12 июля
Поделись знанием:
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.
В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
← июль → | ||||||
Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | |
7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 |
14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |
21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 |
28 | 29 | 30 | 31 | |||
2025 г. |
12 июля — 193-й день года (194-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 172 дня.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 12 июля
-
Всемирный день бортпроводника.
-
Австралия, День аборигенов.
-
Дания, День фьорда.
-
Кирибати, День независимости.
-
Россия, День фотографа.
-
Сан-Томе и Принсипи, День независимости.
Религиозные
-
Католицизм
- — память блаженной Екатерины Танаки;
- — память Гермагора Аквилейского;
- — память апостола Иасона Тарсуского;
- — память святого Иоанна Гуальберта;
- — память Набора и Феликса;
- — память Вивентиола Лионского.
-
Православие[1][2]
- — память апостолов Петра и Павла (67);
- — память святителя Григория, митрополита Ираклийского (1925);
- — память преподобного Паисия Святогорца (1994);
- — празднование в честь Касперовской иконы Божией Матери (1853—1855).
Именины
- Католические: Екатерина, Вивентиол, Гермагор, Иван, Джон, Набор, Феликс, Вероника.
- Православные: Григорий, Иона, Неофит, Павел, Парфений, Пётр.
События
См. также: Категория:События 12 июля
До XIX века
- 1573 — Испанская армия под руководством герцога Альбы захватила город Харлем после 7 месяцев осады.
- 1590 — Основан город Саратов.
- 1679 — Английский король Карл II издал акт, гарантирующий судебные права граждан.
- 1703 — В центре крепости Санкт-Петербург на Заячьем острове заложена деревянная церковь во имя Святых Апостолов Петра и Павла. Спустя 11 лет на её месте был заложен каменный собор, который был торжественно освящён 9 июля 1733 года.
- 1776 — Из Плимута отправился в свою последнюю экспедицию Джеймс Кук.
- 1790 — Учредительное собрание Франции отделило церковь Франции от Рима и причислили священников к гражданским служащим.
XIX век
- 1804 — В Санкт-Петербурге состоялось первое в мире исключительно научное путешествие на воздушном шаре.
- 1806 — Наполеон создал Рейнский союз германских государств.
- 1862 — Учреждена высшая военная награда США — Медаль Почёта.
- 1889 — Александр III подписывает указ о создании института земских начальников.
XX век
- 1901 — В германском рейхстаге не прошла попытка законодательно запретить дуэли.
- 1908 — В Праге начался первый Славянский съезд.
- 1916 — в ходе Первой мировой войны впервые в мире применено боевое отравляющее вещество иприт.
- 1918 — В мэрии седьмого парижского округа состоялось бракосочетание Пабло Пикассо и Ольги Хохловой, а потом в русской церкви — венчание.
- 1920 — Россия признала право Литвы на Вильнюс.
- 1922 — Самый большой парусник в истории судостроения «Франс II», наскочил на риф.
- 1923 — Принято постановление ЦК РКП(б) о восстановлении шахт Донбасса.
- 1928 — Советским ледоколом «Красин» в арктических водах вблизи Шпицбергена спасён экипаж дирижабля «Италия».
- 1931 — Во Франции открыт памятник мушкетёру Д’Артаньяну.
- 1933 — Конгресс США ввёл значение МРОТ — минимального размера оплаты труда — 33 цента в час.
- 1943 — В районе Прохоровки произошло самое крупное встречное танковое сражение Второй мировой войны.
- 1950 — В Чехословакии принят закон, по которому все лица, которые выражали недовольство народно-демократическим строем, должны были помещаться в трудовые лагеря.
- 1959 — Визит императора Эфиопии Хайле Селассие в Москву.
- 1962 — Состоялся первый концерт группы «Rolling Stones» в Лондоне.
- 1970 — Экспедиция норвежского путешественника-исследователя Тура Хейердала на папирусной лодке «Ра-2» через 57 дней плавания достигла берегов Барбадоса.
- 1988 — Областной совет Нагорного Карабаха объявил о выходе области из состава Азербайджана.
- 1996 — Конгресс США предоставил каждому штату право не признавать однополый брак, признанный в других штатах.
- 1998 — футбольная сборная Франции впервые стала чемпионом мира по футболу, обыграв в финале сборную Бразилии со счётом 3:0. Франция выиграла на ЧМ-1998 все игры и пропустила лишь 5 голов (4 из которых с пенальти).
- 1998 — Памятный Гран-При Великобритании. Михаэль Шумахер одержал первую победу на островах, по ходу гонки он был наказан штрафом «stop&go» за обгон под жёлтым флагом. Заезжая на отбывание штрафа в конце последнего круга, он пересёк линию финиша на пит-лейн, тем самым выиграв гонку. После этого подобного рода финиши были официально запрещены.
XXI век
- 2003
- В Калифорнии суд обязал тайванскую фирму-производителя карамели выплатить 50 млн долларов родителям ребёнка, подавившегося конфетой и погибшего от этого.
- Директор ЦРУ Джордж Тенет взял на себя ответственность за включение фальшивых данных об Ираке в январское выступление президента Джорджа Буша перед конгрессом. Он назвал «ошибкой» включение не соответствовавших действительности данных о попытках Ирака приобрести уран в Африке.
- 2006 — Вооружённая акция боевиков «Хизбаллы» приводит к началу израильско-ливанского конфликта.
- 2009 — Президентом Литвы впервые стала женщина — Даля Грибаускайте[3].
- 2011 — Нептун завершил свой первый с момента открытия планеты в 1846 году полный оборот вокруг Солнца.
- 2013 — в России официально зарегистрирована первая община пастафариан.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 12 июля
- 100 до н. э. — Юлий Цезарь (ум. 44 до н. э.), римский император.
- 1468 — Хуан дель Энсина (настоящая фамилия де Фермоселье, ум. 1529), испанский поэт, композитор, основоположник испанской драмы Возрождения («Действо о драке», «Эклога о карнавале»).
- 1730 — Джозайя Веджвуд (ум. 1795), английский керамист.
- 1812 — Мирза Фатали Ахундов (ум. 1878), азербайджанский писатель-просветитель, философ.
- 1813 — Клод Бернар (ум. 1878), французский психолог, основатель экспериментальной психологии.
- 1817 — Генри Дэвид Торо, американский писатель и мыслитель-трансценденталист (ум. 1862).
- 1821 — Дэниель Харви Хилл, генерал армии Конфедерации.
- 1824 — Эжен Буден (ум. 1898), французский художник-маринист.
- 1854 — Джордж Истмен (ум. 1932), изобретатель и первый производитель фотокамеры «Кодак», которая заправлялась привычной нам фотоплёнкой.
- 1861 — Антон Степанович Аренский, русский композитор (ум. 1906).
- 1868 — Штефан Георге (ум. 1933), немецкий поэт-символист («Седьмое кольцо», «Новое царство»).
- 1870 — Луи II (ум. 1949), князь Монако (1922—1949 гг.).
- 1876
- Макс Жакоб (ум. 1944), французский писатель и художник.
- Сергей Уточкин (ум. 1916), пионер воздухоплавания в России.
- 1880 — Чарлз Альберт Броунинг-младший, более известный как Тод Броунинг, американский кинорежиссёр, актёр и сценарист, один из основоположников жанра фильмов ужасов (ум. 1962).
- 1884 — Амедео Модильяни, итальянский художник и скульптор (ум. 1924).
- 1892 — Бруно Шульц (ум. 1942), польский писатель.
- 1894 — Исаак Бабель (ум. 1940), советский писатель, журналист и драматург, известный своими «Одесскими рассказами» и сборником «Конармия».
- 1894 — Юрий Александрович Завадский, советский актёр, главный режиссёр Театра им. Моссовета.
- 1895 — Ричард Бакминстер Фуллер, американский архитектор, дизайнер, инженер и изобретатель(ум. 1983).
- 1900 — Павло Кононенко (ум. 1971), украинский писатель («Острая могила», «Шум в чаще»).
- 1902 — Гюнтер Андерс, писатель, философ, активный участник всемирного антиядерного и антивоенного движения.
- 1904 — Пабло Неруда (настоящее имя Рикардо Элизер Нефтали Рейес Басуальто), чилийский поэт, лауреат Нобелевской премии 1971 года (ум. 1973).
- 1908 — Ален Кюни (ум. 1994), французский актёр («Сладкая жизнь», «Эммануэль», «Мастер и Маргарита»).
- 1913
- Уиллис Юджин Лэмб, американский физик, лауреат Нобелевской премии 1955 года.
- Рейно Хелисмаа, финский певец и автор песен.
- 1914 — Пётр Мартынович Алейников (ум. 1965), киноактёр («Семеро смелых», «Трактористы», «Большая жизнь», «Донецкие шахтёры»).
- 1917 — Эндрю Ньюэлл Уайет (ум. 2009), американский художник-реалист.
- 1920 — Пьер Бертон (фр. Pierre Berton, ум. 2004), канадский писатель, журналист, историк.
- 1928 — Элайас Кори, американский химик, лауреат Нобелевской премии 1990 года.
- 1930 — Ги Лижье (фр. Guy Ligier, ум. 2004), основатель и руководитель французской гоночной команды Лижье F1.
- 1934 — Ван Клиберн (настоящее имя Харви Лейвэн Клайберн), американский пианист, победитель I Международного конкурса им. П. И. Чайковского в Москве в 1958 году.
- 1937 — Уильям Косби, американский актёр-комик, ведущий телешоу.
- 1939 — Ираклий Квирикадзе, кинорежиссёр.
- 1943 — Кристин Макви, клавишница и певица английской рок-группы «Fleetwood Mac».
- 1946 — Валентина Толкунова (ум. 2010), певица, народная артистка России.
- 1949 — Павел Семёнович Лунгин, советский и российский сценарист и кинорежиссёр («Такси-блюз», «Луна-парк»).
- 1950 — Эрик Карр (настоящее имя Пол Чарльз Каравелло) (ум. 1991), ударник американской группы «Kiss».
- 1954 — Эрик Адамс, певец группы Manowar.
- 1958 — Валерий Кипелов, солист ансамбля Лейся, песня, групп Ария и Кипелов.
- 1960 — Евгений Дворжецкий (ум. 1999), актёр театра и кино («Узник замка Иф», «Диссидент»).
- 1963 — Александр Домогаров, российский актёр театра и кино («Графиня де Монсоро», «Огнём и мечом», «Марш Турецкого»).
- 1967 — Джон Петруччи, американский гитарист, один из основателей и бессменный участник американской прог-метал группы Dream Theater. Один из лучших гитаристов современности.
- 1974 — Шарон ден Адель, вокалистка нидерландской рок-группы Within Temptation.
- 1978 — Мишель Родригес, американская актриса и продюсер.
- 1985 — Эмиль Хегле Свендсен, известный норвежский биатлонист.
- 1989 — Фиби Тонкин, австралийская актриса, известная по роли Клео Сертори в сериале «H2O: Просто добавь воды», Фей Чемберлен в сериале «Тайный круг» и Хейли в сериале «Дневники вампира».
Скончались
См. также: Категория:Умершие 12 июля
- 1536 — Эразм Роттердамский, голландский философ.
- 1682 — Жан Пикар (р. 1620), французский астроном, первым точно определивший дугу меридиана, установив таким образом размер Земли; он также пришёл к выводу, что она не имеет точной формы шара.
- 1700 — Джеймс Келли, английский пират, казнён.
- 1712 — Ричард Кромвель, бывший лорд-протектор Англии, Шотландии и Ирландии, сын и преемник Оливера Кромвеля.
- 1814 — Уильям Хоу (р. 1729), английский генерал, завоеватель Квебека, командующий британскими войсками в войне против Североамериканских колоний.
- 1845 — Генрик Арнольд Вергеланд (р. 1808), норвежский писатель-публицист.
- 1855 — Павел Степанович Нахимов (р. 1802), русский флотоводец, адмирал.
- 1892 — Александр Картрайт (р. 1820), американский спортивный деятель, создатель правил бейсбола.
- 1910 — Чарльз Роллс (р. 1877), английский автомобилист, авиатор, основатель фирмы «Роллс-Ройс».
- 1934 — Ол Эвинруд (р. 1877), изобретатель подвесного лодочного мотора.
- 1949 — Дуглас Хайд, первый президент Ирландии.
- 1956 — Семен Владимирович Владимиров (р. 1895), конструктор оружия, создатель пулемета КПВТ.
- 1967 — Фридрих Маркович Эрмлер (р. 1898), кинорежиссёр, народный артист СССР («Встречный», «Она защищает Родину», «Великий гражданин», «Великий перелом»).
- 1973 — Александр Мосолов (р. 1900), композитор («Герой», «Плотина», «Сигнал»).
- 1981 — Борис Полевой (настоящая фамилия Кампов, р. 1908), писатель («Повесть о настоящем человеке»), главный редактор журнала «Юность» (1967—1981).
- 1993 — Ольга Александровна Волкова (р. 1943), художник-график, плакатист, живописец.
- 1998 — Аркадий Ильич Осташев (р. 1925), инженер-механик, ведущий испытатель ракет и ракетно-космических комплексов ОКБ-1, лауреат Ленинской и Государственной премий.
- 2003 — Евгений Алексеевич Торчинов (р. 1956), российский учёный-религиовед.
- 2014 — Валерия Ильинична Новодворская (р. 1950), российский политический деятель, диссидентка, правозащитница, основатель партии «Демократический союз».
- 2015 — Сергей Николаевич Арцибашев (р. 1951), театральный режиссёр, актёр, народный артист Российской Федерации.
Приметы
Петров день. Петры и Павлы. Пётр-Павел. Петрок.
- Пётр и Павел час убавил (ошибочно о продолжительности светового дня в сравнении с самым длинным в году днём 22 июня).
- Пришли Пётр и Павел, сорвали по листку с дерева, придёт август, упадет по два.
- Пётр-Павел жару прибавил.
- Начинают темнеть ночи.
- Начинает падать лист с деревьев[4].
- С Петрова дня красное лето, зелёный покос.
- С Петрова дня зорница зорит хлеб.
- Коли дождь на Петровку то сенокос будет мокрый да жито — как хвощ.
- На Петров день дождь — урожай не худой, два дождя — хороший, а три — богатый.
- Соловей поёт до Петрова дня.
- Придёт Петрок — сорвёт листок.
- Мученицы Евфимии. Афимьи стожарницы.
См. также
|
12 июля в Викиновостях? |
---|
Напишите отзыв о статье "12 июля"
Примечания
- ↑ [azbyka.ru/days/2016-07-12 Старый стиль, 29 июня, Новый стиль 12 июля, вторник] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2016/7/12 12 июля 2016 года] // Православие и мир, православный календарь, 2016 г.
- ↑ [www.utro.ru/articles/2009/07/12/825253.shtml ПОЛИТИКА: Президентом Литвы стала женщина]
- ↑ [www.rg.ru/2008/07/10/primeti.html Народные приметы: 12 июля]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий 12 июля
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.
В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]