переброшена на Восток, где приняла участие в Хингано-Мукденской операции, наступая на одном из самых тяжёлых направлений — Халунь-Аршанском. Участвовала в освобождении китайского города Солунь. На 13.08.1945 года вела бои в районе города Гуандин-Шань.
Состав
- 406-й стрелковый полк
- 622-й стрелковый полк
- 781-й стрелковый полк
- 46-й артиллерийский полк
- 512-й отдельный самоходно-артиллерийский дивизион
- 202-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
- 97-я отдельная разведывательная рота
- 225-й сапёрный батальон
- 200-й отдельный батальон связи (710-я отдельная рота связи)
- 144-й медико-санитарный батальон
- 120-я отдельная рота химической защиты
- 208-я автотранспортная рота
- 364-я полевая хлебопекарня
- 30-й дивизионный ветеринарный лазарет
- 1980-я полевая почтовая станция
- 380-я полевая касса Госбанка
Укомплектованность
- на начало 1945 года: 6 714 человек, 238 ручных пулемётов, 79 станковых пулемётов, 18 зенитных пулемётов, 18 120-мм миномётов, 54 82-мм миномёта, 10 122-мм гаубиц, 32 76-мм пушки, 12 76-мм противотанковых пушек ЗИС-3, 36 45-мм противотанковых пушек, 138 автомобилей.
Подчинение
Командиры
- Шишов, Фёдор Фёдорович (19.04.1943 — 08.07.1943), полковник
- Папченко, Михаил Данилович (09.07.1943 — 17.03.1945), полковник, с 05.10.1944 генерал-майор
- Бармаш, Рафаил Аронович (18.03.1945 — 26.03.1945), полковник
- Папченко, Михаил Данилович (28.03.1945 — 03.09.1945), генерал-майор
Награды и наименования
Награда (наименование) | Дата | За что получена |
---|---|---|
Мгинская | 21.01.1944 | За освобождение Мги |
??.??.???? | ?? | |
??.??.???? | ?? | |
Хинганская | 23.08.1945 | За участие в преодолении Большого Хингана |
Воины дивизии
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Память
- [www.pomnite-nas.ru/img/47/200605150030320.2.jpg Памятник] воинам дивизии на Синявинских высотах
- [lenww2.ru/index.php/region01/area17?id=1465 Мемориал] в посёлке Лисино-Корпус
- [www.lenww2.ru/index.php/region01/area05?id=455 Братское захоронение] в урочище Пихтовое возле Высоцка
- [wikimapia.org/#lat=60.5976403&lon=28.4771633&z=12&l=1&m=b&tag=196&show=/21022360/ru/%D0%9C%D0%B5%D0%BC%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BB&search=%D0%BF%D0%B8%D1%85%D1%82%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B5 Памятный знак морякам и десантникам] на острове Тейкарсаари
- [www.lenww2.ru/index.php/region01/area05?id=409 Памятник] в бухте города Высоцк
- [www.lenww2.ru/index.php/region01/area05?id=430 Памятник] в бухте посёлка Советский
Напишите отзыв о статье "124-я стрелковая дивизия (3-го формирования)"
Ссылки
- [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd124/default.html Справочник на сайте клуба «Память» Воронежского госуниверситета]
- [www.rkka.ru/ihandbook.htm Справочник]
- [soldat.ru Справочники на сайте Солдат.ру]
Отрывок, характеризующий 124-я стрелковая дивизия (3-го формирования)
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?