1260 год
Поделись знанием:
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
(перенаправлено с «1260»)
| Годы |
|---|
| 1256 · 1257 · 1258 · 1259 — 1260 — 1261 · 1262 · 1263 · 1264 |
| Десятилетия |
| 1240-е · 1250-е — 1260-е — 1270-е · 1280-е |
| Века |
| XII век — XIII век — XIV век |
1260 (тысяча двести шестидесятый) год по юлианскому календарю — високосный год, начинающийся в четверг. Это 1260 год нашей эры, 260 год 2 тысячелетия, 60 год XIII века, 10 год 6-го десятилетия XIII века, 1 год 1260-х годов.
Содержание
События
Политика и война
- Продолжение ближневосточного похода монголов. Хулагу, перейдя Евфрат, призывает наместника Халеба аль-Муаззама Туран-шаха сдать город. В ответ на отказ монголы начинают осаду (18 января). Город взят через неделю, цитадель держится до 14 (по другим сведениям 26) февраля.[1]
- 31 января — айюбидский малик Ан-Насир Салах ад-Дин Юсуф II, опасаясь монголов, бежит из Дамаска к Газе.[2]
- 14 февраля (по другим сведениям — 1 марта) — монгольский полководец Китбука вступает в сдавшийся без боя Дамаск.[3]
- 5 мая — на курултае в городе Кайпин (северный Пекин) великим ханом Монгольского государства провозглашается Хубилай. Его младший брат Ариг-буга, не признавший легитимность этого решения, избирается ханом на Каракорумском курултае в июне. Между Хубилаем и Ариг-бугой началась вооружённая борьба.
- Весна — монгольские войска, оставленные Хулагу осаждать Мийафарикин (Мартирополь, ныне — Сильван, Турция), берут город.[4]
- Хулагу с большей частью армии покидает Сирию и располагается лагерем близ Тебриза (Иранский Азербайджан).
- 12 июля — в сражении при деревне Кресенбрунн (ныне Гройсенбрунн, Австрия) войска чешского короля Пржемысла Оттокара II разбили армию короля Венгрии Белы IV.
- 13 июля — жемайты и курши наносят рыцарям Тевтонского ордена поражение в битве при Дурбе.
- 3 сентября — мамлюки Кутуза и Бейбарса наносят монголам поражение у Айн-Джалута[5]. Китбука взят в плен и казнён.
- 4 сентября — сиенские гибеллины при поддержке рыцарей короля Манфреда Сицилийского громят флорентийских гвельфов в битве при Монтаперти.
- 24 октября — эмир Бейбарс убивает Кутуза и становится султаном Египта.
- 11 декабря — монголы разбиты армией сирийских мамлюков и айюбидов при Хомсе.
- Восстание против монголов в Грузии и на севере Армении. Жестоко подавлено.
- Михаил VIII Палеолог переправился во Фракию и осадил Константинополь, но неудачно.
- Присоединение к Чехии Штирии.
- Основана Новгородская таможня.
- Альфонс X Кастильский отвоевал город Эль-Пуэрто-де-Санта-Мария у мусульман.
Культура и религия
- 24 октября — завершено строительство собора Девы Марии в Шартре (Франция).
- Начало эры Царства Святого Духа по Иоахиму Флорскому.
- Около 1260 — Основание Сегарелли крестьянско-плебейской секты апостоликов в Северной Италии.
- «Золотая легенда» Якова Ворагинского.
- Основан Спасо-Каменный монастырь на островке в Кубенском озере (Вологодская область).
- Появляется латинский перевод «Политики» Аристотеля, выполненный Вильгельмом из Мёрбека[6].
- В государстве Тевтонского ордена, на прусских землях Погезании, Вармии и Натангии, образован вармийский диоцез.
- Персидским историком Джувейни завершён исторический труд Та’рих-и джахангушай («История мирозавоевателя»).
Правители
- Монгольская империя — претенденты на престол Хубилай (1260—1294) и Ариг-Буга (1260—1264).
- Мамлюкский султанат Египта — султан Бейбарс I (1260—1277).
- Чагатайский улус — хан Алгу (1260—1266).
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1260 году
- Аарон Старший га-Рофе бен Иосеф
- Мейстер Экхарт, немецкий теолог и философ.
- Гаддо Гадди, флорентийский художник.
- Андроник II Палеолог, Византийский император.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1260 году
- 13 июля
- Генрих Ботель, рыцарь Тевтонского ордена, вице-ландмейстер Пруссии.
- Буркхард фон Хорнхаузен, рыцарь Тевтонского ордена.
- 3 сентября — Китбука, монгольский военачальник.
- 24 октября — Кутуз, мамлюкский султан Египта.
- Садок Блаженный, доминиканский монах.
- Ахситан II ибн Фарибурз III.
См. также
Напишите отзыв о статье "1260 год"
Примечания
- ↑ Amitai-Preiss R. [www.google.com/books?id=dIaFbxD64nUC&lpg=PP1&hl=ru&pg=PA26#v=onepage&q&f=false Mongols and Mamluks: the Mamluk-Īlkhānid War, 1260-1281]. — Cambridge University Press, 1995. — P. 26-27. — ISBN 0 521 46226 6.
- ↑ Amitai-Preiss R. [www.google.com/books?id=dIaFbxD64nUC&lpg=PP1&hl=ru&pg=PA29#v=onepage&q&f=false Mongols and Mamluks: the Mamluk-Īlkhānid War, 1260-1281]. — P. 29.
- ↑ Amitai-Preiss R. [www.google.com/books?id=dIaFbxD64nUC&lpg=PP1&hl=ru&pg=PA30#v=onepage&q&f=false Mongols and Mamluks: the Mamluk-Īlkhānid War, 1260-1281]. — P. 30.
- ↑ Amitai-Preiss R. [www.google.com/books?id=dIaFbxD64nUC&lpg=PP1&hl=ru&pg=PA17#v=onepage&q&f=false Mongols and Mamluks: the Mamluk-Īlkhānid War, 1260-1281]. — P. 17.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 289.
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Italy/XIII/1260-1280/Thomas_Aquin_de_Regimine/pred.phtml?id=6057 Трактат Фомы Аквинского «О правлении государей»]. — Л.: Наука, 1990. — С. 218.
Отрывок, характеризующий 1260 год
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
