12 ноября
Поделись знанием:
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
| ← ноябрь → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ||
| 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |
| 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 |
| 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 |
| 27 | 28 | 29 | 30 | |||
| 2023 г. | ||||||
12 ноября — 316-й день года (317-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 49 дней.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 12 ноября
Национальные
-
Азербайджан — День Конституции Азербайджанской Республики. -
Россия — День банковского работника России[1].
Религиозные
- В православной церкви[2]:
- память священномученика Зиновия, епископа Егейского, и сестры его мученицы Зиновии (285 год);
- память священномученика Леонида пресвитера (1941 год);
- память священномученика Матфея диакона (1942 год);
- память апостолов от 70-ти Тертия, Марка, Иуста и Артемы (I век);
- память священномученика Маркиана, епископа Сиракузского (II век);
- память мученицы Евтропии (около 250 года);
- память мученицы Анастасии Солунской (III век);
- память святого Стефана Милютина, короля Сербского (1320 год), брата его Драгутина (1316 год) и матери их Елены (1306 год);
- празднование Озерянской иконы Божьей Матери (XVI век).
- В католической церкви[3]:
- память святителя Арсакия Медиоланского, епископа Милана (V-VI века);
- память преподобного Диего из Алькалы, монаха-францисканца (1463 год);
- память священномученика Иосафата (Кунцевича), архиепископа Полоцкого (1623 год);
- память святителя Куниберта Кёльнского, епископа Кёльна (663 год);
- память преподобного Лебуина Девентерского, монаха-миссионера (773 год);
- память святителя Мартина I, папы римского (655 год).
События
См. также: Категория:События 12 ноября
До XIX века
- 1335 — В Вышеграде, резиденции короля Венгрии Карла I Роберта, состоялась встреча правителей трех держав — Венгрии, Польши и Чехии, положившая начало военно-политическому союзу — первому в Центральной Европе.
- 1717 — Иоганн Эрнст Элиас Бесслер, известный также как Орфиреус (лат. Orffyreus), продемонстрировал своему покровителю ландграфу Карлу Гессен-Кассельскому изобретённый им «вечный двигатель», имевший вид полого колеса диаметром около четырёх метров и толщиной тридцать пять сантиметров.
- 1784 — В Оксфорде поднялся в воздух на шальере (так называли аэростаты с оболочками, наполненными водородом) Джеймс Садлер, став первым английским аэронавтом[4]
XIX век
- 1803 — Николай Михайлович Карамзин официально назначен «российским историографом».
- 1808 — Публичный подъём в Вене Я. Дегена на своём гибридном летательном аппарате (орнитоптер, частично уравновешенный водородным баллоном).[5]
- 1847 — Первая общественная демонстрация использования хлороформа как анестезирующего вещества произведена Джеймсом Симпсоном в Университете Эдинбурга.
- 1859 — В Париже цирковой артист Жюль Леотар (fr:Jules_Léotard) впервые даёт представление на воздушной трапеции.
- 1860 — Образована Секретная служба США. Первоначальной задачей сотрудников службы была борьба с подделкой долларов.
- 1888 — На празднике печатников французского города Лилля в исполнении рабочего хора впервые звучит «Интернационал»
XX век
- 1905 — Провозглашена Старобуянская республика.
- 1906 — Первый в Европе самостоятельный полёт на пилотируемом аэроплане совершает в Париже бразильский конструктор-пилот Альберто Сантос-Дюмон.
- 1910 — Первый кинотрюк — каскадёр прыгает в Гудзон из горящего воздушного шара.
- 1910 — Выход в Париже первого номера «Рабочей газеты» — нелегального органа большевиков.
- 1912 — Поисковая группа обнаруживает место последней стоянки английского полярного исследователя Роберта Скотта и его товарищей.
- 1915 — Великобритания проводит аннексию островов Гильберт и Эллис (современные острова Тувалу и Кирибати), превращая протекторат в колонию.
- 1917 — Выборы в Учредительное собрание.
- 1917 — Зимний дворец в Петрограде объявляется Государственным музеем.
- 1918 — Император Австро-Венгрии Карл I Габсбург отрёкся от престола. Провозглашена Республика Германская Австрия.
- 1918 — Решение Регентского Совета Польши о назначении Ю. Пилсудского «начальником государства».
- 1920 — По договору, заключённому в Раппало, Италия получает Истрию и отказывается от Далмации в пользу Королевства сербов, хорватов и словенцев (будущая Югославия).
- 1921 — Великие державы признают правительство Албании.
- 1921 — в США открылась Вашингтонская конференция по разоружению (завершилась 6 февраля 1922).
- 1925 — Погибает подводная лодка ВМФ Великобритании М-1 (переделанная из лодки типа К) в результате столкновения в Ла-Манше со шведским пароходом «Видер».
- 1927 — Троцкий и Зиновьев исключены из ВКП(б).
- 1930 — В Лондоне открывается первая конференция «Круглый стол» по Индии (по 19 января 1931). Представители Партии конгресса отсутствуют.
- 1933 — На парламентских выборах в Германии 92 % голосов отдано за список кандидатов от нацистской партии (96 % мест в парламенте).
- 1933 — Первая фотография предполагаемого лох-несского чудовища.
- 1940 — Народный комиссар иностранных дел СССР Молотов прибывает с визитом в Берлин для переговоров с Гитлером и министром иностранных дел Риббентропом.
- 1941 — ВОВ: Начало «страшных морозов» (−12 °С) в Подмосковье, на которые фон Боком списано поражение группы армий «Центр».
- 1942 — Завершились шестидневные бои у города Орджоникидзе, в которой потерпела поражение ударная группировка 1-й германской танковой армии.
- 1942 — Конвой под командованием вице-адмирала Хироаке Абе входит в пролив между островами Саво и Гвадалканал.
- 1944 — ВМВ: ВВС Великобритании потопили флагман кригсмарине — линкор «Тирпиц».
- 1945 — На выборах в Югославии побеждает Иосип Броз Тито.
- 1947 — Первый полёт экспериментального вертолёта Ка-8 двухвинтовой соосной схемы.
- 1948 — В Токио, Япония, завершается судебный процесс над главными японскими военными преступниками.
- 1949 — Избрание президентом Гватемалы Хакобо Арбенса Гусмана.
- 1952 — На семиметровом шлюпе «Фелисити Энн» отправляется в плавание Энн Дэвисон — первая женщина, которая сумеет в одиночку пересечь Атлантический океан.
- 1952 — Первый полёт самолёта Ту-95 совершил экипаж лётчика-испытателя А. Д. Перелёта.
- 1956 — Гамаль Абдель Насер избирается президентом Египта.
- 1956 — Янош Кадар отказывается впустить наблюдателей ООН в Венгрию, но принимает помощь ООН.
- 1957 — В Великобритании Управление почт и телеграфа объявляет о своих планах введения почтовых индексов.
- 1958 — на парламентских выборах в Федерации Родезии и Ньясаленда победу одержала Объединённая федеральная партия во главе с премьер-министром Роем Веленски.
- 1958 — Германская Демократическая Республика рассылает 60 странам ноту с требованием признания.
- 1959 — Пуск второй космической ракеты к Луне с автоматической станцией «Луна-2».
- 1960 — Вступила в строй первая российская АПЛ проекта 658 с 3 баллистическими ракетами Р-13.
- 1962 — Камона, Испания. Разбивается самолёт Convair 440−62 компании Iberia Airlines. 18 погибших.
- 1964 — Суд высокой инстанции в Родезии (современное Зимбабве) выносит решение о том, что задержание Джошуа Нкомо является незаконным.
- 1965 — В СССР запускается в сторону Венеры автоматическая межпланетная станция «Венера-2».
- 1965 — Английский лайнер «Yarmouth Castle», имея на борту 600 пассажиров и экипаж, во время плавания из Майами в Нассау загорается по неизвестной причине. Полностью выгорев, лайнер затонет на третьи сутки. Погибнет 92 человека и более 400 человек получат серьёзные ожоги.
- 1966 — Испания с этого дня отказывается признавать гибралтарские паспорта, (закрыла границу с Гибралтаром для всех видов транспорта 5 октября на 17 лет).
- 1970 — На Индию и пакистанскую провинцию Восточная Бенгалия (ныне Бангладеш) обрушивается циклон и мощная приливная волна, приведшие к гибели свыше 500 тыс. человек.
- 1971 — Президент США Никсон заявляет о прекращении активных боевых действий американских войск на территории Южного Вьетнама и отдаёт распоряжение о выводе ещё 45 тысяч военнослужащих.
- 1971 — Винница, Украина, СССР. При попытке уйти на новый круг разбивается самолёт «Аэрофлота» Ан-24. Все 47 человек на борту погибают.
- 1973 — В знак протеста против предложенной оплаты труда британские шахтёры принимают решение об отказе от сверхурочных работ.
- 1973 — День рождения хип-хоп культуры.
- 1974 — Впервые с 1840 года лосось пойман в Темзе.
- 1979 — В качестве ответной меры на захват здания американского посольства в Тегеране президент США Картер вводит эмбарго на использование иранской нефти.
- 1980 — Американская автоматическая межпланетная станция «Вояджер-1», отправленная 5 сентября 1977, пересекает орбиту Сатурна, проходя от него на расстоянии 124 000 км и в 4500 км от его спутника Титана.
- 1981 — Завершён первый трансокеанский перелёт на газонаполненном аэростате «Дабл Игл V». Маршрут воздухоплавателей пролёг между Нагасимой (Япония) и Ковелло (штат Калифорния, США). Он установил мировой рекорд дальности полёта для пилотируемого газонаполненного аэростата — 8382,54 километра.
- 1981 — Запуск американского космического корабля многоразового использования «Спейс Шаттл-2 Колумбия-2», который пилотируют Джо Энгл и Ричард Трули (по 14 ноября).
- 1981 — Генеральный синод англиканской церкви подавляющим числом голосов высказывается за признание свободных церквей, проповедников-женщин и разрешение посвящать женщин в духовный сан англиканской церкви.
- 1982 — На Пленуме ЦК КПСС Генеральным секретарём ЦК КПСС после смерти Л. И. Брежнева избирается Юрий Владимирович Андропов.
- 1984 — В Аддис-Абебе проходит конференция Организации африканского единства на уровне глав государств.
- 1986 — в СССР создан Советский фонд культуры во главе с Дмитрием Лихачёвым.
- 1989 — Первый полёт первого вертолёта, построенного из композитных материалов и приводимого в действие мускульной силой человека — «Да Винчи III»
- 1990 — Официальная коронация императора Японии Акихито.
- 1990 — Тим Бернерс-Ли публикует официальное предложение по созданию Всемирной паутины
- 1991 — Беспорядки и демонстрации в Восточном Тиморе привлекают внимание к политике угнетения, проводимой индонезийскими властями в этом регионе (события продолжаются до 13 ноября).
- 1992 — В соответствии с результатами проведённого недавно голосования, отныне в Англиканской церкви в священнический сан могут рукополагаться также и женщины.
- 1995 — Хорватское правительство и сербские лидеры приходят к соглашению о передаче Восточной Славонии, последней хорватской области, контролируемой сербами, под юрисдикцию Хорватии.
- 1996 — Свадьба американской телеактрисы Кэндейс Хелен Камерон и российского хоккеиста Валерия Буре, младшего брата звезды НХЛ Павла Буре.
- 1996 — Чархи-Дари, Индия. Столкновение в воздухе авиалайнера Боинг-747 авиакомпании «Сауди Арабиан Эйрлайнс» и транспортного самолёта Ил-76ТД, принадлежащего Казахстану. 349 погибших.
- 1999 — Извержение вулкана Тунгурахуа (Эквадор).
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 12 ноября
До XIX века
- 1727 — Иван Иванович Шувалов, генерал-адъютант, фаворит Елизаветы Петровны, 1-й куратор Московского университета, президент Академии художеств (ум. 1797).
- 1775 — Михаил Трофимович Каченовский, русский историк (ум. 1842).
XIX век
- 1802 — Фридрих Густав Клемм, немецкий историк, этнограф и антрополог.
- 1817 — Хусейн Али-и-Нури, основатель Веры Бахаи.
- 1833 — Бородин, Александр Порфирьевич, композитор, химик и врач (ум. 1887).
- 1840 — Огюст Роден (фр. Rodin), французский скульптор.
- 1850 — Михаил Иванович Чигорин, шахматист России, претендент на шахматный престол, чемпион России 1899—1906 (ум. 1908).
- 1866 — Сунь Ят-сен, китайский революционер-демократ.
- 1891 — Сет Барнз Никольсон, американский астроном, открывший несколько спутников Юпитера и астероидов.
- 1898 — Леон Штукель, югославский гимнаст словенской национальности, трёхкратный олимпийский чемпион (ум. 1999).
XX век
- 1904 — Виктор Францевич Гайдукевич, русский советский учëный, археолог, специалист в области античной археологии. Доктор исторических наук(с 1950). Профессор (1953) Ленинградского университета.
- 1920 — Андрей Егорович Макаёнок, белорусский драматург и писатель (ум. 1982).
- 1925 — Владимир Немухин, русский художник-нонконформист, один из лидеров Лианозовской группы (ум. 2016).
- 1929 — Грэйс Келли (ум.1982), киноактриса, княгиня Монако («Окно во двор», В случае убийства набирайте «М»).
- 1933 — Борислав Ивков, сербский шахматист.
- 1934 — Мэнсон, Чарльз Миллз, серийный убийца.
- 1935 — Людмила Марковна Гурченко, советская и российская актриса театра и кино, эстрадная певица, кинорежиссёр. Народная артистка СССР, 1983 (ум. 2011).
- 1949 — Тран Тху Ха, вьетнамская пианистка и музыкальный педагог.
- 1954
- Юрий Викторович Кара, кинорежиссёр («Завтра была война»)
- Юрий Михайлович Поляков, писатель.
- 1961 — Надя Команечи (Nadia Comaneci), румынская гимнастка, олимпийская чемпионка.
- 1963 — Наталья Игоревна Негода, киноактриса («Маленькая Вера», «Завтра была война»).
- 1967 — Ирина Халип, белорусская журналистка.
- 1970 — Крэйг Паркер, новозеландский актёр, сыгравший Халдира в трилогии Властелин колец.
- 1976 — Евгения Чирикова — российский общественный деятель.
- 1980 — Райан Гослинг — канадский киноактёр.
- 1982
- Юлия Ковальчук, российская певица, бывшая участница группы «Блестящие».
- Энн Хэтэуэй, американская киноактриса. Обладательница премии «Оскар».
- Максим Чудов, российский биатлонист.
- 1994 — Гийом Сизерон, французский фигурист, выступающий в танцах на льду; чемпион мира и Европы.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 12 ноября
До XX века
- 607 — Бонифаций III (Pope Boniface III), Римский Папа
- 1035 — Кнуд I Великий, король Дании с 1018 года, Англии с 1016 года и Норвегии с 1028 года.
- 1202 — Кнуд VI, король Дании (1182—1202 гг.).
- 1252 — Бланка Кастильская, жена Людовика VIII.
- 1494 — Якопо дель Селлайо (род. 1441), итальянский живописец флорентийской школы.
- 1572 — Григорий Ходкевич, гетман Великого княжества Литовского.
- 1662 — Адриан ван де Венне (род. 1589), нидерландский художник периода Золотого века Голландии.
- 1675 — Феодосия Прокофьевна Морозова, боярыня, деятельница русского старообрядчества, сподвижница протопопа Аввакума.
- 1680 — Лоренцо Бернини, итальянский скульптор и архитектор.
- 1742 — Фридрих Хоффман, немецкий химик.
- 1771 — Хосе Кандидо Эспозито, матадор. Погиб во время корриды.
- 1793 — Жан Сильвен Байи (род. 1736), французский астроном, деятель Великой французской революции, первый мэр Парижа.
- 1832 — Хосе Матиас Дельгадо (род. 1767), сальвадорский религиозный и политический деятель, «отец нации», Президент Сальвадора (1821—1823).
- 1865 — Элизабет Гаскелл (р. 1810), английская писательница, биограф Ш. Бронте (Charlotte Brontë).
- 1877 — Поликарп Андреевич Гирштовт, российский хирург, издатель, редактор, доктор медицины (род. 1827).
XX век
- 1903 — Жакоб Абраам Камиль Писсарро (р. 1830), французский живописец.
- 1916 — Персиваль Ловелл (Percival Lowell), американский астроном, предсказавший существование планеты Плутон и считавший, что на Марсе живут разумные существа, а марсианские каналы построены ими.
- 1921 — Фернан Кнопф (р. 1858), бельгийский художник, график, скульптор и искусствовед, главный представитель бельгийского символизма.
- 1941 — Василий Дмитриевич Шервинский, советский терапевт и эндокринолог, основоположник советской клинической эндокринологии.
- 1948 — Умберто Джордано (Umberto Giordano) (р. 1867), итальянский композитор, представитель веризма («Андрей Шенье»).
- 1967 — Курт Бартель (Kurt Barthel) (р. 1914), немецкий поэт.
- 1969 — Лю Шаоци, председатель КНР.
- 1973 — Арман Тирар (Armand Thirard) (р. 1899), французский кинооператор, снявший лучшие фильмы Рене Клера (René Clair), Роже Вадима (Roger Vadim) и др.
- 1974 — Сергей Павлович Урусевский, советский кинооператор и кинорежиссёр, заслуженный деятель искусств РСФСР.
- 1977 — Екатерина Сташевская (р. 1926), режиссёр.
- 1978 — Тадеуш Фиевский (Tadeusz Fijewski) (р. 1911), польский актёр.
- 1980 — Андрей Алексеевич Амальрик (р. 1938), литератор, диссидент, автор книги «Просуществует ли СССР до 1984 года?».
- 1989 — Долорес Ибаррури.
- 1990 — Ив Арден (Eve Arden) (р. 1907), американская актриса.
- 1994 — Вильма Рудольф, трёхкратная олимпийская чемпионка Олимпийских игр 1960 года.
- 1994 — Майкл Иннес (настоящее имя Джон Иннес Макинтош Стюарт) (Michael Innes — John Innes Mackintosh Stewart) (р. 1906), английский писатель, известный своими детективными произведениями
XXI век
- 2013 — Александр Александрович Серебров (р. 1944), советский космонавт, Герой Советского Союза.
Приметы
- Зиновий Синичник, Зиновий и Зиновия.
- Синичкин день; в старину говорили: «Покорми синицу зимой, вспомнит тебя весной».
- Прилетают птицы-зимники — синицы, щеглы, снегири, сойки, чечётки, свиристели и др
- Если синицы появляются стайками около домов — признак приближающихся грядущих холодов[6].
- Свистит синица — на ясный день.
- Синицы утром пищат — на ночной мороз.
- Зиновий — праздник охотников, выезжающих в этот день на первую порошу.
- Если на Зиновия волки стаями ходят — к голоду, мору или войне[7].
См. также
|
12 ноября в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "12 ноября"
Примечания
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/889/ День работников Сбербанка России]
- ↑ Православный церковный календарь с тропарями и кондаками, 2012. Изд-во РПЦ МП, Москва, 2011, стр. 160
- ↑ [www.heiligenlexikon.de/KalenderNovember/12.htm 12 November.] (нем.)
- ↑ [www.365days.ru/479?m=11&d=12&y=2006 Энциклопедия событий]
- ↑ [www.vokrugsveta.ru/chronograph/780/ Журнал «Вокруг света»]
- ↑ [www.rg.ru/2008/11/06/primety.html Приметы]. Российская газета (6 ноября 2008). Проверено 2 сентября 2010.
- ↑ [www.kharchenko.com/date/nov/12.shtml Времена: 12 ноября.]
Отрывок, характеризующий 12 ноября
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
